Одиночество-12 - Ревазов Арсен. Страница 100

Я узнал что алмазы добывают из гигантских воронкообразных труб, круто уходящих в земные недра и заполненных желто-зеленой или синей землей – кимберлитом (по имени южноафриканского города Кимберли, где эта горная порода впервые была обнаружена и описана).

Трубы, содержащие кимберлит, представляют собой жерла древних вулканов. Много миллионов лет назад алмаз и сопутствующий минерал пироп (пиропа в природе больше, и по его следам геологи понимают, что здесь надо искать алмазы) почти одновременно кристаллизовались из лавы вулканов при 1200–1700 °C и фантастическом давлении.

Статья сообщала, что на алмазы с давних пор человечество смотрит как на чудодейственные камни. Считается, что человек, носящий алмазы, не знает болезней желудка, на него не действует яд, он сохраняет до глубокой старости память и веселое расположение духа, пользуется царской милостью. Многие верят до сих пор, что алмаз исцеляет все недуги – надо только выпить воду, в которой он находился некоторое время.

Я прочел несколько историй, напоминающих сказки тысячи и одной ночи. В них участвовали Великие Моголы, Махараджи, английская королева Елизавета, Людовик XIV, граф Орлов, Екатерина II, князь и бывший купец Демидов и так далее.

Но меня особенно позабавило, что что эти драгоценные камни, из-за которых уже произошли и еще произойдут бесчисленное количество драм, являются всего-навсего разновидностью углерода – одного из самых распространенных веществ во Вселенной – и, кстати, основы жизни на земле. Углерод со своими четырьмя свободными валентоностями входит в состав абсолютно всех органических веществ, являясь в самом полном смысле слова системообразующим элементом жизни. Не то Лемм, не то Азимов, кажется, писали, что теоретически жизнь возможна не на основе углерода, а например, на основе кремния, но на то они и фантасты.

Я прочел статью. Все-таки бриллиант – это не шутка. Я обладал явной и признанной ценностью. Я приободрился и позвонил Антону, решив на этой волне подбодрить и его.

– Ну что?

Вместо того, чтобы услышать «все нормально» или на худой конец «ничего нового» я услышал:

– Да все.

– Что «все»? – встревожился я.

Пауза секунды на три.

– Все нормально. Не беспокойся.

Я немедленно начал беспокоиться.

– Какие-нибудь новости?

– Нет никаких новостей.

– Ты что-то задумал?

– Да. Нет. Не важно. Знаешь, некоторое время мой телефон будет выключен. Вы с Мотей не волнуйтесь. Все в порядке.

Голос у Антона был светлый и грустный. Наверно, таким голосом самоубийцы прощаются с близкими людьми, которым они, конечно, не могут ничего сказать. Но думать о самоубийстве было, во-первых, Антону совершенно не свойственно, а во-вторых, просто глупо. Ему надо ждать Аню и готовиться к освобождению Дины. Я не мог понять, в чем дело. Стало очевидно, что на лобовые вопросы Антон отвечать не будет. Я включился и стал спрашивать аккуратно, рассчитывая на усыпление бдительности и неожиданную атаку с фланга.

Согласен ли он с планом Ани? – Согласен, но толку от него не будет. Мы очень недооценили хатов. – А почему бы нам не запустить наш файл в широкую прессу? Это может спутать хатам все карты. – Не надо ничего никуда запускать! (На этом месте интонации Антона сменились с благостных на тревожные).

– Не психуй! В любом случае у меня нет копии твоего файла. Кстати, (резкая смена темы очень помогает в таких случаях) ты футбол сегодня будешь смотреть?

– Футбол?!

Что за удивление? Если бы я спросил собирается ли он сегодня есть крокодила на ужин, он бы удивился меньше. Антон и сам заметил это после чего попытался исправиться.

– А когда футбол?

– В пять вечера по РТР. Локомотив-ЦСКА.

– Нет. Не буду. (Очень твердо и уверенно)

– А почему?

Опять пауза. Мог бы сказать, что у него на даче РТР не ловится. Да. Кажется, все очень плохо. Что бы еще спросить?

– Слушай, пора заканчивать. Аня просила нас не разговаривать подолгу.

– Да ладно тебе…

– Иосиф! Все будет хорошо. Take care!

И он отключился. Я немедленно набрал Матвея.

– С Антоном что-то происходит. Или у него крыша поехала, или он задумал какую-то штуку. Вероятней сочетание и того и другого. Это как-то связано с файлом про хатов и начнется до пяти вечера. Голос у него обреченный.

– Значит, он решил пойти к ним в гости. Молодец!

– Матвей! Что ты говоришь? Как в гости? Зачем? Куда? Когда? Мы получили четкие инструкции – сидеть и ждать возвращения Ани.

– Твоя Аня проваливает все операции. Одну за другой. Зачем она нам нужна?

– А что ты предлагаешь?

– Пойти с Антоном.

– Куда? Он сам тебе ничего не скажет.

– Ну, выяснить место, где хаты назначают свидания – проще простого. Достаточно позвонить им по телефону. Указанному в рекламе. Я, честно говоря, и сам об этом подумывал. Ты как специалист по числу этот телефон должен помнить наизусть.

– Я его, конечно, помню. Но что мы им скажем? Что будем делать?

– Для начала перехватим Антона у входа и выясним, что он задумал.

– Мотя, послушай! Антон сошел с ума. На время. От стресса. Он считает, что хаты захватили Дину из-за него. Мы должны его остановить.

– Ты, Иосиф, вспомни себя. Когда ты бежал из монастыря на военном самолете, ты был лучше? И если бы тебя кто-нибудь остановил, ты не был бы ему благодарен. Ты бы его разорвал в клочья.

– То есть ты одобряешь действия Антона?

– Еще как. И присоединяюсь к нему.

– Не сравнивай эту историю с монастырской. Тогда я просто шел на риск. А сейчас Антон идет на смерть. Причем на дурацкую смерть. Из-за чувства долга.

– Правильно. Он же самурай. Не боится смерти.

Я вспомнил как читал где-то, что когда японский император Хирохито уже после атомных бомбардировок американцами и разгрома Квантунской армии русскими в августе сорок пятого объявил о капитуляции и призвал всех строить мирную Японию, укреплять благородство духа и напряженно работать, то в японской армии началось черт знает что.

Военный министр [110] совершил сэппуку собственной саблей, сразу после того, как ему сообщили о готовящемся рескрипте императора. За ним последовали несколько фельдмаршалов, два командующих фронтами, бывший премьер-министр [111] и огромное число высших и средних офицеров. Адмирал, [112] руководивший летчиками камикадзе приказал подготовить самолет для своей последней атаки и найти одного добровольца-штурмана. Когда он вышел на летное поле, он увидел 11 самолетов – все из числа исправных, рядом с которыми стояли их экипажи – 22 летчика и все хотели только одного – последнего полета.

Когда русские летчики в 1945 году захватили аэропорт в том самом Мукдене, сражение под которым в 1905 году было так бездарно проиграно их отцами и дедами, четыре японских истребителя, возвращаясь с задания увидели на аэродроме самолеты противника. Они не совершая второго захода, круто спикировали и дружно врезались в землю.

Еще один японский адмирал [113] в своей предсмертной записке написал: «Смертью я хочу искупить свою часть неудачи в достижении нашей победы. Я извиняюсь перед душами погибших пилотов и их семьями. С рвением и духом камикадзе бейтесь за благополучие Японии и за мир во всем мире».

Мир во всем мире. Вот и пойми этих самураев.

Матвей продолжал:

– Я верю в Антона. У него, наверняка, есть план. Нам просто надо ему помочь.

На секунду я онемел. Аргументов против у меня не было. Лезть в пекло без шансов на успех? Используя вместо оружия в лучшем случае шантаж с серьезным привкусом блефа? Я вообще не очень-то верю, что с помощью шантажа можно запугать кого бы то ни было, тем более тайное общество. Но отказаться сейчас, после такого лобового предложения Матвея? Тут и задумаешься о самурайской доблести.