Экзамен для гуманоидов - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 52

– Ира, дай на экран черный список, – заорал я, влетая в рубку. – Игорь, запри дверь!

Пилот мгновенно выполнил мой приказ и вопросительно уставился на меня, периодически косясь на главный пульт. Я мельком взглянул туда же и сразу заметил явно выраженную отрицательную динамику всех показателей. Мы замедлялись. Это выражалось не только в снижении крейсерской скорости, но и в замедлении всех процессов внутри нашего корабля. Лениво ползли цифры параметров корабельных систем, словно гриль, вращались графики, обычно стремительные иллюстрации звездной карты выползали на экран со скоростью фарша из механической мясорубки. Все работало, и работало без сбоев, но ужасно медленно. На дисплее то и дело вспыхивала предупреждающая надпись: «Опасное снижение напряженности защитного поля». Будто так не заметно! По-видимому, именно эта надпись и отвлекала Мишина от пожирания глазами начальства, то есть меня.

Бог с ним, пусть волнуется, главное – не паникует.

– Ваша… знакомая, Александр Николаевич, – Ирина замялась. – Она разговаривает с одним из заключенных…

– Все верно, – я положил Ире руку на плечо и, впиваясь взглядом в экран, произнес: – Следи за ней очень внимательно, как только она подаст знак – открывай решетку, продолжая следить за ситуацией. Если она подаст знак снова или на нее нападут – опускай занавес, не глядя на то, есть под ним кто-либо или нет. Все ясно?

– Так точно, – по-военному ответила Скорохватова и сосредоточилась на картинке.

Похоже, что, кроме меня, на этой посудине гражданских лиц нет вообще. Ну, может быть, еще пара колонистов…

– Ваши трудности мне исключительно понятны, дамочка, – сверкая позолоченной улыбкой и смешно жестикулируя, проговорил представитель криминальных меньшинств, пропущенный Ириной в «зеленую зону». – Не прочувствую никак одного: мы-то как можем… посодействовать в освобождении захваченного… злодеями отсека?

Я подошел поближе и прислушался. Заметив мое появление, парламентер проворно развернулся и, смерив меня с ног до головы пытливым взглядом, кивнул.

– А, профессор, здрасьте…

– Здравствуйте, Мартынов.

Заключенный удивленно поднял брови. Нет, я не помнил всех уголовников по именам, но этого почему-то запомнил еще при формировании списков. Серийный убийца, из Рязани, кажется. Все мальчиками интересовался… Но сейчас он выступал в роли представителя возможных союзников, поэтому приходилось разговаривать с ним корректно и выдержанно.

– Нам нужна ударная группа. Солдаты хорошо подготовлены, и победить мы сможем, только навалившись приличной толпой. Участники штурма получат свободу, в случае успеха, конечно, – ответил за Лену я.

– А в случае неудачи? – Мартынов прищурился.

– А в случае неудачи мы погибнем в полном составе…

Убийца задумчиво потер руки и пощелкал суставами пальцев. Обдумывал, как нас надуть и освободить побольше своих соратников, чтобы в случае победы над солдатами взять ситуацию под свой контроль? Ну что ж, думай, парень, только побыстрее…

– Хорошо, профессор, тридцать… человек хватит? – чувствовалось, что в разговоре ему не хватает привычных терминов и связок между словами.

– Вполне, – я протянул ему руку.

Парень удивился еще больше, чем в начале беседы, и крепко сжал мою ладонь.

– А вы не… хитрите?

– А вы?

Мартынов широко улыбнулся и пошел к решетке.

– Нам лучше уйти, – Муза взяла меня за руку. – До машинного отделения и обратно они пройдут по изолированному коридору, и никаких эксцессов не произойдет.

– Ты ощущаешь, как стало тихо на корабле?

– Вот именно, что ощущаю. Это не просто тишина, это начало прорыва.

– Мы все равно успеем. – Я упрямо покачал головой и двинулся к рубке.

То, что произошло в машинном отделении, не было боем. Это была самая настоящая драка. С полным набором запрещенных приемов, выбиванием зубов, сворачиванием шей и выцарапыванием глаз. Диверсанты никак не ожидали, что мы решимся на такой рискованный шаг, хотя им стоило предусмотреть все возможные варианты. Теперь раздумывать об этом стало поздновато. Чернокожего наши ополченцы буквально разорвали на части после того, как он уложил троих короткими и точными ударами в переносицу. Лейтенант, как огромный волк, ловко и стремительно перемещался по отсеку, тратя на одного нападающего только один удар. Им этого вполне хватало. Расчистив место вокруг подключенного к «искривителю» прибора, он остановился и, казалось, потерял всякий интерес к происходящему, склонившись над аппаратурой. Завидная выдержка. А где же Сомов? Где этот генерал, почему-то уклоняющийся от командования, капитан, истребляющий своих пилотов, свежевыбритый звездный воин-изобретатель? Похоже, что его в машинном отделении нет.

Скользнув между двумя очагами боя, к лейтенанту сзади подобрался Мартынов. В кулаке убийцы блестела длинная заточка? Интересно, где они прячут эти штуковины, если в «саркофаги» всех укладывают голыми. Жутко изобретательный народ! Лейтенант, не оборачиваясь, легко взмахнул рукой, перехватил запястье нападающего и, качнув его на себя, заставил вооруженную руку описать дугу. Заточка с треском вошла Мартынову точно между глаз по самую рукоятку. Тело уголовника напряглось и, упав на пол, несколько раз судорожно дернулось. Нет, так просто лейтенанта нам не взять. Ряды нападающих таяли на глазах. Ко всему прочему их движения становились медленными от усталости и испуга. Диверсанты дрались отменно. Их потери составляли негр и один из белых, уголовников же стало вдвое меньше от первоначального количества. Атака захлебнулась. Лейтенант выпрямился и насмешливо взглянул на телекамеру. Казалось, что он видит нас, замерших перед монитором болельщиков, и холодок презрения в его взгляде заставил меня поежиться.

– Он смотрит на нас, как на муравьев, бессмысленно строящих свой неуютный и шаткий дом посреди асфальтового шоссе, – шепнул я Музе. – Он даже не хочет тратить время, чтобы смести натасканные нами веточки и травинки, первый же автомобиль сделает это и без него.

– Очень поэтично, – совершенно серьезно ответила Лена, вставая с кресла. – Однако он всего лишь человек…

– Ты куда? – я попытался схватить ее за плечо, но не успел.

На это простое движение ушла целая вечность, за которую Лена проделала весь путь от рубки до машинного отделения. Я снова перевел взгляд на экран. Звук исчез. Бойцы медленно подносили друг к другу кулаки, плавно падали и лениво уворачивались от ударов. Кровь яркими круглыми каплями зависала в воздухе, словно раздумывая размазаться ей по стене или плюхнуться на пол. Единственным более-менее подвижным оставался все тот же лейтенант. Он изо всех сил старался набрать на выносной консоли своей чертовой «пушки» слово или код, видимо, запускающий аппаратуру. В нормальных временных условиях его пальцы должны были мелькать над клавиатурой со скоростью звука, но сейчас они едва шевелились, с каждой растянутой секундой все медленнее и медленнее. Лена появилась в отсеке как раз тогда, когда палец лейтенанта завис над клавишей «ввод». Ей тоже было трудно, это я видел, но в отличие от других она могла двигаться. Причем достаточно быстро. Она перехватила снижающийся со скоростью минутной стрелки палец лейтенанта и отвела его руку далеко в сторону. Затем она грубо выдернула из разъема кабель, соединяющий аппарат военных с «искривителем», и, легко подвинув тяжеленный ящик моего прибора, воткнула его провод в освободившийся порт.

Сначала ничего не происходило. Замершие в самых нереальных позах, люди не двигались. Немного погодя я заметил, что один из диверсантов чуть присел, а нападающий на него ополченец потерял равновесие и начал падать через плечо атакуемого вниз головой. Я сумел скосить глаза и обнаружил, что на пороге машинного отделения постепенно появляется новая пара персонажей: Павел и Аля. Вовремя. Лену пора выводить из этого мордобоя, а иначе…

Нет! Я подскочил бы, если б смог. Все быстрее и увереннее отведенная Музой в сторону рука лейтенанта тянулась к торчащей из головы Мартынова рукоятке оружия. Паша! Аля! Вы видите это?! Сделайте что-нибудь! Ради всех святых! Я приказываю, я прошу, я умоляю! Сделайте!