Курс на столкновение - Бейли Баррингтон Дж.. Страница 15

Ким достал из автомата две банки пива, одну протянул Су Мину. Они прошли мимо ряда игральных автоматов, потом ряда дверей, ведущих в театры, чуть дальше из-за стены доносился грохочущий шум – скорее всего, отзвук отчаянной игры в крикет.

Теннис, подумал Су Мин. Да, здесь развлекаются теннисом. В Верхней Реторте теннис – игра незнакомая. О, Всемогущее время! Какие же там игры!

Теннис в том виде, в котором он прижился у обитателей Города-Реторты, был все же игрой весьма интересной, хотя и плебейской. Они отыскали стол, и Су Мин взял ракетку. Вытянутый стол в форме широкого, плавного корыта был разделен тоненькой алюминиевой стенкой. Ли Ким допил пиво, широко улыбнулся, огляделся по сторонам и подал мяч. Шарик несколько раз рикошетом пролетел между игроками. Ким был мастером по теннису, о чем Су Мин знал давно. Вогнутая поверхность стола требовала особенно хорошей реакции и глазомера, но в распоряжении Кима было и кое-что посущественней.

Су Мин чуть не пропустил мяч, в последнее мгновение успел дотянуться до него ракеткой и направил в левый угол алюминиевой преграды.

Прямо над преградой шарик неожиданно растаял в воздухе.

Ким тоже исчез. Долей секунды спустя шарик уже стремительно мчался в обратном направлении к Су Мину, а Ким опять находился на своем месте, на противоположной стороне стола.

Это была демонстрация главного достижения Города-Реторты: возможности манипулировать временем. Стол был разделен на временные зоны и моменты настоящего каждого из участков были смещены на доли секунды. Тут требовалось кое-что большее, чем обычная реакция; чтобы предвидеть, откуда и когда появится шарик, необходимо было обладать чуть ли не парапсихологическими качествами. Фазы можно было смещать в сторону большего или меньшего сбоя во времени, а кроме того – но на это решались только немногие – приводить во вращательное движение, благодаря чему шарик, посланный влево, неожиданно возвращался с правой стороны. Можно было даже отбить подачу до того, как она была произведена.

Рабочие из Нижней Реторты относились к этим техническим забавам без всякого удивления. Как бы там ни было, именно техника была их профессией.

Ким был в отличной форме, он исчезал и появлялся быстрее, чем Су Мин успевал за ним следить. Игра шла бы лучше, если бы Су Мин смог на ней сконцентрироваться, но его голова была забита другими мыслями, и мысли эти мешали движениям. Ким выиграл.

– Еще разок? – спросил он, широко улыбаясь.

Су Мин отложил ракетку.

– Давай в другой раз. Сегодня у меня так слабо идет, что это даже трудно назвать партией!

– Тогда в многовременные шахматы? И с разными градиентами времени на каждом ряде?

Су Мин, отказываясь, помотал головой.

Многовременные шахматы требовали такой небывалой концентрации внимания, такой феноменальной, что у него не имелось даже самой слабой надежды на выигрыш.

– Решил отдохнуть? Может, заглянем на какое-нибудь представление или прогуляемся к девочкам? – не успокаивался Ким.

– Прости, Ким, мне еще надо кое-что сделать по дому. Мне надо бежать.

– Понимаю. Ну так беги. А я тоже пошел.

Ким по-приятельски махнул рукой в знак прощания и большими прыжками понесся к прямоугольному проходу, за которым располагалась секция прыжков с трамплина. Су Мин вышел из центра отдыха и поехал домой.

По дороге он размышлял над тем, что Ким никогда не понял бы того, что ему не дает покоя. Более того, намерения Су Мина шокировали бы его и вызвали отвращение. И никто другой его бы не понял по обе стороны разделенного города, потому что люди не в состоянии понять того, что выходит за пределы их опыта. Для всех, за исключением Су Мина, вторая Реторта – будь она Верхняя или Нижняя – существовала лишь как абстрактное понятие...

Лифт падал вниз, минуя многочисленные уровни заводов и фабрик, центры развлечений, жилые этажи. Наконец-то выбравшись из него, Су Мин углубился в лабиринт узеньких улочек и добрался до небольшого, симпатичного домика, являющегося одним из элементов некоего архитектурного целого. Он приложил к замку указательный палец и вошел внутрь.

Дед сидел за столом и потягивал шипящую минеральную воду. Дед был всего лишь на двадцать лет старше Су Мина (еще одно доказательство того, что жители Города-Реторты овладели временем).

Су Мин почтительно поздоровался и достал из автомата порцию пищи. На ужин оказалось блюдо из искусственного риса, курицы под соусом кэрри и побегов бамбука.

– Ну, как на работе? – спросил дед, внимательно разглядывая его. Су Мин машинально кивнул.

– Неплохо.

Несмотря на то, что прошло уже десять лет, его до сих пор удивляло, как много места в повседневных разговорах обитателей Нижней Реторты занимает работа. Общественная структура действовала здесь без каких-либо сбоев: все были полны чуть ли не фантастической заинтересованности в производственных вопросах, в выпуске продукции. Он и сам интересовался этим – производство, как бы там ни было, затягивало – но работа не могла полностью поглотить его мысли. Он заботился о том, чтобы не утратить более широкий умственный кругозор, который был недоступен этим... расам...

Он быстро покончил с едой и устроился поудобнее, погруженный в свои мысли. Дед включил стенной экран. Какой-то специалист объяснял принципы работы системы, вызывающей замедление хода времени. Система и в самом деле тормозила, многократно подгоняя частичку подвижного "сейчас" через одну и ту же фазу. Су Мин, который уже был знаком с излагаемым методом, смотрел программу без интереса. Он подумал, что следом покажут или какую-нибудь сентиментальную драму, или комедийное шоу, или еще что-то в том же духе.

И почувствовал, как в нем зреет волна протеста.

– Жаль, что ты не видел, что показывают _т_а_м_, в Верхней Реторте, произнес он с неожиданной запальчивостью.

Дед вздохнул и поглядел на него со скептической улыбкой.

– Опять о том же?

– Но, дедушка, сам подумай, неужели ты не хотел бы посмотреть, как это все там? – спросил Су Мин. – Там все абсолютно по-другому. Людям живется намного легче, и все вокруг такое... великолепное. Тебе просто необходимо это увидеть.

Дед рассмеялся. Это был ласковый смех, полный добродушия и спокойствия.

– Это все заслуга твоего отца! – хихикнул дед. – Лучше живут, говоришь? А я вот совершенно уверен, что хуже. – Он скривился. – Не работают, ничего не производят, какой смысл в такой жизни! Меня и моя вполне устраивает.

Вот именно, подумал Су Мин. Вот она, основа функционирования системы. Ни одна из половинок разделенного города не завидует другой. Обитатели Мыслительной Реторты считают рабочих, с которыми никогда не сталкивались воочию, бездумными роботами; рабочие же говорят, что те, кто живет в окружении утонченной культуры, предаваясь духовному самоусовершенствованию – обыкновенные трутни, которых ничто бы так ни осчастливило, как хороший общественно-полезный труд. Это идеальное равновесие могло нарушить лишь непосредственное соприкосновение обеих групп.

Именно поэтому система не сработала в случае с Су Мином.

– Да успокойся ты, наконец, – уговаривал его дед. – Мы и здесь живем совсем неплохо. Хватит забивать голову теми, кто наверху. Пусть себе живут как хотят. Мне достаточно и того, что у меня есть.

Общественная структура Города-Реторты не имела, пожалуй, себе сколь-нибудь подобных. Она была не только надежна, но и гениальна. Основанная на непременной сегрегации классов, она, однако, позволяла сохраниться достаточно специфичной модели демократии: демократии, основанной на том, что оба класса менялись местами с каждым последующим поколением. Через несколько часов после рождения младенцев отбирали у родителей и переносили их в другую Реторту, где их воспитанием занимались деды.

Эта практика опиралась на простой, но фундаментальный этический принцип: человек может быть обречен всю свою жизнь провести в Продукционной Реторте, но его утешает по крайней мере знание того, что дети его будут пользоваться всеми благами и удовольствиями Мыслительной Реторты. И, наоборот, каждый из родителей, вынужденный отправить свое чадо в Нижнюю Реторту, обречь на суровые условия труда и дисциплины, получал взамен для воспитания своего собственного внука.