Вознесение Габриеля - Рейнард Сильвейн. Страница 87

— Еще до того, как мы вышли из здания, Джереми обнаружил, что я нарушил обещание. Тогда он в категоричной форме потребовал, чтобы я прекратил всякое общение с тобой, и взял с меня слово чести, что впредь я буду держаться от тебя на расстоянии. Если помнишь, я уже пообещал ему выполнить любое его требование, если он поможет нам. У меня не было выбора.

Джулия вспомнила разговор, произошедший у нее накануне выпуска с деканом и профессором Мартином.

— А почему Джереми решил, что ты нарушил обещание? Ты ведь не говорил со мной и не отвечал на мои сообщения. Ты просто уведомил меня электронным письмом, что между нами все кончено.

— Да, и я очень сожалею, что мне пришлось так написать. Но я надеялся: ты прочтешь между строк и поймешь, что это всего лишь уловка для университетской администрации. Ведь перед этим я отправил тебе со своего Gmail адреса другое письмо. Там я писал тебе, что мы расстались лишь на время.

— Никакого другого письма я не получала.

Габриель достал телефон и принялся листать сообщения. Потом опечаленными и страдающими глазами уставился на Джулию:

— Сразу после слушаний я заперся в мужском туалете и послал тебе короткое письмо.

Он осторожно взял Джулию за руку.

— Посмотри сама.

Джулия мельком взглянула на дисплей.

Джулия моргала, снова и снова глядя на короткое письмо и пытаясь соединить его смысл со своим тогдашним состоянием.

— Ничего не понимаю. Я впервые вижу твое письмо. Я его не получала.

— Знаю, — измученным тоном произнес Габриель.

Джулия вновь посмотрела на дисплей. Дата и время отправки вполне соотносились с тем, о чем рассказывал Габриель. Однако адрес письма был совсем другой. Адрес человека, который вообще не должен был знать об этом письме.

Дж. X. Мартин.

У Джулии округлились глаза. Она поняла всю чудовищность ошибки, допущенной Габриелем. Вместо того чтобы отправить письмо на адрес Джулианны X. Митчелл, Габриель послал его Джереми X. Мартину, заведующему кафедрой итальянского языка и литературы.

— Боже мой, — выдохнула Джулия.

Бормоча проклятия, Габриель взял из ее руки мобильник.

— Всякий раз, когда я пытался чем-то тебе помочь, я получал обратный результат. Я пытался тебя спасти, но вызвал подозрения членов комитета. Хотел в разговоре дать тебе ключ к пониманию, но вызвал у тебя ощущение, что рву наши отношения. И даже это письмо, которое намного бы облегчило твое состояние, я отправил тому, кто настрого запретил мне всякие контакты с тобой. Честное слово, Джулия: если бы я не надеялся, что когда-нибудь между нами состоится этот разговор, я попросту выскочил бы в час пик на проезжую часть Блур-стрит, и все было бы кончено.

— Не говори таких слов. Даже не думай о подобных вещах.

Всплеск ее чувств был искренним, и Габриелю это понравилось. Но их разговор еще не закончился, и он поспешил ответить:

— Потеря тебя и так была для меня равнозначна падению на дно. А самоубийство… Однажды я чуть не сделал такой выбор и больше никогда к нему не вернусь. — Он взглянул на Джулию, и его взгляд был намного красноречивее произнесенных слов. — Джереми был взбешен. Ради помощи мне он рисковал и репутацией кафедры, и своей карьерой. Можешь представить его состояние: не успел я выйти из зала, как тут же его обманул. Более того, я обманул и комитет, и у Джереми имелось неопровержимое доказательство. Мне не оставалось иного, как целиком подчиниться его требованию. Если бы он переслал мое письмо декану, мы с тобой получили бы по полной.

Их разговор прервало появление Ребекки. Та принесла кувшин домашнего лимонада, украсив напиток несколькими замороженными ягодами малины, красиво плававшими по желтой поверхности. Налив Габриелю и Джулии по стакану, экономка ободряюще улыбнулась и скрылась в доме.

Габриель жадно пил прохладный лимонад, обрадовавшись напитку и паузе.

— И что было дальше? — спросила Джулия, сделав лишь несколько маленьких глотков.

— Джереми приказал мне исчезнуть из поля твоего зрения. Выбора у меня не было. Над моей головой раскачивался дамоклов меч, а волосок, на котором он висел, держала рука Джереми.

— И он позволил тебе уехать?

— С рукопожатием и взяв с меня обещание. — Габриель поморщился, вспомнив жуткий разговор со своим бывшим начальником. — Он вторично проявил ко мне милосердие, и теперь я был просто обязан подчиниться и сдержать данное слово. Я решил не напоминать о себе до тех пор, пока ты не начнешь учиться в гарвардской докторантуре.

Джулия упрямо покачала головой:

— Ты решил. А каково было мне? Ты дал мне столько обещаний. Неужели ты не подумал об их выполнении?

— Естественно, подумал. Прежде чем уехать из Торонто, я опустил учебник в твой почтовый ящик на факультете. Я думал, ты найдешь в письме Абеляра четвертый абзац и прочтешь слова, написанные на обороте фотографии.

— Мне и в голову не приходило, что учебник положил ты. Я вообще только позавчера обратила на него внимание, когда расставляла книги. Потому я выскочила из дома. В моей квартире нет Интернета, а мне захотелось написать тебе электронное письмо.

— И что бы ты в нем написала?

— Не знаю. Ты должен меня понять. Я думала, что попросту тебе надоела. Вдруг ты решил, что я не стою твоего внимания, времени и сил?

Из глаз Джулии брызнули слезы, которые она торопливо смахнула ладонью.

— Это я никогда не стоил твоего внимания, времени и сил. Я бездумно обращался с твоим сердцем. Но я не желал причинить тебе боль. Мною управляли гордость и ошибочные суждения, отчего я делал ошибку за ошибкой. — Габриель опустил голову и стал вертеть обручальное кольцо. — Кэтрин Пиктон старалась мне помочь. Обещала проследить, чтобы в мое отсутствие университетская администрация больше не цеплялась к тебе. Обещала сделать все, чтобы ты сумела вовремя окончить магистратуру. От Кэтрин я узнал, что ее давнишний друг, который преподавал на факультете романских языков и литературы Бостонского университета, должен вскоре уйти оттуда, поскольку его пригласили в Калифорнийский университет. Она спросила, не буду ли я возражать, если на его место она предложит мою кандидатуру. Я согласился и попросил ее сделать это как можно быстрее. Меня пригласили на собеседование, и пока решался вопрос, я поехал в Италию. Мне нужно было каким-то образом выбить себя из депрессии, иначе я мог сделать то, о чем потом пожалею.

— То, о чем потом пожалеешь? — переспросила Джулия, внутренне напрягаясь.

— Речь не о женщинах. Меня тошнило от одной мысли, что рядом со мной может быть другая женщина. Нет, меня больше тревожили другие мои пороки.

— Прежде чем ты продолжишь рассказ, я тоже должна кое-что тебе рассказать.

Фраза прозвучала твердо и решительно, хотя состояние Джулии было далеко от твердости и решительности.

Габриель внимательно смотрел на нее, даже не представляя, какие откровения может услышать.

— Когда я говорила тебе, что мои отношения с Полом не зашли дальше дружбы, так оно и было. Формально.

— Формально? — вскинув брови, почти зарычал Габриель.

— Ему хотелось большего. Он признался мне в любви. И мы… целовались.

Габриель умолк. Джулия увидела побелевшие костяшки его пальцев.

— Неужели Пол — это тот, кто тебе нужен?

— Он был мне другом, когда я нуждалась в друзьях. Но он никогда не вызывал у меня романтических чувств. Думаю, ты и сам знаешь, что еще в мои семнадцать лет закрыл мне возможность отношений с другими мужчинами. — Ее голос начал дрожать.

— Но ты целовала его.

— Да, целовала. — Джулия подалась вперед и осторожно убрала прядку волос со лба Габриеля. — И этим все кончилось. Я и не знала, что ты вернешься, но я отвергла его предложение. — Она опустила руку. — Моя жизнь с Полом была бы вполне счастливой. Но он не ты.

— Представляю, в какое уныние ты его повергла, — язвительно заметил Габриель.