Запутанные отношения (Риск эгоистического свойства) - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 21

Жарко. Но на улице.

В этом элитном хозяйстве воздух кондиционировался повсюду — на лестнице, в лифте, в квартирах, поддерживая комфортную, не выше двадцати четырех градусов, температуру.

Приехал лифт, перекинув тяжелые пакеты и сумку в одну руку, она поддержала под локоть девочку и помогла той зайти в лифт.

Через прикосновение в ладонь ей шибануло высоченной температурой. Опасная, поняла врач, — выше тридцати девяти градусов.

— Что у тебя болит? — еще раз, но более настойчиво, требовательно спросила она.

— Все… — пожаловалась девочка. — Руки, ноги, голова, все…

И стала заваливаться на бок, теряя сознание.

Катерина не дала ей упасть, подхватила, прижала к себе. Лифт бзинькнул, оповещая о доставке на нужный этаж. Воронцову этот издаваемый звук всегда раздражал, как в микроволновке — «жратва готова!». Сегодня порадовал.

— Держись! — приказала она и тряхнула пылающую температурой девочку. — Сейчас поможем!

Бросив пакеты на пол у двери, чего категорически не признавала, не отпуская пациентку, матерясь сквозь зубы, одной рукой вслепую шарила в сумке в поисках ключей от квартиры. Нашла. Почти уложив ребенка на себя, умудрилась открыть замки в двери и прямиком понесла соседку на ближайшее лежачее место — в гостиную на диван.

— Прямо прием на дому какой-то, — поворчала невесело, уложив подростка. — Потерпи, я сейчас!

Она подняла брошенные пакеты, захлопнула дверь, отнесла продукты в кухню, переоделась и, взяв свой медицинский металлический ящик из спальни и вымыв руки, пошла осматривать больную.

Девочке было совсем плохо, она впадала в забытье, что-то шептала, металась на диване, пыталась стянуть с себя коротенький топик. Катерина помогла ей раздеться до трусиков.

— Подожди, дорогая, — уговаривала твердым тоном. — Сейчас собьем температуру и отдохнешь, но сначала надо ответить на вопросы.

И быстро, профессионально привела девочку в сознание.

— Как тебя зовут?

— Соня…

— Сонечка, что-нибудь у тебя сильно болит? Живот? Голова?

— Нет, стало жарко и плохо.

— Тошнило? Рвало?

— Нет.

— Расстройство желудка, понос?

— Нет.

— Половой жизнью живешь?

— Сексом, в смысле? Нет.

— Я сейчас буду нажимать на живот, а ты постарайся отвечать, где и как болит.

Катерина тщательно пальпировала живот, не обнаружив патологий, померила температуру — сорок и пять десятых градуса — померила давление, послушала фонендоскопом легкие, сделала несколько уколов. Посидела рядом, поглаживая по голове, пока ребенку не стало полегче от действия препаратов и та не заснула.

Подумав, Катерина набрала служебный прямой номер «Скорой помощи».

— Да.

— Это Воронцова, из детской клинической, — представилась она.

— Здравствуйте, Катерина Анатольевна.

— Лена?

— Да.

— Леночка, кто у нас сегодня на подростковой?

— Бражников.

— Хорошо. Пришли его сейчас ко мне домой. Девочка, четырнадцать-пятнадцать лет, температура сорок и пять десятых.

Продиктовав адрес, позвонила охраннику внизу, предупредить о приезде «Скорой». И задумалась.

Грядет неизбежная встреча с папашей больного ребенка!

Ой, как не хотелось бы! Или…

Или хотелось? А? Катерина Анатольевна, ты хотела бы с ним встретиться?

Раздался звонок в дверь, освобождая от неприятных вопросов и необходимости ответов на них. Правдивых ответов, по-другому не умела и не позволяла себе.

Доктор Бражников со своей бригадой прибыл очень быстро, проезжая недалеко от ее дома, возвращаясь с другого вызова.

— Что думаешь, Катерина Анатольевна? — спросил, осмотрев Соню.

— Ну что, Сереж, горло чистое, не ангина, легкие чистые, хрипов нет, ты и сам послушал, пальпация ничего не выявила. Гриппа с такой симптоматикой сейчас нет. Думаю, простуда сильнейшая, в такой форме, а горло и насморк потом догонят, за температурой. Скорее всего, под кондиционером находилась или искупалась в какой луже холодной. Хорошо бы обследоваться, исключить известные инфекции.

— Согласен. Госпитализировать?

— Нет. Пусть отлежится ночь, я присмотрю, а там — как родители решат. Оформи осмотр «Скорой», свое заключение, выпиши направление в стационар. Ну, сам знаешь.

— Так зачем вызывали, Катерина Анатольевна? Вы ж сами лучше меня все сделали.

— А чаем напоить вас, трудяжек, — улыбнулась Катя. — Ты домик видел?

— Этот?

— Ага, этот, этот!

— Да, домик ого-го, скажу я вам! — восхитился Сережа Бражников.

— Вот именно. Какие дядечки-тетечки здесь проживают, представил?

— Отчетливо, — загрустил доктор «Скорой».

— И папенька этой барышни из их числа. Сосед.

— Поня-я-тно, — дошла интрига вопроса до Бражникова. — Тогда бог вам в помощь! А от чая, увы, откажемся. У нас на станции день рождения у коллеги, ждут к столу.

— Ну, и вам бог в помощь. Спасибо, Сереж, что быстро приехали.

— Для вас что угодно! И всегда!

Проводив бригаду, она поднялась этажом выше. Папочки, разумеется, дома нет, но Валентина вполне может присутствовать.

Ошиблась. Дверь не открывали, и настойчивые звонки остались безответны, сиротливо разливаясь по пустой квартире.

Ладно. Пойдем другим путем.

Вернувшись к себе, Катерина отыскала среди Сониных вещей сотовый телефон и, пролистав записную книжку, выписала на листок бумаги номера домашнего телефона и сотового под кодовым названием: «Папуля».

Вздохнула от грядущей необходимости и призадумалась в который раз.

Сейчас два часа дня, «папуля» где-то ударно трудится в дебрях дикого капиталистического бизнеса, ничем конкретным помочь дочери в данный момент не может. Скорее здесь нужна «Брунгильда Валькирьевна» под именем Валентина. В аптеку, магазин, на рынок сходить, морс, отвары травяные сварить, из ложечки кормить, обтирать и по головке гладить.

Сорвать сейчас дядечку Кирилла Степановича с работы — только себе проблемы на голову создавать: станет суетиться, требовать, руководить, угрожать. Толку никакого, а шуму много. Катерина поморщилась, представляя эту картину.

Но сообщить отцу, что с его дочерью, необходимо.

Она бы лучше матери сообщила, но неиссякаемый источник информации Валентина успела поведать во время ликвидации последствий затопления, что маманя далече от деток, у Европах живет, и замужем за другим товарищем находится.

Девушка с удовольствием бы оттянула неизбежный момент на пару-тройку часиков или передоверила сообщать об обстоятельствах той же Валентине, но домашний номер в квартире соседей так и не отвечал, когда она с надеждой набрала его еще раз. Да и судьба распорядилась по-другому, запев нехитрой мелодийкой на мобильном Сони, высветив премиленькое «папуля» под определенным номером.

Катерина вздохнула обреченно, подождала, пока «абонент» окончательно не ответит на призывы отца поговорить, и набрала его номер со своего телефона.

— Да! — очень, очень недовольно и требовательно рыкнул ответом господин Бойцов.

— Кирилл Степанович, — максимально спокойно и ровно произнесла она. — Я Катерина Анатольевна, соседка снизу. Соня заболела, у нее поднялась высокая температура. В данный момент ваша дочь находится у меня дома и спит.

— Что-о?! Почему у вас дома?!

— Потому что ей стало плохо в лифте, когда мы вместе поднимались. И я привела ее к себе, чтобы оказать помощь.

— Сейчас приеду! — пригрозил он.

Может, он и имел в виду нечто иное, но слышалось это как очевидная угроза.

— А вот это совсем не обязательно! — поспешила остудить его порыв Катерина. — Сейчас Соня спит, и ее не стоит тревожить. Если возможно, лучше пришлите ко мне Валентину. Не хочу оставлять девочку одну, а надо сходить в аптеку и в магазин.

— Я приеду! — твердо заявил папаша, не поддавшись на уговоры.

Катька вздохнула.

Ну что за засада! Ей на работе, что ли, не хватает воинственных отцов? Или работы маловато будет? Ей бы в ванную и поспать пару часиков после дежурства, а тут такое!