Океан безмолвия - Миллэй Катя. Страница 56

И далее в гостиной Лейтонов разворачивается причудливая картина – Дали отдыхает. Люди, которые еще полчаса назад собачились друг с другом, теперь сообща собирают всякий хлам для самодельного кальяна и приносят Тьерни, будто она муравьиха-царица. Тьерни перебирает принесенные предметы.

– Фильтра нет.

– Я не знаю, где его взять, – говорит Сара.

Тьерни выходит из комнаты и исчезает в коридоре. Через несколько минут возвращается с маленьким круглым ситечком в руке.

– Где ты это взяла?

– В ванной, – отвечает она, опускаясь на колени перед журнальным столиком и принимаясь сооружать водный буль.

Пайпер, подозрительно глядя на ее сооружение, вдруг заявляет:

– Я это в рот не возьму.

– Член Дэмиена ты готова в руки взять, а об это рот замарать боишься? – Тьерни смотрит на нее едва не с отвращением, снова раздраженно вздыхает. – Тебе же хуже. Так кайфа больше, но как хочешь. – Она оглядывается по сторонам и останавливает взгляд на Дэмиене. – Держи. – Кидает ему папиросную бумагу и велит скрутить для Пайпер косяк. Он принимается за дело, но Тьерни его отталкивает, потому что Дэмиен только портит бумагу.

– Не можешь скручивать, не берись, – рявкает она на него.

– Да тут делов-то, – защищается он, но безропотно отдает бумагу.

– Это искусство, осел. Ну-ка отвали. – Тьерни скручивает тугой косячок – я таких еще не видел. Она права: скручивание косяка – это действительно искусство. И Тьерни в этом деле мастер каких поискать. Я курю косяки, не все время, но покуриваю, и, конечно, неплохо бы научиться скручивать их так, как она.

– Каждый должен уметь что-то делать своими руками, – говорит Дрю, лениво теребя волосы Солнышка. Тьерни, бросив на него сердитый взгляд, вновь принимается конструировать кальян.

Я наблюдаю за ней с восхищением. Она крайне сосредоточена, словно выполняет высокотехнологичную операцию, причем с полнейшим уважением к тому, что делает. Клэй не отходит от нее, заставляя объяснять весь процесс. Сейчас он чем-то напоминает мне Солнышко: точно так же она ведет себя в моем гараже. Тьерни разъясняет ему каждый свой шаг, причем не только с практической, но и с научной точки зрения. Прямо урок физики, где проводят опыты с наркотиками.

Стараясь внимательно следить за их действиями, я не сильно переживаю насчет того, что Ли поглаживает мою ногу – прямо на глазах у сидящей рядом Солнышка.

Тьерни вручает готовый кальян Клэю, глядя на него, можно сказать, с гордостью.

– Давай, ты первый. Заслужил. – Потом поворачивается к остальным, требуя, чтобы мы взбодрились, потому что ее тошнит от всей этой меланхолии и она не намерена расходовать качественную травку на придурков.

Ли наклоняется ко мне, шепчет на ухо что-то о том, чтобы найти спальню, и мы с ней встаем и идем в коридор – сам не знаю, как так получилось. Я бросаю взгляд через плечо на Дрю и Солнышко, сидящих на диване, чтобы успокоить свою совесть. Это ошибка. Обернувшись, вижу, что Настя смотрит на меня. Немигающим взглядом. Давая понять, что мне придется ответить за свой поступок. Дрю переводит взгляд с нее на меня, крепче ее обнимает, и она отводит глаза прежде, чем я исчезаю из ее поля зрения.

Глава 35

Я проводил Ли и вернулся в гостиную, жалея, что не напился и не обкурился, как все остальные. Сары и Пайпер нет – наверно, лежат в отключке в ее комнате. Через раздвижные стеклянные двери вижу во дворе Мишель: она лежит на траве, смотрит в небо. Или спит. Из комнаты трудно определить. Водный буль стоит всеми брошенный на журнальном столике. Дэмиен и Крис, еще не совсем одуревшие от алкоголя и травки, сидят за игровой приставкой, пытаясь уничтожить друг друга. Тьерни на другом конце комнаты учит Клэя сворачивать косяк. Я слышу, как он говорит ей, что хотел бы нарисовать ее портрет, на что она отвечает истеричным смехом. Дрю – на диване, смотрит на нее. Услышав мои шаги, поднимает на меня глаза, и его лицо искажается от отвращения. Его недовольство мне ни к чему. Я и сам себя ненавижу.

– Где она? – спрашиваю.

– Тебе какое дело? – Всем своим видом он дает понять, что я паскуда.

– Ты чё завелся? – Я устал, хочу домой и не имею ни малейшего желания мириться с прибабахами Дрю: мое терпение было на исходе уже несколько часов назад.

– Я задал простой вопрос, – продолжает он. С каждым его словом мой кулак сжимается все сильнее, и я усилием воли заставляю себя расслабить ладонь. – Тебе не все равно, где она? Ты думал о ней, когда в гостевой трахался с другой? – Даже не верится, что он набрался смелости вылепить мне такое. Мы ведь с Солнышком вроде как не кадримся, и уж кто-кто, а он это знает.

Тьерни, пьяная в стельку, силится понять, о чем мы спорим.

– Не здесь, Дрю.

– Отлично. Пойдем выйдем. – Он встает, на удивление трезвый, как стеклышко, и я вспоминаю, что не видел, чтобы он с ужина притронулся к алкоголю или дури, а ужинали мы несколько часов назад. Он так и не выпил стопку, которую велел налить Тьерни, – расплата за то, что отказался отвечать мне, была ли Солнышко пьяна, когда он занимался с ней сексом.

– Ответь на мой вопрос. – Прислонившись к пикапу, я сунул руки в карманы, а то уж больно чесались.

– Я отвез ее домой, – говорит он. – А теперь ответь на мой вопрос. – Дрю не придуривается. И вправду зол как черт.

– Я не это имел в виду.

– Знаю. Сначала ответь.

– Да, я думал о ней, – передразнил я его.

– Так вот чем ты занимался, когда был с Ли в спальне? Думал? – Саркастически-снисходительный тон Дрю действует мне на нервы. И мне плевать, заслуживаю я это или нет.

– Мы с ней расстались, – сообщаю я, хоть и не обязан перед ним отчитываться. Находясь в гостевой спальне с Ли, я все время недоумевал, какого черта делаю. Сидел на кровати, смотрел в ее зеленые глаза, на ее белокурые волосы, на идеальное тело, которое принадлежало мне, когда бы я его ни пожелал, – без всяких обязательств. С Ли было просто, удобно – никаких проблем. И мне это стало не нужно. Точнее, от секса с ней я бы не отказался, но прежде это никогда не ставило меня перед выбором.

Я наклонился к Ли, поцеловал ее, надеясь, что ее близость изгонит из головы все остальные мысли. Закрыл глаза и впервые с тех пор, как стал встречаться с ней, увидел в воображении не ее лицо. Не белокурые волосы и зеленые глаза, не простоту и незамысловатость. Я видел темные волосы, темные глаза, мрачность, запутанность, расстройство, напряженность. И в тот момент, когда прервал поцелуй и открыл глаза, глядя на девушку, что стягивала с меня футболку, я понял, что потеряю, если сейчас займусь с ней сексом. Прежде вопрос цены не стоял, теперь – возник. И цена оказалась слишком высокой.

Когда я дал задний ход, Ли посмотрела на меня так, будто ей все уже известно. Как будто она ждала этого, была уверена, что это рано или поздно произойдет, просто не знала, как, когда и почему. И вряд ли я смог бы ей что-то объяснить.

– Прости, – сказал я, потому что не знал, что еще можно сказать девушке, которая раздевает меня, а я собираюсь отвергнуть ее вроде бы без видимой причины. Мы сидели, не касаясь друг друга, не зная, о чем говорить, и я осознал, что с ней молчание ощущается совсем по-другому.

– Девушка на коленях у Дрю… – наконец произносит Ли.

– Да. – Это сорвалось прежде, чем я успел придумать лживую отговорку.

Ли прищурилась, чуть надула губы. Я заметил, что по краям помада размазалась. Значит, вероятно, мои губы тоже в помаде.

– Она не очень разговорчива.

– Ты и половины не знаешь.

– А она знает хотя бы половину?

Я промолчал, да и Ли, наверно, не ждала от меня ответа.

– Джош. – Она положила голову мне на плечо, издала какой-то странный смешок. Так обычно смеются те, кому грустно и они стремятся скрыть свою печаль. – И что же нам с тобой делать? – Хороший вопрос, хотел сказать я, а заодно спросить, есть ли у нее ответ.