Океан безмолвия - Миллэй Катя. Страница 54

Тьерни прочитала записку, глянула на меня откровенно скептически – очевидно, знакома с традицией семьи Лейтон.

– По воскресеньям у них семейный ужин.

Я качнула головой и ткнула пальцем в записку, надеясь, что это ее убедит. Я знала, что она мне не доверяет, подозревает в том, что я пытаюсь завлечь ее в ловушку и подвергнуть публичному унижению. И все же в глазах ее сквозил интерес. Я пошла прочь, пытаясь угадать, что в ней возобладает: недоверие или любопытство.

В отличие от всех, кто уже явился, только Тьерни ждет, когда ее впустят в дом. Я не была уверена, что она придет. Вчера, после того как Дрю изменил планы, я сунула ей в шкафчик еще одну записку, но видела ли она ее, я не могла сказать. Джош открывает дверь. На крыльце стоит Тьерни – в короткой джинсовой юбке и двух лиловых топиках на тонких лямках, надетых один на другой. Видно, что она немного нервничает. Вообще-то, она симпатичная девчонка, только вид у нее всегда какой-то безумный – но, может быть, только когда она смотрит на меня.

– Тьерни? – спрашивает Джош. Не в том смысле, что он не знает, кто она такая, – просто недоумевает, почему она здесь. Я наблюдаю за его реакцией, но это – Джош, и он, как обычно, не выдает ни чувств своих, ни мыслей. Если бы, открыв дверь, он вместо Тьерни увидел двух совокупляющихся гиен, на его лице все равно не дрогнул бы ни один мускул.

На днях я хотела подробнее расспросить его об отношениях Дрю и Тьерни, но Джош начинает как-то странно себя вести, когда я выпытываю у него что-нибудь о Дрю, поэтому я решила набраться терпения и дождаться сегодняшнего вечера.

– Меня пригласили, – объясняет она, чтобы не выглядеть жалко. А то получается, что она явилась домой к Дрю в надежде увидеться с ним, потому что его родители уехали из города. Мне неловко, что я поставила ее в столь глупое положение. Джош ничего не говорит. Просто распахивает дверь, пропуская гостью в дом. Я смотрю на нее из столовой. Она перехватывает мой взгляд, но не здоровается – глянула мельком, оценив мой наряд, и идет на кухню. Тьерни хорошо ориентируется в этом доме.

Я как бы невзначай нагоняю ее. Хочу увидеть реакцию Дрю. Едва она появляется в бездверном проеме кухни, Дэмиен Брукс орет:

– Тье-Ло здесь! – У меня не остается сомнений в том, что он натуральное чмо. – Как дела, милашка? Не знал, что ты придешь.

– Я тоже не знала. – Тьерни переключает свое внимание на Дрю, только что вернувшегося из гаража, где он ставил в холодильник пиво.

– Тьерни, – произносит Дрю, маскируя свое удивление.

– Дрю.

– Мы тебя ждали?

– Твоя… – Тьерни делает паузу, кивая на меня, – …она меня пригласила.

Я знаю, что за сим последует. Дрю подходит ко мне, обнимает меня за талию, привлекает к себе. Я уже привыкла к тому, что он демонстрирует на публике свои собственнические замашки, и не сопротивляюсь. Джош бросает взгляд на руку Дрю, обвивающую мою талию, и уходит.

– Забавно. Она об этом не упоминала, – говорит Дрю.

Судя по его тону, ничего забавного он в этом не видит. Он чуть надавил пальцами на мой голый живот, в том месте, где рубашка задралась. Я отталкиваю его, показываю непристойный жест, пытаясь представить все так, будто это то, чем мы занимаемся, что, по большому счету, так и есть, но приличия соблюдать он все же должен, и выражением лица я четко даю ему это понять.

– Позже, Настя-Пастя. Обещаю. – Дрю обращается ко мне, но по-прежнему смотрит на Тьерни. – Прежде я должен накормить всех ужином! – Он театрально хлопает в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание, которое ему и так уже обеспечено. – Правила известны. Помогают все! – И вся наша разношерстная компания – от стильных и благонравных до блядоватых и скандальных – принимается за дело. Мы раскладываем тарелки, разливаем напитки, носимся туда-сюда между кухней и столовой. Дэмиен Брукс за кухонным столом режет чесночный хлеб. Тьерни Лоуэлл кружит вокруг обеденного стола, веером складывая салфетки. Просто фантастика. Миссис Лейтон гордилась бы нами.

К тому времени, когда появляются Клэй и Фотографичка Мишель, их приход уже никого не повергает в шок.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – шепчет Джош, когда мы бок о бок идем с ним в столовую, неся тарелки и приборы. Кроме меня, его слов никто не слышит. Он что – сердится? Трудно сказать. Я понимаю, что перегнула палку с Тьерни, но если кто и должен расстраиваться, так это Дрю. Я молчу: слава богу, вокруг полно народу, и мне не приходится отвечать. Как знать, чем обернется этот вечер? У нас здесь своего рода «Клуб выходного дня» [16]. Мы все сидим на пороховой бочке, вопрос только в том, кто чиркнет спичкой.

После ужина, когда грязная посуда убрана со стола, все устраиваются на диванах в гостиной. Пиво на исходе. Бутылка текилы, что принес придурок Дэмиен Брукс, маячит на журнальном столике как дурное предзнаменование.

Сара после двух бокалов пива заметно опьянела. Еще два – и она сломается окончательно. Одно радует: Сара, когда выпьет, ненадолго перестает быть стервой, и я вспоминаю, почему некогда она мне нравилась и почему не нравится теперь.

Я ищу взглядом Солнышко и вижу, как она идет из кухни. Когда проходит мимо Дэмиена, тот зачем-то хватает ее за руку. Что произошло, я так и не понял. Вижу только, что Дэмиен в долю секунды оказался на полу мордой вниз, а она коленкой упирается ему в спину. Потом так же быстро отходит от него.

– Что за черт? – скулит Дэмиен, поднимаясь с пола. Ведет себя так, будто ему ни чуточки не больно, но совершенно ясно, что он притворяется. Я посмеялся бы, если б не видел лица Солнышка. Но я его видел и знаю, что ничего смешного в произошедшем нет. Она стоит у стены, и я не могу определить, напугана она или разгневана. Пытаюсь поймать ее взгляд, хочу убедиться, что с ней все хорошо, но, по-моему, она умышленно не смотрит на меня.

«Как бы ее утащить отсюда на пару минут?» – думаю я, но придумать ничего не успеваю.

– Я тоже так хочу. Научи! – У Сары от изумления глаза лезут на лоб. Впервые в ее взгляде, обращенном на Настю, читается не отвращение, а нечто иное. Похожее на священный трепет. Я и сам преисполнен благоговения. Дэмиен здоровее нас всех, а все здоровее Солнышка.

Тьерни искоса смотрит на Дрю.

– Я бы тоже хотела поучиться.

Весь следующий час посвящен импровизированному занятию по самообороне. Вся мебель сдвинута к стенам, пол устлан мягким.

Мне отведена роль хищника и мальчика для битья. Солнышко показывает все уязвимые места на моем теле – от глазных яблок и солнечного сплетения до паховой области – я не прочь, чтобы она подержалась за мои яйца, только не больно, – и ног. Конечно, положение мое незавидное, однако она, слава богу, не настроена покалечить меня, хотя демонстрирует крайне серьезный подход к делу. Совершенно очевидно – для нее это не шутка.

– Боюсь, я могу тебе что-нибудь сломать, – говорю я, когда она снова заставляет меня напасть на нее. В действительности, это я боюсь, что она меня изувечит. Она чертовски сильна.

Солнышко хватает листок бумаги со стола, что-то черкает на нем, сует мне. В ее прищуренном взгляде сквозит вызов, и я пытаюсь не улыбаться.

«Чтобы сломать мне что-нибудь, надо хватать сильней. Не будь размазней!!!!!»

Она провоцирует меня, так как думает, что я стараюсь не причинить ей боль. Правильно думает: я стараюсь. Каждый раз планирую наброситься на нее всей своей мощью, но… не могу. И сдерживаюсь. Она, должно быть, в ярости, раз прибегла к помощи записки, поэтому я действую более решительно. Наконец на полном серьезе пытаюсь повалить ее. И сам оказываюсь на полу. Вероятно, она отрабатывала это движение тысячу раз. Я понятия не имею, как она это делает. Самое печальное, что на этот раз, по-моему, сдержанность проявила она.

Потом, пока все не разбежались, она берет листок и снова что-то пишет. Я думал, она пишет мне, потому что вообще странно видеть ее с ручкой. Но записку она вручает Саре и остальным девчонкам. Потом тотчас же отворачивается и принимается собирать с пола подушки.