11/22/63 - Кинг Стивен. Страница 116
– Американские Б-52 скоро начнут патрулировать небо вдоль границ Советского Союза, – говорил Кронкайт своим сильным, зловещим голосом. – И... что очевидно для всех нас, свидетелей последних семи лет этой все более пугающей «холодной войны»... вероятность ошибки, потенциально катастрофической ошибки, возрастает с каждым новым витком эскалации...
– Нечего ждать! – крикнул мужчина, стоявший у стола для бильярда. – Разбомбить этих коммунистов прямо сейчас!
Несколько криков протеста, раздавшихся после этого кровожадного заявления, потонули в аплодисментах. Я вышел из «Айви рум» и быстрым шагом направился к Нили-стрит. Добравшись туда, прыгнул в «санлайнер» и поехал в Джоди.
Автомобильный радиоприемник снова работал, но вываливал на меня лишь обреченность, когда я мчался вслед за лучами фар по автостраде 77. Диджеи и те подхватили атомный грипп и твердили: «Боже, благослови Америку» и «Держите порох сухим». Когда диджей Кей-эл-ай-эф запустил «Боевой гимн Республики» в исполнении Джонни Хортона, я выключил приемник. Очень уж это напоминало 12 сентября 2001 года, следующий день после атаки террористов.
Я вжимал педаль газа в пол, пусть двигатель ревел все сильнее, а стрелка индикатора температуры приближалась к красному сектору. Дороги в столь поздний час пустовали, и на подъездную дорожку дома Сейди я свернул в половине первого ночи, может, чуть позже, уже двадцать третьего сентября. Ее желтый «жук» стоял перед закрытыми воротами гаража, в комнатах горел свет, но на мой звонок дверь никто не открыл. Я обошел дом и постучал в кухонную дверь, с тем же результатом. Мне это нравилось все меньше и меньше.
Запасной ключ она держала под первой ступенькой. Я вытащил его, открыл дверь и вошел. В нос ударил запах виски (ошибиться не представлялось возможным), перебивающий затхлую сигаретную вонь.
– Сейди?
Нет ответа. Через кухню я прошел в гостиную. На низком столике увидел пепельницу, доверху наполненную окурками. Какая-то жидкость впитывалась в журналы «Лайф» и «Лук», которые лежали раскрытыми на столике. Я коснулся жидкости пальцами. Понюхал. Виски. Твою мать!
– Сейди?
Теперь я улавливал еще один резкий запах, который хорошо запомнил по загулам Кристи, – блевотины.
Я поспешил к короткому коридору с другой стороны гостиной. Две двери, расположенные друг напротив друга и ведущие в спальню и кабинет, были закрыты, в отличие от двери в конце коридора, за которой находилась ванная. В ярком флуоресцентном свете я увидел заблеванный унитаз. Хватало блевотины и на розовых плитках пола, и в ванне. На раковине стоял пузырек с таблетками. Без крышки. Я метнулся в спальню.
Сейди лежала поперек кровати на сбитом покрывале, в комбинации и одном замшевом мокасине. Второй валялся на полу. Ее кожа цветом напоминала старый свечной воск, и мне показалось, что она не дышит. Потом она громко всхрапнула, всасывая воздух, и выдула его обратно. Четыре жутких секунды ее грудь оставалась неподвижной, потом раздался новый всхрап. Еще одна переполненная окурками пепельница стояла на ночном столике. Смятая пачка «Винстона», обугленная с одного края от затушенной о нее сигареты, накрывала кучу окурков. С пепельницей соседствовали полупустой стакан и бутылка «Гленливета». Практически полная – возблагодарим Господа за маленькие радости, – но волновался я не из-за шотландского. Куда больше меня тревожили таблетки. На столике также лежал конверт из плотной бумаги, из которого торчали фотографии. Я на них и не посмотрел. Тогда не посмотрел.
Сунул руки Сейди под спину и попытался усадить. Шелковая комбинация скользила под пальцами. Девушка рухнула на кровать и вновь всхрапнула. Волосы упали на один закрытый глаз.
– Сейди, проснись!
Никакой реакции. Я схватил ее за плечи, прислонил к спинке кровати в изголовье. Под тяжестью Сейди она затряслась.
– Остаменявпок! – пробормотала девушка заплетающимся языком. Но все лучше, чем ничего.
– Проснись, Сейди! Ты должна проснуться!
Я начал легонько шлепать ее по щекам. Глаза Сейди остались закрытыми, но руки поднялись и попытались – очень слабенько – отбиться от меня.
– Проснись! Проснись, черт побери!
Ее глаза открылись, она посмотрела на меня, не узнавая, вновь закрыла глаза. Но дышала она теперь лучше. Уже не всхрапывала.
Я вернулся в ванную, достал зубную щетку из розового пластмассового стаканчика, включил холодную воду. Наполняя стакан, взглянул на этикетку пузырька с таблетками. Нембутал. В пузырьке осталось около десяти штук, так что речь о попытке самоубийства не шла. Во всяком случае, очевидной. Я выбросил таблетки в унитаз, поспешил в спальню. Сейди соскользнула вбок, голова развернулась, подбородок уперся в ключицу, дыхание вновь стало прерывистым и хрипящим.
Я поставил стакан с водой на столик у кровати и на мгновение замер, потому что мой взгляд упал на одну из фотографий, выползших из конверта. Возможно, на ней была женщина – если судить по длинным волосам, – но точно я сказать не мог. Лицо превратилось в сплошную рану с дырой внизу. И дыра кричала.
Я вновь усадил Сейди, схватил за волосы, откинул голову назад. Она простонала что-то вроде: «Не надо, больно». Потом выплеснул воду ей в лицо. Она дернулась и раскрыла глаза.
– Джор? Что ты здесь делаешь, Джор? Почему... я мокрая?
– Проснись. Проснись, Сейди. – Я начал пошлепывать ее по щекам, еще мягче, почти что поглаживать. Никакого эффекта. Ее глаза начали закрываться.
– Уходи... отсюда!
– Если уйду, то сначала вызову «скорую». Тогда ты увидишь свое имя в газете. Школьному совету это понравится. Оп!
Мне удалось сцепить руки у нее за спиной и стащить ее с кровати. Комбинация задралась, а потом вернулась на место, когда ее ноги подогнулись, и она ударилась коленями о ковер. Глаза открылись, Сейди вскрикнула от боли, но я поставил ее на ноги. Она качалась из стороны в сторону, отвешивая мне все более сильные пощечины.
– Отвали! Отвали, Джор!
– Нет, мэм! – Я обнял ее за талию и двинулся с ней к двери. Мы уже повернули к ванной, когда ее колени подогнулись. Дальше я нес Сейди, что тянуло на настоящий подвиг, с учетом роста и габаритов дамы. Спасибо Господу за адреналин. Я опустил крышку сиденья унитаза и усадил Сейди за мгновение до того, как начали подгибаться колени уже у меня. Жадно хватал ртом воздух, отчасти от приложенных усилий, но в основном – от страха. Она начала заваливаться налево, и я звонко шлепнул ее по голому предплечью.
– Сиди! – крикнул я ей в лицо. – Сиди, Кристи, черт бы тебя побрал!
Она уставилась на меня. Налитыми кровью глазами.
– Кто это Кристи?
– Солист «Роллинг гребаных Стоунз», – ответил я. – Как давно ты принимаешь нембутал? И сколько таблеток ты приняла сегодня?
– У меня есть рцепт. Не твое дело, Джор.
– Сколько? И сколько ты выпила?
– У-хо-ди.
Я открыл кран холодной воды, потом повернул рычажок, включающий душ. Она поняла, что я собираюсь сделать, и вновь начала отвешивать мне пощечины.
– Нет, Джор! Нет!
Ее протесты я проигнорировал. Мне уже приходилось устраивать полуодетой женщине холодный душ, а некоторые навыки не забываются, как езда на велосипеде. Одним быстрым движением, о котором днем позже будет напоминать боль в пояснице, я перенес Сейди через край ванны, а потом крепко удерживал, когда на нее полилась холодная вода и она начала вырываться. Крича, она протянула руку, чтобы схватиться за вешалку для полотенец. Ее глаза больше не закрывались. Капельки воды блестели на волосах. Комбинация стала прозрачной, и даже в сложившихся обстоятельствах я не мог не ощутить похоти, глядя на эти роскошные формы.
Она попыталась вылезти из ванны. Я ее оттолкнул.
– Оставайся на месте, Сейди. Без этого нельзя.
– К-как долго? Холодно!
– Пока я не увижу, что со щек уходит бледность.
– П-почему ты это д-д-делаешь? – У нее стучали зубы.
– Потому что ты едва не покончила с собой! – крикнул я.