Риск - Вулф Джоан. Страница 69

— А как же ты, Джорджи? — спросил он, подойдя ко мне. — Об Уинтердейле всякое говорят. Я знаю тех, кто водил с ним дружбу в юности. Он побывал во всех борделях и игорных притонах Европы. Мне страшно думать, что ты стала женой такого человека. — Фрэнк стоял совсем рядом, и я не могла не заметить, что он весь дрожит. — Господи, Джорджи, ну почему ты не вышла замуж за меня? Все было бы лучше, чем этот брак!

Гнев захлестнул меня.

— Филип мой муж, Фрэнк, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Ты не должен говорить о нем в таком тоне.

— Да ты не знаешь, что это за человек, Джорджи… — в отчаянии начал Фрэнк, но тут в дверях послышались шаги.

— Мэзон сказал мне, что у нас гости, любовь моя, — раздался за моей спиной голос Филипа.

Он еще ни разу не называл меня «моя любовь», и сердце мое радостно подпрыгнуло, хотя я и догадывалась, что он сказал это только для того, чтобы позлить Фрэнка.

Я обернулась к своему мужу и оторопела, встретив его ледяной взгляд. Интересно, сколько он простоял в дверях, прежде чем дал знать о своем присутствии?

Я неуверенно пролепетала:

— Милорд, позвольте вам представить капитана Фрэнка Стэнтона, моего друга детства. Мы росли вместе в Суссексе.

Фрэнк сухо поклонился:

— Лорд Уинтердейл, мое почтение.

Филип небрежно кивнул в ответ.

В комнате воцарилось неловкое молчание, которое ни одни из мужчин, похоже, не собирался нарушать.

Я спросила у Фрэнка, где он остановился.

— У одного моего друга, Джорджа Томаса, который снимает комнату на Джермин-стрит.

— И как долго вы пробудете в Лондоне? — спросил Филип. Тон, каким он произнес этот вопрос, ясно показывал, что он надеется на скорейший отъезд Фрэнка.

— Я взял отпуск на месяц, — ответил Фрэнк. Серые глаза его сверкали словно сталь. — И проведу его в Лондоне.

Атмосфера в гостиной накалялась с каждой секундой. Я, конечно же, понимала, чем так расстроен Фрэнк. Его больно ранила то, что я вышла замуж за другого. Но я не могла понять своего супруга. Почему он так отвратительно ведет себя с нашем гостем?

Должно быть, он слышал, как тот высказался по поводу его печально знаменитой карьеры в Европе.

Фрэнку необходимо привыкнуть к мысли, что я вышла замуж, думала я, и найти себе другую девушку.

Прошло еще несколько томительных минут, в течение которых я что-то лепетала, как идиотка, а мужчины не проронили ни слова. Затем Филип внезапно извинился и ушел, оставив меня наедине с Фрэнком.

— Ты поедешь со мной кататься, Джорджи? — спросил меня Фрэнк, как только захлопнулась дверь за моим мужем. — Я одолжу у моего друга Томаса лошадь.

Мне не хотелось кататься с Фрэнком, но я чувствовала себя виноватой. Он ведь был моим самым лучшим другом все эти годы, и мне невыносимо было видеть страдание в его глазах.

— С удовольствием, — сказала я. — Но в Лондоне выезжают на прогулку в пять часов вечера.

Он попытался улыбнуться.

— Тогда я заеду за тобой в пять.

— Чудесно, — сказала я с напускной веселостью.

После ухода Фрэнка мы с Кэтрин отправились в городскую библиотеку. В этот час там было полно народу, и среди прочих мы встретили леди Энстли и миссис Хенли, двух светских сплетниц. От острых, проницательных взглядов, которые они бросали на меня, я пришла в ярость. Однако сдержалась и вела себя с ними насколько могла обходительно и любезно. Мой брак был связан со скандалом, и я не могла допустить, чтобы пострадала репутация Филипа.

Обе дамы держались со мной несколько холодно, но учтиво. Это свидетельствовало о том, что наш брак получил одобрение, хотя и не сразу.

Я мысленно поблагодарила леди Джерси и леди Каслриг, чье присутствие на нашей свадьбе оказалось, по-видимому, единственной причиной того, что нас с Филипом не подвергли остракизму.

Мы с Кэтрин выбрали себе новые книги и пошли домой в сопровождении лакея Уинтердейлов. Я взяла себе роман под названием «Гордость и предубеждение», который мне порекомендовала Кэтрин, а также два томика стихов. Я занесла все три книги к себе в спальню, собираясь потом спуститься к ленчу.

Положив томики на маленький письменный столик, я вдруг заметила листок бумаги, торчавший между страниц романа. Я вытащила его и прочла записку, написанную черными чернилами:

Тебе удалось женить на себе Уинтердейла при помощи шантажа, но твоя карьера вымогательницы на этом закончится. Верни все компрометирующие бумаги или ты умрешь.

У меня перехватило дыхание. В следующее мгновение я вдруг осознала страшное значение этой записки, и сердце заколотилось в груди, как бешеное.

Я-то считала, что с этим давно покончено, наивно полагая, что брак с Филипом убедит жертв моего отца, что я не собираюсь вымогать у них деньги. Но я ошиблась. Возможно, моя свадьба только еще больше перепугала их всех — они решили, что у меня действительно есть против них улики.

Я прижала дрожащие руки к щекам.

«Где же Филип? — в отчаянии подумала я. — Надо показать ему эту записку».