Страшное гадание - Арсеньева Елена. Страница 59

– Десмонд!

Урсула и Марина выкрикнули его имя разом и кинулись к нему с равной прытью. Марина не чуяла ног, не замечала, как оказалась рядом. Она вцепилась бы в него, обняла, зацеловала, залила бы слезами и словами любви, но Урсула, бывшая ниже ее ростом, оказалась вдобавок проворнее и, ловко поднырнув под ее простертые к Десмонду руки, обвилась вокруг племянника, как старый плющ обвивается вокруг стройного молодого дуба.

– Брайан, – пробормотала она, чуть не плача, – что с тобой?

– Надеюсь, ничего, – ласково усмехнувшись, сказал Десмонд. – Поскольку я не Брайан.

Марина, замершая в двух шагах, видела, что его улыбка была похожа на болезненную гримасу, однако голосом Десмонд владел вполне.

– Не Брайан? – Урсула подняла голову и быстро, слепо ощупала плечи племянника, пролетела по его чумазому лицу сухонькими пальчиками. – Ну конечно, Десмонд, дорогой мой, ты не Брайан. Однако… ты ранен!

пробормотала Урсула вдруг нечто вовсе несусветное, на взгляд Марины.Однако Десмонд, посмеиваясь, не замедлил ответить:

И Марине стало ясно, что это всего лишь какая-то песенка.

– Я не ранен, – перевел Десмонд все это на человеческий язык. – Просто бедняга Блэкки вдруг оступился на крутом берегу и сбросил меня. Я скатился под обрыв… это был долгий полет! Еще дольше я оттуда выбирался на четвереньках. Ну а когда Блэкки увидел меня в таком виде, он испугался, взбрыкнул и убежал неведомо куда. Потому я и пришел домой пешком, в таком ужасном виде. Беспокоит меня одно – что стало с Блэкки? Он не прибегал в конюшню?

Десмонд оглянулся – и встретился взглядом с Мариной, которая так и стояла, прижав руки к груди и неотрывно глядя на него. Облегчение, которое она испытала, узнав, что Десмонд просто свалился с коня, а не стал жертвой нападения, произвело на нее действие, подобное столбняку. Она-то думала, Джаспер уже принялся за дело! Она-то уже готова была выпалить вслух все свои подозрения, предположения, догадки… Но все эти мысли испарились из головы при взгляде на Десмонда. Осталось лишь всепоглощающее ощущение счастья от того, что он здесь, рядом, смотрит на нее, и, когда губы его дрогнули, Марина сама вся задрожала в ожидании… улыбки? слова? поцелуя, быть может?!

Но это было слово… несколько слов, сказанных по-русски:

– Я не Алистер. Меня так легко не взять.

И он отвернулся.

– Алистер? – уловив знакомое имя, встрепенулась тетушка. – Что ты сказал про Алистера?

– О боже! – воскликнул Десмонд. – Да ведь это Блэкки!

Он отстранился от тетушки и, прихрамывая, побрел к воротам, в которые вбегал его норовистый конек. Однако седло не пустовало: примостившись бочком, в нем сидела Джессика, одетая в то самое простенькое черное платьице, в котором обычно трудилась в оранжерее. Она была без шляпки, и темно-каштановые, тщательно уложенные волосы ее лоснились и сияли под солнцем.

– Десмонд! – вскричала она, с ловкостью юноши спрыгивая с коня и кидаясь к молодому человеку. – Что, ради бога, все это значит?! Блэкки… я увидела его в лесу…

– Ну да, он сбросил меня, – криво усмехнулся Десмонд. – Боюсь, мой вид…

– Сбросил? – вытаращила глаза Джессика. – Тебя?! Но ведь это просто невероятно!

Непонятно почему, но и Марина вдруг вспомнила, как Глэдис сказала ей: «Да не родился еще на свет конь, который сбросит сэра Десмонда! Под ним самый норовистый ходит как шелковый!» Знать, родился…

– Увы мне! – с притворным отчаянием вскричал Десмонд. – Репутация моя как блистательного наездника погибнет, если только вы, прекрасные дамы, не смилуетесь надо мной и не поклянетесь держать в секрете сие досадное происшествие.

Озабоченное выражение сошло с лица Джессики.

– Ох и перепугалась же я! – призналась она, засияв улыбкою. – Сказать по правде, я думала, что и на тебя напали, как на Алистера! У меня просто-таки сердце чуть не выскочило от страха!

Она прижала ладони к груди, и вдруг Марина заметила, что Десмонд с нескрываемым интересом проследил взглядом этот жест. Изящные пальцы Джессики чуть касались белоснежной кожи там, где начиналось декольте – о, весьма скромное, однако, поскольку и Джессика была гораздо ниже ростом, чем Десмонд и даже чем Марина, выпуклости тугих, часто вздымающихся полушарий все-таки были видны внимательному взору. А Десмонд смотрел очень внимательно…

«Hебось тоже корсет ее подпирает, как и Агнесс!» – с внезапным приступом ненависти подумала Марина, едва сдерживаясь, чтобы не броситься к Десмонду, не схватить его за руку, не закричать что-нибудь несусветное, лишь бы заставить отвернуться от Джессики, не смотреть так на ее нежную грудь, нежную шею, приоткрытые влажные губы…

Она уже рванулась вперед, но замерла, остановленная голосом Урсулы.

– При чем тут Алистер? – высоким, встревоженным голосом воскликнула старая дама. – Что вы говорите о нем?

С видимым неудовольствием оторвавшись от взаимного созерцания, Десмонд и Джессика обернулись к Урсуле.

– Ну… я просто так сказала, – пожала плечами Джессика. – Подумала, не напал ли кто-то на Десмонда, как на Алистера, только и всего.

– Ну хорошо, а ты? – Урсула с пристрастием воззрилась на племянника. – Ты что говорил мисс Марион? Я не поняла ни слова, ты, конечно, говорил по-русски, но имя Алистера…

– По-русски? – переспросила Джессика, переводя прищуренные глаза с Десмонда на Марину, и той явственно послышались ревнивые нотки в ее голосе. – Ну, миледи, наверное, Десмонд сообщал кузине какую-то тайну.

– Никаких тайн! – раздраженно вскричал Десмонд. – Никакого Алистера! Я не помню, что сказал… мол, хорошая погода сегодня, не правда ли? А вам, тетушка, как всегда, взбрело в голову бог весть что!

– Десмонд! – укоризненно прошептала Джессика, да он и сам уже спохватился и умолк.

Но было поздно: глаза старой дамы уже налились слезами. Однако, против ожидания, она не разразилась потоком обычных бессвязных причитаний, а, вскинув голову, назидательно воздела палец:

– Хорошо бы тебе усвоить, молодой человек, что надо быть повежливее с дамами! Ты разве не знаешь, какая беда приключилась с одним из твоих предков? Однажды, прогуливаясь по лесу, он увидел гнома, запутавшегося в прибрежном кустарнике. Лорд Маккол освободил его, и тот рассказал, что попал в западню, пытаясь отыскать волшебный белый камень. Он показал Макколу этот камень, и они расстались как добрые друзья.

– Я что-то не… – заикнулась было Джессика, однако леди Урсула так на нее зыркнула, что девушка мгновенно стушевалась. Это не укрылось от внимания Марины и еще больше расположило ее к строптивой старушке.

– Итак, через некоторое время, – продолжила леди Урсула, – наш герой встретил в своем саду нищую старуху, которая никак не хотела отвязаться и просила более щедрую милостыню, чем предложил милорд. Он был нетерпелив, легко раздражался… совсем как мой племянник, – сообщила леди Урсула можжевеловому кусту, который со вниманием смотрел на нее тысячью своих темно-синих глазок-ягодок. Впрочем, все участники этой сцены слушали тоже. – Ну, словом, Маккол оскорбил старуху, и та, возмутившись, посулила ему, что воды реки перельются и затопят и двор, и замок. И стоило ей сказать это, как воды фонтана забурлили и потоком полились по двору и по всем лестницам замка, даже ведущим вверх, причем вода прибывала с каждой минутой.

Лорд перепугался, но тут же вспомнил о своем друге гноме и позвал его на помощь. Тот явился, бросил белый камень в фонтан – и разлив прекратился. Воды послушно вернулись в свои берега, и замок был спасен. Но эта история научила вспыльчивых лордов Макколов с уважением относиться к пожилым дамам… даже если это всего лишь нищенки – или их тетушки. Увы, научила, видимо, не всех!