Блондинки в шоколаде, или Психология Барби - Биркитт Ирина. Страница 36

23

– Нет, он абсолютно непрошибаемый тип. – Машка, держась за голову, смешивала шампанское с апельсиновым соком. – Мы празднуем мой день рождения третий день, а Трой ведет себя так, словно мы вчера познакомились. Ни в клубе, ни в ресторане он не проявил ко мне ни малейшего интереса. – Раздосадованная Машка, сморщившись, отпила из бокала. От дыма ее сигареты к горлу подступила тошнота.

– Маша-а-а, не кури-и-и…

– Я тебе говорю: выпей шампанского с соком – будешь как новенькая.

– Начать похмеляться – прямая дорога к алкоголизму.

– А зря. Я понимаю, почему я напилась, – мне положено: у меня день рождения был. А ты чего набралась?

– Неблагоприятное расположение звезд и десять текилы-бум, если помнишь. Не буду показывать пальцем, кто это предложил.

– Кто? Кто этот негодяй? Где он спрятался? – Машка стала притворно искать виновника вчерашних возлияний. Она ходила по номеру и заглядывала в шкафы и тумбочки. Мне стало смешно.

– Машинская, прекрати клоунаду. Мне нужен аспирин, и пошли в бассейн. – Благо в этот раз Машка пригласила всех не в загородный дом, как она это делала обычно, а в гольф-клуб с неплохим бассейном.

– Неа, ты меня сейчас в мокрую воду не заманишь. Как ты думаешь, гости уже проснулись?

– Если учитывать, что большая часть не ложилась, у тебя есть все шансы застать пару бодрствующих личностей. Правда, они будут, скорее всего, в легкой прострации. Но я думаю, ты это переживешь.

– Хамишь? Я как раз хотела отправиться на поиски аспирина, но теперь делать этого не буду. – Машинская позвонила на ресепшн, и ей любезно пообещали принести аспирин в номер. – Ну, а где обосновался Миша?

– Понятия не имею, я потеряла его после шестой текилы.

– Это еще кто кого потерял?!

Вежливая горничная принесла пару таблеток аспирина и воду. Солоноватая жидкость с мелкими пузырьками показалась мне божественным нектаром, и через какое-то время я провалилась в тонкое состояние похмельного сна.

Разбудил меня стук в дверь. Вставать не хотелось, но стучали настойчиво. Я завернулась в одеяло и пошла открывать. Это была Машка, она забыла ключ от номера.

– Ёкалэмэнэ, я боялась, что ты тоже ушла. Хочешь прикол? Твой Миша втихаря пытался выяснить у наших общих знакомых, не сидишь ли ты «на стакане».

Меня Мишино ханжество взбесило:

– А не пошел бы этот Миша! Я взрослая девочка и делаю что хочу. Я же не обвиняю его в том, что он, похоже, кокаином не брезгует. Мы знакомы больше трех месяцев, а он не мычит, не телится. Я устала. Звонки-цветы-вздохи – это хорошо, но к чему все это? Зачем морочить мне голову? Машка, ты была права. Я нормальная, земная тетка! Я, в конце концов, секса хочу… – закончила я.

– Кажется, зря я тебе это сказала… – и Машка выскользнула из номера, благополучно оставив на тумбочке ключ.

Раздосадованная, я села на кровати, переваривая услышанное. Тоже мне, блюститель морали! Я потянулась за сигаретой. Но пачка и зажигалка оказались на столе. Пришлось встать. В дверь постучали – наверно, Машка-клуша вернулась за ключом. Но на пороге стоял Троян.

Я взвизгнула и захлопнула дверь – на мне были только трусы и сигарета. Нацепив халат, я снова открыла дверь. Коридор был пуст. Так и не узнав, зачем приходил Трой, я пошла в ванну.

Из зеркала на меня смотрела угрюмая барышня непонятного возраста с сигаретой в зубах. Волосы в стиле «ночь в курятнике», под глазами темные круги от суперудлиняющей туши для ресниц.

Я бросила окурок в унитаз и снова подошла к зеркалу. М-да. Как там говорили в «Сексе в большом городе»? Одинокие и блистательные?

Нет, не то чтобы я была шокирована своим отражением, нет. Но оно меня сегодня злило: вот, например, эти гусиные лапки в уголках глаз! С какой это радости они тут обосновались? И где они были, когда вчера я накладывала макияж? Осыпавшаяся тушь предательски улеглась в извивистые ложбинки, очерчивая траурный путь мимической морщины. Я нервно оскалилась. Гримаса получилась жалкой.

Да с какой стати я возомнила, что кому-то интересна? Миша… Его равнодушие в последнее время оптимизма не добавляло… и потом еще Машинская со своей текилой-бум… Сейчас все живут под девизом: «Будь собой». Вот я и была собой, но Мише это, видимо, не понравилось.

Я вернулась в комнату и налила в тонкий фужер немного шампанского. Во мне все клокотало. Да кто Миша такой, чтобы осуждать меня за мое поведение? И почему меня это задевает? Невеселые мысли прервал стук в дверь. Нет, это проходной двор какой-то!

– Ну что еще? – выпалила я.

На пороге стояла горничная с цве-тами:

– Вам прислали. – Я приняла из ее рук маленькую корзинку, в которой лежала записка: «Для горькой пьяницы». Я улыбнулась: Машка успела побеседовать с Мишей. Значит, он еще в гостинице. Может, не все потеряно?

Я приняла обжигающий душ и растерлась полотенцем. Мне полегчало. Неторопливая процедура одевания.

Я отошла от зеркала и взглянула на себя в полный рост: волосы собраны в узел, белая водолазка оттеняет бледную кожу с легким румянцем, забавные джинсы выгодно подчеркивают линию бедер.

В наипрекраснейшем расположении духа я спустилась в холл.

…К Машкиным гостям присоединились некоторые постояльцы отеля. Почти все кресла и столы были сдвинуты. Машкины друзья, бывшие кавээнщики, устроили мини-представление, и гости скорее не сидели, а лежали от хохота в своих креслах. Миша тоже был тут. Меня встретили едкими шуточками:

– Оу! Белка, сцуко, красивая! Любимица гламурных подонков! Которая грызет орешки непростые. Пацаны, берегите свои орехи! – Я залилась краской.

К их юмору я никогда не могла привыкнуть.

Мне освободили кресло рядом с Машинской. Столы были заставлены выпивкой, а в воздухе витал легкий елочный запах марихуаны. Я оглянулась на охранников отеля – они с непроницаемыми лицами делали вид, что все в порядке. Вечеринка продолжалось: мы хохотали как безумные, пели глупые песенки и отгадывали загадки. Незаметно для себя мы опять оказались в изрядном подпитии, и мужчины многозначительно поглядывали на своих, и не только, подруг. Поступило предложение пойти в бассейн, и часть компании откололась.

– Машка, предлагаю сделать твой бездник национальным праздником, – сказал незнакомый парень.

– Угу, – буркнула Машка, – легко тебе говорить, ты к нам присоединился пару часов тому назад, а у нас уже институт третьего дня! Боюсь, не все живое выдержит такую нагрузку!

– Да ладно тебе, – сказала Ира, месяц назад вышедшая замуж за Андрея, с которым познакомилась на предыдущем Машкином дне рождения. – Мы с Андрюшкой тебя часто хорошим словом вспоминаем. Если бы не твой праздник… – Она с гордостью чмокнула в щеку свой прошлогодний трофей.

– Это вы! А я потом в течение недели выслушиваю жалобы, что народ не может войти в рабочий ритм. Спрашивается только, почему на следующий год эти гости приходят уже со своими гос-тями?

– Да у тебя тут секта! Пришел один – приведи друга, – отозвалась Люся, которая сидела на коленях у Акачана.

– Это точно. Два года назад мы решили стилизовать день рождения под фильм «В джазе только девушки». До двенадцати ходили с бейджиками «Любители итальянской оперы», а после переоделись в топ-менеджеров мафиозных структур. Я была «черной вдовой», которая каждый год хоронит своих богатых мужей. Ирка у нас была уличной цыганкой. А мой знакомый банкир вспомнил свое карточное прошлое и показывал фокусы с наперстками и «ломал» пачки купюр.

– А кем была Белка? – поинтересовалась Люся.

– Я была звездой детской порнографии, которую сутенер не кормит, потому что она выросла и в кадр не помещается.

– Циничные вы, девочки, – вдруг сказал Трой.

– Молодые потому что были, – парировала Машка со сталью в голосе.

– Это не оправдание – есть вещи, над которыми нельзя смеяться, потому что это конкретная людская беда. Я тебе не в упрек говорю, просто, когда мы с нашими психологами сценарии для клиентов пишем, такие темы никогда не затрагиваем. – Трой, как мог, сгладил острый угол. Но Машка хотела продолжить.