Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Бернс Джеймс Макгрегор. Страница 154

— Мы восстановим право ссыльных вернуться в прежние места проживания, как только позволит военная обстановка.

Когда Стимсон заявил в мае 1944 года президенту, что армия не видит причины содержать лояльных японцев в лагерях, Рузвельт предложил ему прозондировать общественные настроения в Калифорнии. На заседании правительства Стимсон предупредил, что, если японцев не освободить, в лагерях могут произойти беспорядки, а Токио выместит свой гнев на военнопленных-американцах. Президент ответил, что внезапная отмена правила, исключающего проживание японцев на Западном побережье, была бы ошибкой. Проблему следует решать с величайшей осторожностью, с учетом того, возвращение какого количества семей примет общественное мнение в конкретной местности Западного побережья, а также путем постепенного переселения одной-двух семей из лагерей в отдельные округа по всей стране. Он счел, что некоторое число американцев японского происхождения примет и округ Датчисс. Затем обнаружилось, что Икес — под юрисдикцию его ведомства передана в начале 1944 года Администрация по переселению военного времени — выступает за немедленное освобождение японцев. Халл предупредил, что Токио отреагирует, вероятно, более остро на инциденты в лагерях, чем на эпизоды в обычной жизни. Это придало проблеме новый облик. В сентябре заместитель министра внутренних дел Абе Фортас доложил, что из 114 тысяч ссыльных свыше 30 тысяч выпущены на неопределенное время; 60 тысяч оставались в лагерях и освобождались по 20 тысяч в месяц. Свыше 18 тысяч американцев японского происхождения все еще находились в ссылке у озера Туле и пока не подлежали переселению.

Старая система управления ушла в прошлое. Ее заменили правительственные ведомства. Бюрократия военного времени придерживалась единого стандарта — полезность для войны. Подобно многим другим учреждениям, на этом испытательном полигоне дробилась система образования. Процветали государственные школы. Занятость матерей на работе и переселение в города способствовали наплыву в эти школы подростков от 6 до 14 лет, хотя одновременно наблюдался спад в количестве студентов, получающих высшее образование. Военная лихорадка способствовала социальной активности и приобретению знаний с упором на теории прогресса, которые овладели школами. Рузвельт говорил:

— Мы просим, чтобы каждая школа стала подмогой для внутреннего фронта.

Школы ответили на этот призыв участием в кампаниях по распространению военных облигаций, уроками по географии Азии и созданием полувоенных школьных организаций. Бум в системе государственного школьного образования составлял полдела, потому что колледжи и университеты оставались в стороне. Юношей, студентов и учителей, призывали в армию, женщины и девушки работали на заводах, поэтому колледжи пустовали. В 1943-1944 годах выпускники гуманитарных колледжей составляли менее половины, а юридических учебных заведений — лишь пятую часть от довоенного уровня. Ванневар Буш жаловался президенту, что наука потеряла из-за войны 150 тысяч выпускников колледжей и 17 тысяч выпускников с учеными степенями.

Военная мобилизация явно вредила образованности. Когда от руководителей колледжей посыпались протесты, Рузвельт принял временное краткосрочное решение.

— Федеральное участие в этой сфере, — говорил он, — надо свести, по крайней мере в нынешних условиях, к удовлетворению потребностей войны.

Президент требовал от Стимсона и Нокса срочного исследования проблемы, возможно полного использования колледжей в военных целях. В конце 1943 года армейская служба программы специализированной подготовки и программы «В-12» ВМФ использовали пустующие здания около 500 колледжей для военного обучения около 300 тысяч человек. Но в результате распространения письма Маршалла с энергичным призывом к молодым людям принять участие в предстоящей высадке во Франции армия в начале февраля 1944 года урезала свою программу до минимума, а флот сделал то же самое по указанию президента, которое тот дал по совету Розенмана. Война имеет первостепенное значение, все остальное подождет.

Высшее образование больше никогда не возвращалось к прежней системе. Призыв на военную службу студентов, программы военной подготовки и разработки новых видов оружия Управлением научных исследований и усовершенствований изменили его навсегда. Студенты маршировали на военных плацах, военные — в учебных аудиториях. Ученые-профессора совершенствовали в лабораториях бомбы и медикаменты. Проконсультировавшись со Стимсоном, Смитом, Гопкинсом, Розенманом и Оскаром Коксом, Рузвельт 17 ноября 1944 года потребовал от Буша выработать программу послевоенного финансирования правительством научных исследований, а также «открытия и развития талантов в науке». Из этого требования выросли Национальный фонд науки и вовлечение университетов в новый военно-промышленный комплекс. Биллем о правах предусматривались правительственные образовательные гранты; с помощью Администрации субсидий местные гуманитарные учебные заведения преобразовались в центры консультирования по научным исследованиям и профессионально-техническому образованию. Временные организации, созданные для военных разработок, и временный перерыв в обучении привели к существенной реорганизации системы образования.

Временное становилось постоянным, средства — целями, по мере того как чрезвычайные перемены сохранялись в послевоенном мире. За значительную часть этих перемен нес персональную ответственность сам Рузвельт, поскольку стремился разделить искусственным образом периоды войны и послевоенного мира, временные задачи, порожденные кризисом, и постоянные средства и цели.

— Не уверен, — говорил он, — что мы останемся реалистами в отношении этой войны и планов на будущее в наше критическое время.

Однако будущее не собиралось ожидать планов, которые станут вырабатываться в мирное время, а вырастало из военной организации, построенной на основе ограниченных целей. Рузвельт требовал от властей военной мобилизации, но снимал с себя ответственность за планирование препятствий социальному благосостоянию, вызванных мобилизацией.

В условиях демонтажа учреждений мирного времени только правительственные органы имели дело с социальным брожением. Там, где в военный период выживали правительственные механизмы, дезорганизация переходила в прогресс. В условиях согласия в отношении профсоюзной политики министерства труда, Национального совета по трудовым отношениям, Совета по труду в военной промышленности и множества учреждений «нового курса» число членов профсоюзов за время войны достигло более чем 6 миллионов. В 1944 году четверть рабочей силы состояла в профсоюзах, забастовки составляли треть от довоенного периода; рабочие военных отраслей имели отдых один день в неделю, тридцатиминутный перерыв на обед в середине каждой смены, отпуск, оплату сверхурочного времени и много других благ, способствующих стабильной и благополучной жизни. Ясная политика, устойчивая организация и очевидные преимущества здоровых трудовых отношений в период войны препятствовали проникновению в эту сферу мятежных настроений, связанных с миграциями населения и конверсией производства.

В области трудовых отношений Рузвельт выработал эффективную политику и держался ее. Что касается других социальных проблем, то он преследовал ограниченные цели негодными средствами. Из-за отсутствия эффективных социальных программ часто сталкивался с социальными проблемами, порожденными текучкой каждодневных решений в сфере военного производства. В стране, переживавшей ускоренную мобилизацию, острые проблемы неизбежны, но при отсутствии социальных целей напряженность провоцировалась конкретными решениями, с помощью которых пытались восстановить довоенное устройство. В области жилищного строительства необходимость предоставить кров миллионам черных и белых рабочих, занятых в военном производстве, толкала правительство на решения в пользу или против сегрегированного жилья. В отсутствие каких-либо социальных целей организации по жилищному строительству пренебрегали предвоенными «местными особенностями». Однако массовость переселения в районы оборонного производства делала «местные особенности» неуместными. Местная специфика быстро формировалась по прихоти правительства. В этих районах более многочисленное белое население располагало большим политическим влиянием, чем черное, поэтому такие города, как Энн-Арбор, Мичиган, в которых до войны о сегрегации и не слышали, превращались в очаги ее, образуя новую местную специфику на многие годы вперед.