Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич. Страница 28

– Ребята… – проговорил он просительно. – А может…

– Заткнись, – посоветовали ему равнодушно. – Голос береги. Он тебе вскорости ой-ой как понадобится.

Роялист умолк, думая о том, что жил он, если мерять по мировым стандартам, всю жизнь плохо, убого, хотя и считался специалистом: заказов было мало, да и цены… Правда, когда еще служба была, то там было ничего – по сравнению с другими, конечно. Но служба была, да вся вышла, и хватит о ней. А жизни в свое удовольствие и вовсе не было, и даже вот этими последними финагами воспользоваться не успеет. Невезуха. Хотя заначить их он успел, и вроде бы надежно, так что эти падлы с него никакого навара иметь не будут.

Однако против судьбы не попрешь, если только не подфартит. Но ведь может же и подфартить, а?

Машина, между тем, все дальше увозила его от центра столицы. И страх Петра Стефановича возрастал пропорционально новым цифрами на спидометре.

Мерцалов выслушал то, что ему доложили.

– Ну что же, правильно. Нагоните на него побольше страху и выясните, кто заказывал убийство. Если он действительно киллер…

– Прямых доказательств нет. Но вот Сердюк говорит, что уже когда-то встречался с ним.

– Ладно. Докладывайте о ходе работы.

– Полковник Надворов приказал привезти задержанного к нему.

Мерцалов поморщился:

– Рано. Поработайте еще там. Так что отставить перевозку.

Закончив разговор, Мерцалов задумался.

Пожалуй, он поторопился, когда вдруг пообещал Фэрклоту помочь людьми. Хотя бы одним человеком. Англичанин исходил из того, что раз из Москвы интересующий его Берфитт убыл, то значит Докингу незачем было и ехать сюда.

Однако Мерцалову чем дальше, тем больше казалось, что если бы Докинг в Москве ничего не нашел, на него не стали бы замахиваться:

«Его никто тут не знал; по виду он никак не походил на человека с толстой пачкой долларов или евро в кармане, одет был – по московским, по новорусским понятиям – более чем скромно. Зачем же он понадобился? Вывод один: для того, чтобы устранить его. Пошел на дело, судя по первым докладам, не маньяк и не пьяный хулиган, а также не обиженный на весь мир прыщавый подросток. И не субъект, страдающий от недостатка травки и готовый на все, чтобы добыть ее. Такой будет искать жертву где угодно, только не в гостинице «Империум» среди ночи.

Значит, впервые приехавшего в Москву Докинга кто-то все же узнал, то есть встречал его раньше. Следовательно, бывал за границей. Надо поинтересоваться у Фэрклота, в каких операциях Докинг участвовал в последние несколько лет? И проверить, кто из наших авторитетных лиц в эти же годы выезжал за границу и куда именно? А получив то и другое, посмотреть, где могли пересечься орбиты…

Это одно. Второе: знавший Докинга, увидев его в Москве, испугался. Могла быть только одна причина этого: Докинг в Москве представлял для неизвестного опасность. Очень серьезную. Иначе сразу на такие крутые меры не пошли бы. Этот человек, естественно, не мог знать, зачем именно приехал сюда английский полицейский. И неизвестным этим был не Берфитт: тот вылетел из России еще до приезда Докинга, выехал официально, по собственному паспорту. Однако человеку этому, вероятно, был известен круг дел, которыми занимался Докинг.

Итак, некто пришел к выводу, что Докинг приехал сюда либо затем, чтобы – с нашей, разумеется, помощью – взять его, либо – что не менее вероятно – затем, чтобы помешать этому человеку реализовать то дело, которым он, несомненно, занимается. Может быть, это не имеет никакого отношения к Берфитту, но может быть и имеет, самое непосредственное.

Следовательно, придется снова побеспокоить Фэрклота. Однако это очень неудобно: сначала сказать, что свое обещание выполнить не могу, поскольку намеченных было Грибовского и Докукина придется немедленно занять этим пустым делом о бета-углероде, везти который в Россию никто и не думает. И сразу же после этого просить о помощи: дайте, мол, мне все, что можете, по Докингу, и не фигурировал ли в его делах какой-нибудь россиянин…

Нет, так нельзя. Надо ему дать хотя бы одного работника. Пусть одного, зато уж хорошего. Эх, с великой охотой предложил бы ему такого человека, если бы только такой был…»

Минут десять, не меньше, Мерцалов сидел, опустив голову, как бы напряженно размышляя, на самом же деле просто медитировал. Такой отдых ему бывал необходим. Потом встрепенулся и провозгласил:

– А подать сюда Тяпкина-Ляпкина!

Он нажал звонок. Вошедшему секретарю сказал:

– Найдите мне Милова.

– Сергей Симонович!

– Все знаю. Что он не на службе, а в отставке. Что он обретается неизвестно где – где-то между Северным полюсом и Южным. Тем не менее, он мне нужен. Не далее… не далее, чем завтра я должен если не увидеть его, то во всяком случае связаться с ним.

Секретарь был офицером молодым, самолюбивым и намеренным продвигаться по службе быстро и в избранном направлении.

– Товарищ генерал, может быть, вы разрешите мне заняться этим делом? Английский у меня – свободно…

– При чем тут английский?

– Вы разговаривали нынче с Лондоном. Может быть, нужно туда что-нибудь отвезти? Я готов ехать.

Помедлив, Мерцалов кивнул:

– Поезжайте. И немедленно. Только не в Лондон – еще успеете – а на станцию телесвязи. И передайте там мое приказание: найти Милова, при необходимости обращаясь к антиконтрабандным комиссиям разных стран, вызвать на связь и переключить на меня.

– Откуда же у него, если он к тому же неизвестно где, возьмется приемник телесвязи? Даже если бы он у Милова сохранился, какой, извините за выражение, дурак потащит такой аппарат с собой в какие-нибудь субтропики, на отдых?

– Вы Милова знаете?

– Конечно. Когда я начинал работать, он еще был…

– Вот вы, оказывается, сколько у нас работаете. И в самом деле, пора вас перевести из канцелярии… А вот Милова вы не знаете.

Лейтенант промолчал, однако лицо его свидетельствовало о полном несогласии с начальством.

– Если бы вы знали Милова, лейтенант, – сказал Мерцалов медленно, – то вам было бы известно, как дважды два, что он, даже выходя на десятиминутную прогулку, берет с собой все, что может понадобиться для срочной работы. А тут как-никак, в другое полушарие поехал, не знаю только, то ли в западное, то ли в южное… Одним словом: там, где Милов – там и его техника: все, что может понадобиться милиционеру, находящемуся в свободном полете… Уяснили?

– Так точно.

– Выполняйте.

Роялиста привезли, вытряхнули из машины во дворике небольшого, темного дома. Настолько темно было вокруг, что киллеру показалось вдруг, что вот подфартило, и можно смыться даже и со связанными руками… Он даже сделал легкий, непринужденный шажок в сторону, и тут же получил по шее. Удар сопровождался наставлением:

– Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, ноги из жопы выдираются без предупреждения. Усёк?

– Усёк, – пробормотал Петр Стефанович.

– Сроков-то много мотал? – более дружелюбно поинтересовался его проводник.

– Сколько было – все мои, – ощетинился было Роялист, снова нарываясь, возможно, на неприятности. Но тут второй из привезших его вышел из дома, по-прежнему темного снаружи.

– Давай его туда. А ты, – это было сказано уже водителю, – будь на месте. Потом гетман скажет.

По едва освещенной лестнице пришлось подниматься на второй этаж. В комнате было неожиданно светло. Просто окна были плотно занавешены. Мебели почти никакой не было, несколько стульев и стол. И за столом этим сидел человек очень внушительного вида, внушительного и безжалостного, так что Роялисту снова сделалось весьма не по себе.

– Ну, падло, – сказал человек за столом. – Петь будешь? Или тебе глотку прочистить? Мы можем.

– Ничего не знаю… – пробормотал Семя. И совсем громко: – Ничего не знаю, ничего. Маму мне дайте…

Рассчитывал он на то, что блатной эту «маму» поймет, мусор же – далеко не всякий.