Сказки про настоящих принцесс - Коган Евгений. Страница 18

Около получаса родители пытались отговорить свою дочь от необдуманного поступка. Но Варвара стояла на своем и не хотела ничего слышать. Она даже три раза повысила голос, один раз едва заметно топнула ножкой и один раз посмотрела на свою маму с просительной интонацией – на папу она с такой интонацией смотреть побаивалась. И, в общем, было решено, принцесса Варвара отправится-таки в путешествие, потому что она уже взрослая девушка, ей исполнилось восемнадцать лет, да и вообще, у каждой принцессы в жизни наступает момент, когда она отправляется искать принца. Если это, конечно, не та принцесса, которая будет сидеть в своей комнате за вышиванием и ждать, пока принц сам к ней придет. Тем более, к принцессе Варвара принц один раз уже приходил – поцеловал в щеку и уехал, и это, конечно, никуда не годилось. Так что после завтрака, который закончился в напряженной атмосфере, начались сборы – отъезд был назначен на завтра.

Из всех имевшихся в доме чемоданов принцесса выбрала самый большой и сложила в него шесть платьев, легкую домашнюю одежду, пять пар обуви на разную погоду, туалетные принадлежности, маленькую косметичку, книжку в дорогу, несколько наборов нижнего белья, кипятильник на всякий случай и средство от комаров, потому что ходили слухи, что там, за перевалом, этих надоедливых насекомых очень много, особенно в низинах, а ведь никто не знал, где придется останавливаться принцессе на ночлег. И вот, когда сборы наконец-то были завершены, а чемодан с трудом застегнут, принцесса Варвара, ее мама, королева Мария, ее папа, король Ефим V, и старая нянька Серафима Константиновна присели на дорожку. Может, все-таки не поедешь, с надеждой в голосе спросил папа, а Серафима Константиновна громко вздохнула и погладила принцессу по голове. Папа, сказала принцесса Варвара, и король умолк на полуслове. А около полудня к королевскому крыльцу подали карету, запряженную лучшими скакунами из главной королевской конюшни. Кучеру Еремею было строго наказано перевезти принцессу через перевал и проследить, чтобы девочку не продуло, если придется останавливаться в пути. За перевалом, в родном королевстве принца, Варвара должна была начать путешествовать самостоятельно. Король Ефим V и королева Мария взяли с принцессы Варвары обещание, что она будет писать им раз в три дня, и принцесса забралась в карету. Нно, крикнул кучер и щелкнул в воздухе плеткой, эгегей! Когда карета скрылась за воротами королевского дворца, Ефим V обнял за плечи жену, и они вместе поднялись по ступенькам крыльца во дворец. Настроение у обоих было гнетущее – они уже начали скучать по дочери, и страшно было даже подумать о том, как они будут скучать, если путешествие затянется.

За воротам королевского дворца дул сильный ветер. То есть ветер, конечно, дул везде, но за воротами королевского дворца он как-то сильнее чувствовался. Поэтому кучер Еремей поплотнее закутался в меховой тулуп, пряча в воротнике рот и нос. В это время в карете принцесса Варвара попыталась вжаться в угол удобного сидения так, чтобы занимать как можно меньше места. И не потому, что было холодно – двери кареты были плотно закрыты, и даже самого минимального сквозняка не пробиралось внутрь, просто ей было страшно. Она впервые уезжала от родительского дома и совершенно не представляла, как будет жить без помощи папы, мамы старенькой няни Серафимы Константиновны. Кроме того, она не понимала, что будет делать, когда найдет принца, на поиски которого, собственно, и отправилась, и даже совершенно не понимала, где и как будет его искать. И, главное, сколько продлятся эти поиски, то есть, сколько она будет находиться в путешествии. От того она вжималась в угол удобного сидения, подобрав под себя ноги, и, прикрыв глаза, старалась думать. Или, на самом деле, старалась не думать – ни о чем. Но не думать не получалось.

Принцесса не умела не думать. Еще в детстве, когда ее что-то расстраивало, она вместо того, чтобы отвлечься, вызвать в памяти какое-то хорошее воспоминание и просто переключиться, перекатывала случившееся нехорошее, словно осматривая его с разных сторон. Она всегда размышляла о том, что случилось, очень долго, и от того еще сильнее расстраивалась, потому что вдруг отчетливо понимала, что поступила не так, как должна была, как хотела, как было правильно. Только потом ей приходили на ум нужные фразы, которые она должна была произнести, но не произнесла, или нужные действия, которые она должна была совершить, но не совершила. С возрастом такие ситуации случались все чаще, и поэтому настроение ее портилось едва ли не ежедневно – она была очень неуверенной в себе девушкой. Родители, король Ефим V и королева Мария, считали, что такое поведение – признак переходного возраста, но принцесса понимала, что это – свойство ее характера, и что дальше будет только хуже. И от того ей становилось еще грустнее.

Сидя в карете, а принцесса понимала, что ехать ей еще очень долго, она вспоминала самые разные ситуации из еще не очень длинной и совсем не насыщенной событиями жизни, и в очередной раз понимала, что и тогда, и тогда, и вот тогда еще она вела себя не так, как должна была вести себя настоящая принцесса, как вообще должны вести себя умные и опытные люди. Вот, например, история с принцесс, думала она. Варвара не могла точно определить для себя, нравился ли ей этот самоуверенный и очень красивый белокурый молодой человек, который так нелепо ее покинул. Единственное, что она понимала, так это то, что вести себя надо было совершенно не так, как вела себя она. Но, пожалуй, впервые в жизни, она совершенно не представляла себе, как должна была поступить в той ситуации. Единственное, что она знала точно, – когда она найдет принца, она сделает все как надо. Принцесса Варвара верила, что она стала уже настолько взрослой, чтобы полагаться на собственную интуицию. На собственную женскую интуицию, думала она, перебирая пальцами подол платья. Ей хотелось думать, что она уже стала взрослой. Так было легче.

Карета мерно покачивалась на ухабах, и принцесса ненадолго задремала. Ей приснилось море, про которое она читала в книжках. Море было синим и круглым – сначала она смотрела на него с высоты птичьего полета, а уже потом начала медленно спускаться. И, по мере того, как она спускалась, море становилось все больше, все синее и все прозрачнее, и вот она уже стала различать рыбок, которые плавали у самой поверхности и мелькали то тенями, а то и бликами, отражая от своих разноцветных чешуек солнечные лучи. Потом она опустилась в воду, и начала медленно стремиться в глубину, почти ко дну, и там увидела совсем других рыбок, которые не так суетились, как те, которые плавал у поверхности. Глубоководные рыбки был больше и красивее тех, что плавали на поверхности, они медленно и даже как-то горделиво передвигались в густой холодной воде, осматривая пространство перед собой круглым неподвижными глазами. Они огибали кораллы и рифы и никогда не сталкивались друг с другом, в самый последний момент едва заметно меняя траекторию движения и, иногда, касаясь друг друга плавниками. Принцесса Варвара в своем сне стала рыбой и тоже обрела плавность движений уверенность в том, что траектория ее движения правильна, и она плывет именно туда, куда надо. А потом карету качнуло особенно сильно, и принцесса проснулась.

Кучер Еремей с заиндевевшей бородой остановил карету в лесу под огромным деревом, которое раскинуло вои ветви на много метров вокруг. Было видно, что дерево настолько старое, насколько старым вообще может быть дерево в лесу. Он едва слышно поскрипывало на ветру, но здесь, под ее кроной и в окружении таких же старых почти неподвижных деревьев ветра не было. Здесь было очень тихо, и принцесса, с интересом вглядываясь в окружающий пейзаж сквозь окошко на двери кареты, обнаружила, что уже наступил вечер. Интересно, как это я так заснула, что проспала почти целый день, с удивлением подумала про себя принцесса Варвара, но виду не подала. Все-таки она была принцессой. Засунув ноги в высокие теплые сапоги и сладко потянувшись, она замотала шею шарфом и, открыв дверь, ловко выпрыгнула из кареты на землю.