Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник) - Коростылев Вадим Николаевич. Страница 61

Консуэло взяла записку.

– О, благодарю вас!

– Ты разрешишь проводить тебя? – тихо спросил Георг.

Консуэло отрицательно помотала головой и вышла.

– Вы серьёзно поссорились? – помолчав, спросил губернатор.

– Да. Всё чуть было не сорвалось.

– Сумасшедший! – испугался Август. – В деньгах Хуареца и твоё, и моё губернаторство! Неужели нельзя было быть поосторожнее хотя бы в эти дни? И потом через час Гравелот будет на свободе! Теперь он вдвое взбешён против прежнего. Я ничего не понимаю! Быть может, мне ты откроешь свои карты?..

Георг, не отвечая, следил за отъезжающим автомобилем Консуэло. Он помахал рукой из окна, но ответа не последовало.

…Закурив сигарету, уставший Галеран сидел перед Стомадором.

– Меня никто не спрашивал?

Облокотившейся о стойку Стомадор отрицательно покачал головой. Потом взял тёмную бутылку, два стаканчика, поставил их на столик и, заперев дверь, уселся против Галерана.

– Сегодня тоже плохо?

Галеран пожал плечами:

– Всё уходит, как в песок. Есть одна маленькая надежда, но… Это было бы слишком неправдоподобно.

– Женщина?

Галеран кивнул. Стомадор потянулся к бутылке, чтобы разлить вино. Но Галеран отставил бутылку.

– Я хочу говорить с вами. Мы выпьем, но только после разговора. Голова должна быть свежа.

– Но бутылка может стоять на столе, я думаю? – осведомился Стомадор. – Так как-то живописнее. Мы всё-таки сидим «За бутылкой». Я знаю, о чём вы хотите говорить. Бегство?

– Да.

Стомадор вздохнул.

– Безнадёжно! В прошлом году было пять побегов. После второго стену обнесли электрической проволокой, подняли на два метра и по ночам заливают электрическим светом.

– Так близко от нас Тирей! – стукнул по столу Галеран. – Так близко… – Он задумался, что-то высчитывая. – Если к нему идти по прямой… будет не больше тридцати метров!

– Двадцать семь метров сорок сантиметров, – деловито поправил Стомадор и налил, всё-таки, по стаканчику. – Нам следует выпить за не очень паршивый грунт.

– Значит… подкоп? – вскочил Галеран. – И вы… думали о нём?

– Не хотите ли, поглядеть мой хлам на заднем дворе? – подмигнул Стомадор. – Правда, если вы боитесь порвать штаны о торчащие гвозди или испачкать их в глине, тогда не стоит…

– Идёмте!

Стомадор прихватил со стола бутылку и показал на дверцу за стойкой.

…Двор выглядел очень захламлённым. Всюду валялись огромные ящики из-под колониальных товаров днищами вверх. Стомадор подошёл к одному из ящиков и, оглянувшись, постучал тихим условным стуком в боковую стенку. Через несколько минут стенка бесшумно откинулась. Из-за неё выглянуло встревоженное лицо одного из контрабандистов «Медведицы». Лицо его находилось на уровне башмаков Стомадора и Галерана, но чувствовалось, что он стоит в полный рост. Стомадор подал ему руку и контрабандист вылез, отряхивая брезент комбинезона.

– Это друг! – Стомадор кивнул на Галерана. – Позови Ботреджа и Факрегета. Пусть передохнут и пропустят по глотку.

Контрабандист тихо свистнул в глубь ящика. Вскоре его товарищи были во дворе, бутылка пошла по испачканным в грунте рукам.

– Тяжёлый грунт? – сдерживая охватившую его радость, тихо спросил Галеран.

– Рыхлый травертин, – кивнул в провал ящика Ботредж. – Можно резать ножом. Но больше одного метра в сеанс вынимать опасно.

– Сколь же вы прошли? – вдруг встревожился Галеран.

– Вы не волнуйтесь! – хлебнул в свою очередь из бутылки Стомадор. – Следствие рыло под Тирея, мы – под тюрьму. Выйдет так на так: они – нам, мы – им. Остался только ход вверх с той стороны.

– Как… и всё?

– Да… – Факрегет тоже хлебнул из бутылки. – Дня через два закончим. У Ботреджа брат – старший надзиратель. Ну… и ещё есть свои ребята. Все сегодня с утра как раз заступили на сутки. Значит, работать можно спокойно…

– Что же вы мне раньше… – с укором обратился Галеран к Стомадору.

– А зачем? – Стомадор усмехнулся. – У вас было бы две надежды. Одна всегда лучше.

– Стомадор! – сильно взволнованный неожиданным событием, Галеран отвёл Стомадора немного в сторону. – Вам, конечно, придётся бросить ваше дело. Так вы всегда можете рассчитывать на меня. И потом, – он кивнул на отдыхающих контрабандистов, – в этом смысле мой кошелёк к вашим услугам…

– Извините, я слышал! – откликнулся сидящий к ним ближе всех контрабандист, который первым вылез из подкопа.

Он отёр губы, допив вино.

– Денег не надо. Когда тонет человек, останавливается даже большой корабль. А спасателей всегда больше, чем вёсел в шлюпке.

– И ещё неизвестно, что вытащишь, – отозвался Ботредж. – А Гравелот наш. Дать по морде сыну губернатора, да ещё за чужую девчонку, – это всё равно, что кинуться спасать без шлюпки. Пошли, ребята. Надо кончать.

Он подошёл к ящику.

Вдруг Стомадор прислушался: в доме явно барабанили в запертую дверь.

Ботредж мгновенно прикрыл ход доской.

– Всем за сарай! – скомандовал Стомадор. – И скинуть комбинезоны. Прятаться нечего: я вас нанял прибрать это барахло.

…Консуэло колотила в дверь, стоя спиной к ней и работая каблуком. Дверь распахнулась.

– Как вы долго! Нельзя же так! – И Консуэло из-под руки растерявшегося Стомадора влетела в комнату. – Где Галеран?

Галеран, поражённый, вышел из угла, пряча револьвер.

– Сначала я заехала по вашей визитной карточке, потом сюда… Вот!

Она протянула Галерану записку.

– Тирей свободен! Вот… – Консуэло показала на подпись. – Видите? «Август Ван-Конет».

Галеран посмотрел на девушку.

– Почему вам это удалось?

– «Почему»? – Консуэло удивилась. – Хотя, да, верно: «почему»!.. Потому что вы мне очень поверили. А потом… вы мне рассказали о человеке, у которого естественная потребность сопротивляться нечистоте. Захотелось, чтобы таких было больше среди живых, а не мёртвых.

– Пошли! – Галеран протянул записку Консуэло. – Вам, естественно, честь. Кроме того, нам могут и не поверить.

– Я вас догоню! – крикнул Стомадор и кинулся к двери за стойкой.

…Перед усталым стариком, начальником тюрьмы, стояли возбуждённые Консуэло, Галеран и Стомадор.

Начальник прочитал записку, прикрыл на минутку глаза, словно, посовещался сам с собой, потом вздохнул и встал:

– Ну, что ж, пошли. Я вас проведу к нему.

– Лучше пошлите надзирателя, и пусть он приведёт Гравелота сюда.

Начальник покачал головой.

– Он не встаёт. Ему совсем плохо.

– Как… плохо?! – Галеран уставился на начальника ничего не понимающим взглядом. – Рана затянулась, он уже дня три как ходил без палки.

– Да. – Начальник вздохнул. – Всё началось сегодня утром. Сейчас у него врач…

– Пошли! – Галеран рванулся к двери.

…Тирей лежал с широко раскрытыми глазами, но как будто ничего не видел. Лицо его было совершенно спокойно. Врач встал с табуретки, при виде входящих начальника тюрьмы, Консуэло, Стомадора и Галерана.

– Ничего не понимаю! – пробормотал он. – Я испробовал все возбуждающие средства, но пульс неуклонно падает.

– Быть может, заражение крови? – прошептал Галеран.

Врач отрицательно покачал головой:

– Нет. В таких делах я знаю толк. А тут ничего не могу понять. Словно у него что-то сломалось внутри.

– Тирей! – тихо позвал Галеран.

Ни один мускул не пошевелился на лице Давената.

– Тирей! Ты свободен, слышишь? Мы сегодня же уедем!

Глаза Тирея оставались неподвижно устремлёнными куда-то мимо всех.

– Он слишком напряжённо ждал справедливости, – сказал Галеран. – У него сломалась надежда.