Крутые виражи - Пфлаумер Инга "Warda". Страница 26

– Я тебе вечером расскажу.

– Только очень вечером. У Сережи же концерт.

– Да-да, я помню. Увидимся.

Мы распрощались. Я убрала сотовый в карман брюк, но садиться не стала. Все-таки мы с Вилом только что ругались.

– Это Настя, – на всякий случай отчиталась я. Он непонимающе поднял бровь.

– Блонди с шикарными формами, – припомнила я его описание.

– Ух ты, и ты будешь у нее ночевать? – Вил напустил на лицо восторженное выражение. – Черт, я теперь сегодня не усну.

– Пошляк!

Чтобы сдержать смешок, я резко отвернулась – нечего поощрять паясничанье. Ветер тут же бросил в лицо волосы. Как люди вообще ходят без заколок? Неожиданно я снова оказалась под теплой курткой. Его руки легли мне на талию, я почувствовала, как к виску прижимается чуть колкая от щетины щека.

– У тебя очень красивые волосы! – Он улыбнулся. Я кожей ощутила движение его подбородка.

– Серьезно? – откровенно говоря, я не очень хорошо знаю, как положено реагировать на комплименты.

– Нет, я стою на Воробьевых горах в половине пятого и шучу во всю мощь легких.

Я не удержалась от смешка. Почему, когда он меня вот так обнимает, все проблемы вдруг начинают казаться такими несущественными. Даже ссора с отцом словно размазывается, отступает в глубь памяти.

– Тебя к подруге отвезти? Будете до утра писать программки.

– Угу, с Настей. Каждый раз, когда я при ней произношу что-то вроде «геймдизайн», «казуалки» или «хардкор», у нее взгляд становится, как у хомячка, на которого тапком наступили. – Я улыбнулась. – Она живет тут, через дорогу. Только ее часов до двенадцати, а то и до часу не будет, у группы ее парня сегодня концерт, она за неделю у родителей отпрашивалась.

– Поехали тогда тебя погреем. Сколько можно нагло использовать мою куртку!

– Да, и где мы будем меня греть? Только держи при себе свои пошлые фантазии, – грозно добавила я.

– О, ты даже представления не имеешь. – Он развернул меня лицом к себе. Его насмешливый взгляд, видимо, должен был вогнать меня в краску. Тоже мне, Петросян Шутович.

– Спорим, ты люстры сбиваешь не головой, а завышенным самомнением?

Его взгляд скользнул по моим губам. Было такое чувство, что он хочет меня поцеловать. Но вместо этого Вил отступил на шаг и стянул куртку.

– Держи. Шлем тоже наденешь мой.

– Но ты и правда замерзнешь!

– Я же говорил, что ты постоянно заморачиваешься.

Через десять минут мы поднимались на лифте в его квартиру. Хотя затея с визитом в гости к однокласснику в куртке его брата (и дело не только в ней!) казалась мне несколько сомнительной, но тащить Влада куда-то в одной футболке было элементарно жалко. Он, конечно, в жизни не признается, что до костей замерз, но я же не слепая.

– Потусуйся тут, – велел он, открывая двери шкафа и зарываясь в его недра.

Я протопала на кухню. Как ни странно, в сушке стояла тарелка и два металлических поддона. Вил, кажется, заметил мой недоуменный взгляд.

– Признайся, ты черпаешь сведения о парнях из книжки «жизнь простейших», – хохотнул он.

Я пожала плечами.

– Просто не думала, что ты готовишь.

– Точно. Все мужчины кормятся святым духом. Смотри, видишь вон то чудо техники? – Он кивнул в сторону домашнего гриля. – Сырой стейк и десять минут трудов – получаем триста грамм мужской еды. Всему-то тебя учить надо.

– Да, с таким и обезьяна бы справилась, – едко заметила я.

– Обезьяна – не простейшее.

– Спасибо за курс биологии, Капитан Очевидность.

Он решил проигнорировать мою колкость и достал из шкафа куртку-косуху.

– Ничего более близкого к твоему размеру у меня нет, – констатировал он.

Я не поняла, считать это комплиментом или оскорблением, поэтому взяла «подарочек», оглядывая потертую кожу и разошедшиеся молнии.

– Куртка Антона? – по стилю было весьма похоже.

– Вообще-то моя. Всем когда-то было пятнадцать лет.

Пришлось притвориться, что намеки на мой возраст меня вовсе не задевают. Будто бы меня так увлекло рассматривание этой куртки, которой было самое место на помойке, а никак не на школьной строгой блузке. Но выбирать особенно не приходилось. Балда Женька! Лучше бы рюкзак оставила, а куртку схватила. Но все мы задним умом сильны.– Куда поедем? – поинтересовался он, поигрывая ключами.

– Кататься. Если у тебя нет более важных дел, – тут же оговорилась я.

– Ну что ты, откуда у меня могут быть важные дела?

Мне очень не понравилась его усмешка, но на этот раз я все-таки промолчала. А то как выставит на мороз в рубашке, лечи потом воспаление легких.

– Надень шлем, а то заболеешь. – Он стянул с верхней полки еще один шлем. Коллекционер.

– Чем заболею?

– Черепно-мозговой травмой. Вот же хам!

– Тебя когда-нибудь били шлемом? – аккуратно поинтересовалась я максимально «добрым» тоном, удобно устраивая застежку от шлема в ладони и прикидывая его вес.

– Можешь попробовать. – Вил с ехидной улыбочкой застегнул защитную куртку. Чтобы ее пробить мне бы отбойный молоток не помешал.

– Как все продумано! – прошипела я, выходя из квартиры.

– Приматы не чужды высшей нервной деятельности.

Еще и огрызается!

Вил довез меня до парка Победы. Мы погуляли по шуршащей листве, съели по безвкусному хот-догу и выпили по стаканчику кофе, в сравнении с которым кофе в их мастерской – просто напиток богов. Вечерело. Мамаши вяло окликали детей, роллеры и скейтеры, радуясь последним теплым денькам, то и дело проносились мимо, обдавая потоками холодеющего воздуха. Влад шел рядом, увлеченный мыслями, о которых я ничего не знала, и рассеянно оглядывал прохожих.

– Кстати, а почему именно мотоциклы? На машинах же тоже гоняют, и всякое экстремальное вождение есть? – Я попыталась снова завязать сам собой заглохший разговор.

– На машине неинтересно.

– Ну да, ну да! Сплошная безопасность и никакого кайфа, – не удержалась я от замечания.

– Можно и так сказать. – Кажется, мой комментарий его скорее позабавил, чем разозлил. Странно. – Я люблю не только скорость, но и маневренность. Да и скорость на мотоцикле ощущается совсем иначе. А почему именно компьютерные игры?

Он сделал шаг вперед и теперь двигался спиной, развернувшись лицом ко мне. Шапка опять съехала набок, он этого словно не замечал. Ветер пытался тянуть за полы куртки, но это было все равно что сдувать с дороги кирпич.

– За ними будущее – усмехнулась я. – Просто игры – один из редких шансов погрузиться в события, стать их участником, получить какой-то опыт, невозможный в реальной жизни.

– В реальной жизни тоже много всего возможно.

– Тоже верно, но вряд ли мне когда-нибудь придется освобождать Нью-Йорк от зомби или сражаться с Королем Теней. Да и драку с гопниками наверняка лучше переживать в виртуальном пространстве.

Вил усмехнулся:

– Ну нет, это же такой адреналин!

– Ты адреналиновый маньяк. Говорят, что это лечат, кстати.

– Добровольно-принудительно?

– К сожалению, пока только добровольно. Но вот однажды я завоюю этот мир, и правила изменятся.

Он рассмеялся:

– Да, как это я не подумал, девушка вроде тебя должна мечтать о мировом господстве!

– Что значит вроде меня?

– Умная и красивая, конечно. Спрячь иголки, ежик в косухе.

– Все бы тебе ржать, – посетовала я. Кажется, он вообще не в состоянии ничего серьезно воспринимать. Клоун.

– Ты опять злишься?

– Нет, – соврала я. – Просто думаю про всю эту ситуацию…

– Какую «эту»?

– Про отца, естественно.

– И как? Много от твоих размышлений толку?

Мы дошли до лавочки, я села на остывшие деревянные рейки, Влад оперся на облетевшую березку.

– Никакого, – призналась я. – Но что делать, если не думать? Что мне говорить?

Он закатил глаза к небу.

– Послушать. Просто послушать без ехидных комментов. Непосильный для отличницы труд?

– А то я так не знаю, что он скажет. Либо что все это мне показалось – о, я хочу это услышать, но не полная идиотка, чтобы в это поверить. Либо что все так, как есть – этого я слышать не хочу, хоть и деваться мне некуда. Так или иначе все закончится плохо.