Сорванцы - Ронасеги Миклош. Страница 34

Мама-туристка с восхищением разглядывала эти скульптуры, когда в купольном зале дворца некий молодой человек с беспокойным взглядом принял окончательное решение: как бы ни интересовали его многие прекрасные произведения венгерской живописи, он все же заберет в гардеробе свой рюкзак и отправится осматривать другие достопримечательности, которыми изобиловал район Крепостной горы.

Молодой человек еще немного полюбовался замечательными полотнами, осмотрел колодец Матяша и, минуя строительные леса, прикрывающие руины еще не восстановленных зданий и Крепостной театр, вышел на Парадную площадь.

Когда папа-турист разглядывал колодец Матяша, мама-туристка была совсем рядом. Казалось, еще секунда — и они встретятся. Но, на беду, этого не произошло.

Папа-турист был зверски голоден, поэтому он завернул в «Мушкетный» — знаменитый ресторанчик на Парадной площади, и, водрузившись на высокий стул, быстро и с удовольствием перекусил, тут же забыв, что именно он ел: бывая в туристических поездках, молодой человек не придавал еде никакого значения.

Покончив с обедом, он прошелся по улице Тарнок. Его внимание привлек сохранившийся со времен средневековья дом с лепными украшениями. Молодой человек с удовольствием присел бы за столик кафе, расположенного в нижнем этаже этого дома, и выпил бы чашечку кофе, но одному ему не захотелось этого делать. Вокруг сновало множество туристов. Полуденные часы в Крепости самые насыщенные: сотни автобусов исторгают из своего нутра пассажиров, которые, как один, жаждут взглянуть на узкие улочки Крепостной горы и старинные дома.

Папа-турист заглянул в Топорный тупик, подошел к старинной будайской ратуше со статуей Афины Паллады [26] и башней с часами.

Он ни разу не оглянулся, а если бы невзначай обернулся, то непременно заметил бы в толпе колышущийся оранжевый рюкзак, обладательница которого проследовала в «Мушкетный».

После легкого обеда мама-туристка оставила рюкзак в гардеробе, а сама пошла осматривать Рыбацкий бастион.

— Дёмике, Дёмике!

— Алло!

— Наконец-то! Я ищу тебя уже несколько минут. Что нового?

— Есть новости. Один из моих парнишек вспомнил, что он встретился с матерью ребенка. Итак, курс на Рыбацкий бастион!

— Ну, что я говорил, Дёме! Все пути ведут к Рыбацкому бастиону!

— Дёмике! Говорит Кертесне из диспетчерской. Немедленно кончай свои розыски и кати сюда.

— Не могу.

— Да дела-то всего на полчаса. Начальство уже как на иголках. Вручат тебе награду, и шпарь по своим делам.

— Награду? Мне?!

— Ну да! За спасение. Помнишь, в прошлый раз? Приезжай, а то будет скандал. Потом отправляйся на все четыре стороны. Хи-хи-хи! Бела говорит, что из тебя надо бы сделать «Бюро добрых услуг».

— Вот я вам задам, — рассмеялся Дёме и виновато взглянул на сорванцов.

А машина тем временем неслась вверх по улице Яноша Хуняди [27].

— Надо получить награду, — понимающе кивнул Берци. Важное дело, а мы подождем вас где-нибудь.

— У Рыбацкого бастиона.

— Не потеряй только малыша!

— Никогда в жизни! — заявила Терчи, доедая рожок.

Мы и позабыли сказать, что по пути Дёме купил всем по огромному рожку с сосиской.

Дёме решил обернуться как можно быстрее и высадил сорванцов на Парадной площади, как раз напротив ресторана «Мушкетный».

Кроха проснулся, зевнул и едва не ухватил Терчи за нос, которая тотчас же наградила малыша поцелуем, покачал головой, что-то пробормотал и захныкал, как бы желая показать, что никак не хочет снова садиться в коляску. И не удивительно: он с самого утра торчал в ней.

— Ай-яй-яй! — вздохнула Терчи и просиявшим взглядом посмотрела на Дёме.

Его веселая физиономия на мгновение стала пасмурной, потом снова прояснилась, и он ободряюще сказал Терчи:

— Я сейчас же вернусь, самое большее через час. Никакой паники! Никакой паники!

— Мы пока погуляем.

Рядом с церковью Матяша есть небольшая зеленая площадка с лотками. Там пока и побудьте.

— Дядя Дёме!

— Я найду вас, не бойтесь! И приеду с товарищами. Мы вместе бросимся на розыск по методу дяди Дёме.

И он умчался. Таксисту, впрочем, не удалось вселить бодрость в ребят; оставшись одни, они все же заволновались. Сердце их отягощала забота, а руки — Кроха, который, пролепетав что-то, вдруг двинулся вперед. За одну ручку малыша держала Терчи, за другую Берци. Коляску позади них вез Карчи. Что уж скрывать: совсем не такими представляли они себе поиски на Крепостной горе.

Малыш привлекал всеобщее внимание: в шапочке с козырьком он выглядел очаровательно. На все обращенные к нему улыбки смело отвечал улыбкой, порой указывал пальчиком то на одного прохожего, то на другого и не переставал повторять:

— Ма-ма!

Мальчик, несомненно, помогал сорванцам в розыске, он словно догадывался, что гложет им душу.

— Жаль, что Следа нет с нами, заметил Карчи. Ребята молчали, им полюбилась веселая собака.

— Ма-ма!

— Нет, нет! Эта тетя не твоя мама, наш маленький. Но если бы ты сел в коляску, мы, возможно, скорее бы нашли ее.

Кроха не желал садиться в коляску. Что он, чудак, что ли, когда так приятно шагать, как и все вокруг. Держась обеими ручками за Терчи и Карчи, карапуз неутомимо шагал вперед и вперед.

Пройдя по улице Тарнок, друзья вышли к площади Троицы, посредине которой высится колонна, установленная в 1713 году в память о погибших от эпидемии чумы.

Рядом расположен готический собор, построенный в XIII веке. Несколько столетий он был центральным храмом Будапешта. В годы 150-летнего османского владычества его перестроили под мечеть, и только в конце XIX века он обрел свои нынешние формы. Это собор короля Матяша. Здесь короновались многие венгерские самодержцы. Король Матяш Корвин венчался здесь. Знаменита роза собора — большое красивое окно над вратами.

Со времен короля Матяша собор славится и музыкальными концертами. В прошлом веке здесь впервые прозвучала Коронационная месса Ференца Листа [28], а в наше время — музыка Золтана Кодаи [29].

Здесь же, неподалеку, стоит благородный памятник святому Иштвану, первому венгерскому королю.

За ним — чудесное сооружение из белого известняка, смотрящее прямо на Дунай. Его круглые башни, извилистые галереи, переходы и лестницы воскрешают в памяти славное прошлое венгерского народа — напоминают о тех давних временах, когда князь Арпад и шесть его соратников привели свой народ на равнину в междуречье Дуная и Тисы.

Это и есть Рыбацкий бастион. К рыбакам, разумеется, он не имеет ныне никакого отношения. Когда-то у подножия бастиона находился Водяной город, в те стародавние времена оттуда поставлялась питьевая вода для Буды. Впрочем, в былые времена на Дунае был очень развит рыбацкий промысел. Случалось, в сети рыбаков попадали и осетры. Сейчас рыба в Дунае обитает, но осетры давно исчезли.

Чудесные каменные кружева собора короля Матяша фотографировал, стоя в дверях знаменитой кондитерской «Русвурм», некий молодой мужчина с неплотно набитым рюкзаком за спиной.

А сорванцы тем временем терпеливо прогуливали Кроху. Приподняв его за ручки, они преодолели несколько ступеней, которые вели от лавчонок с сувенирами на площадь, где расположились кафе. И тут ребята поняли, что очень хотят пить.

Терчи, как подобает заботливой матери, попросила для ребенка чистой питьевой воды, а мальчики выпили по бутылке апельсинового напитка. Они были готовы осушить море этого напитка и в придачу еще пепси-колы.

Остатками питьевой воды Терчи умыла малыша, которому это доставило явное удовольствие.

Друзья расположились на траве под развесистым деревом. Терчи взяла ребенка на руки, он снова засунул пальчик в рот и тут же уснул.

Сорванцы вопросительно посмотрели друг на друга. Вокруг них кипел людской водоворот, типичный для Крепостной горы. Сотни и сотни туристов. Сменяя один другого, сновали огромные автобусы. Их было гораздо больше, чем на площади Героев. А может, это только казалось, потому что здесь не так просторно. На цветной майолике крыши собора короля Матяша весело играли солнечные зайчики. Через врата Марии толпой валил народ. А справа, всего лишь в нескольких шагах, находился Рыбацкий бастион, куда они так стремились.