Принц и Нищин - Жмуриков Кондратий. Страница 59

По периметру же подноса были уложены столовые приборы и круглые чаши с мороженым.

Эйхман покосился на принесенный заказ и недоуменно посмотрел на Аскольда. Тот смешно сморщил нос и громко захохотал, хлопнув Алика по плечу:

– Ты только посмотри, как Боря нос от свиньи воротит! Ему же по Талмуду нельзя свинину хавать… ему раввин за такое святотатство все поотрывает, что после обрезания осталось!

– Андрей! – укоризненно выговорил Эйхман. – Что ты такое говоришь, Андрей?

– А что Андрей? – взмахнул рукой Аскольд. – Что, Андрей – не такой же жид, как ты? Правда, ты – чистый, а я только наполовину… Что, Боря… ты хочешь сказать, что тебе не нравится вот эта свинка? А? Так, что ли? Свиней, значит, убивать нельзя, а людей – можно?

– Ты чего взъелся-то? – продолжал недоумевать Борис Борисович.

– А ничего… – начал было Аскольд, но вдруг его голос оборвался, чтобы через секунду возрасти до пронзительной визгливой ноты:

– Куриц… Курицы… Гриль, бл… – а-а-а?!

Мыскин, голову которого вопль Аскольда пронзил, как вязальная спица пронизывает клубок, обернулся. В самом деле, через три столика от них в компании трех девушек сидел красивый молодой человек. Правда, он выглядел несколько болезненно, но в целом можно было только подивиться, какими завидными темпами он привел в себя в чувство после тех травм, что нанесли ему распоясавшиеся хулиганы из клуба «Белая ночь».

Вероятно, Гриль услышал вопль Аскольда, потому что резко отставил от себя прибор и поднялся на своем месте. Пошатнулся. Вероятно, он был немного подшофе, но ярость на лице Вишневского-младшего мигом улетучила из его организма эти хмельные пары.

– Ах ты, су-у-ука!!!

Аскольд схватил со стола нож и вилку – первое, что попалось ему под руку, отшвырнул тычком локтя пытавшегося удержать его длинноволосого Борис Борисыча и, перемахнув прямо через поднос с жарким, бросился к Грилю. Эйхман отшатнулся и, ухватившись для удержания равновесия за пятак умерщвленного порося, загремел на пол.

Жаркое из свинины упало сверху и приплюснуло длиннейший горбатый нос правоверного иудея к пахнущему шампанским влажному полу.

Тем временем Аскольд гнался за Грилем, который при виде приближающегося к нему с ножом в одной руке и с вилкой в другой кумира молодежи бросился наутек.

Он пробежал через весь зал, перевернув по пути два столика и опрокинув толстую и неповоротливую, как квашня, даму, которая только что встала, чтобы посетить кабинет с литерой «Ж», она же «L» – Ladyes, чтобы, так сказать, попудрить носик.

Аскольд настиг Гриля прямо у дверей – прыгнул, как снежный барс, и вцепился в плечи.

Столовый нож распорол тому синюю атласную рубашку и порезал плечо.

– Говори, козлина ты дойная, кто убил Лио и устроил… устроил все это? – завопил он, до хруста выворачивая руку упавшему на пол Грилю. – Тебя мой дядя на все это своротил, правда, сука ты такая? Ну-у!!

Тот едва удержал крик боли и, втянув голову в плечи, быстро проговорил (кажется, он в самом деле был испуган):

– Андрей, я клянусь тебе, я ничего не знаю. Я делал только то, что мне поручали… но мне не приказывали никого убивать. Так получилось…

– А на кого ты работал?

– Да я…

– А кто велел запалить меня на «мокрухе» с этим Гришкой Нищиным?

– Это… я…

– Можешь не отвечать. На моего дядюшку ты работал, да? Что притих? Или я не прав?

В этот момент две мощные руки легко оторвали Аскольда от Миши Курицына-Гриля и, перекрутив в воздухе, прижали к широкой панели входных дверей. Здоровенный охранник, проделавший эту операцию, впрочем, тут же был отброшен сильным ударом ноги прямо в переносицу на столики.

На Аскольда тотчас же бросились двое и, не без труда скрутив, швырнули лицом о пол. Гриль, отряхивая брюки, медленно поднялся с пола и, срадальчески морщась, кивнул мужчине в темном пиджаке, который помог ему встать:

– Не трогайте его. Это Аскольд.

– Уберите ваши куркули, суки, – хрипел тот и пытался лягнуть ближайшего охранника правой ногой. – А-а-атпусти, мудила-а-а!! Козлодой… прошмандоб… Да я вас всех… мне одно слово сказать…

– Кто это такой, вы говорите? – спокойно спросил начальник охраны.

– Аскольд. Певец такой. Андрей Львович Вишневский, если угодно.

– А, понятно. Плямянник Романа Арсеньевича?

– Да, – раздраженно ответил Гриль, – и я советую вам отпустить этого человека.

– А что же это: он за вами с ножом гнался, а вы – защищаете? – усмехнулся тот и махнул рукой своим людям. – Отпустите его, ребята. Нам совершенно не нужны неприятности с Романом Арсеньевичем. А вот вы кто такой? – обратился он к Грилю.

– Клиент вашего ресторана, – хмуро ответил Курицын и косо посмотрел на поднимающегося с пола Аскольда.

– А вообще?

– Руководитель шоу-балета вот его… Аскольда, – произнес Гриль и после некоторой паузы прибавил:

– Вернее, бывший.

– Мы с тобой еще поговорим, – с неприкрытой угрозой пообещал Вишневский-младший.

Охранник пристально взглянул на них, и Гриль поспешил важно заявить:

– Мы не сошлись по ряду концептуальных моментов нового альбома.

С момента приобретения им вертикального положения и по мере удаления от него Аскольда возвратилась прежняя вальяжность. Начальник охраны кивнул головой и удалился.

– Мне нужен господин Адамов.

– А кто его спрашивает?

– Колесников. Начальник охраны ресторана «Рафаэль».

– Он вряд ли сможет поговорить с вами. В данный момент он очень занят.

– В половине четвертого ночи?

– Такая работа.

– Но у меня как раз насчет того, чем он сейчас занят. Я ведь тоже, некоторым образом, числюсь в его ведомстве. Я хочу передать ему, что Андрей Вишневский находится в нашем ресторане.

Молчание. Потом несколько недоуменный голос с оттенком досады:

– По-моему, вы ошибаетесь. Андрей Вишневский находится в другом месте, известном Михаилу Мироновичу.

– Да нет же! Я узнал его. Это Аскольд. Он устроил тут драку со своим… который у него на подтанцовке. Это точно он. Я его много раз видел. К тому же у меня дочь обклеила его фотографиями всю квартиру. Приезжайте, сами убедитесь.

– Хорошо. Через двадцать минут.

– Может, Аскольда это самое… надежно.

– Никаких «это самое». Даже если это недоразумение, все равно – никакой самодеятельности. Придержите этого человека в вашем ресторане.

– Да он еще долго будет сидеть, судя по всему. Он на заказывал тут – до утра хватит.

– Вот и хорошо. Ждите.

Аскольд, как показало не такое уж недалекое будущее, был человек чрезвычайно отходчивый. Впрочем, отходчивым был не столько сам Принц, сколько та его ипостась, в которую его повергли неумеренные дозы алкогля. Он сам позвал Гриля за свой столик и, приобняв за одно плечо, долго говорил что-то извиняющимся и почти заискивающим тоном. Через пять минут между ними царили мир и согласие. Даже труп Гришки Нищина был забыт и по обоюдному умолчанию признан досадным недоразумением.

Алик не мог понять этого.

Гриль не желал распространяться о том, каким образом вышел на него Вишневский-старший и склонил к сотрудничанью. Все это дело техники. Он признал, что скандал в клубе и взрывчатка в колонках – его рук дело. Так велел Роман Арсеньевич, точнее – шеф его службы безопасности Адамов.

Гриль выразил озабоченность происшедшим на последнем концерте Аскольда и среди прочего сказал:

– Из квартиры Воронцова вот этого мужика, – он показал на пьяного Мыскина, – и тебя мы забрали после того, как сами же и доставили туда по приказу Фирсова. Уж мне-то он доверял, т. е. ему сказал Роман Арсеньевич: мне можно доверять. Ну, а потом… потом не составило труда разыграть маленькую пантомиму. Все, как в театре.

– А почему такая мерзкая квартира?

Гриль вздохнул и повел речь совсем уж ни к селу ни к городу:

– Ну мы и перепугались, когда увидели, что квартира сгорела, Толян с синерылым семейством погибли… а тебя и Алика с тобой уже нет.