Смертельный лабиринт - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 25

– Скажите, Зоя Сергеевна, а почему ваши родители не захотели проститься с Леонидом? Воробьевы ведь, насколько я знаю, давно дружили семьями с Морозовыми? Не так?

– А об этом, если у вас есть желание, спросите у них самих. Мои родители уже несколько лет не разговаривают с этими жлобами.

– Вот как? Хотя работают вместе?

– Хотя работают вместе. Да, так, к сожалению или нет, но бывает в жизни.

– Скажите, а зачем нам оттягивать разговор? Вы сейчас куда-то торопитесь? Вы, кажется, обмолвились, что вам некогда, но, может быть, уделите мне полчасика? Поговорим у меня в машине, а потом я вас доставлю куда прикажете, как?

Вот тут она задумалась. Но потом решительно тряхнула головой:

– Согласна, если больше потом не станете морочить мне голову. Где ваша машина?

– У выхода, на площадке. Вы меня там подождите, пожалуйста, нужно перемолвиться кое с кем из сотрудников телевидения. И я – к вашим услугам.

Зоя с иронией посмотрела на разговорчивого следователя, покачала головой и кивнула:

– Договорились. – И отправилась к выходу.

Стараясь не упускать ее из виду, Климов стал оглядываться в поисках Марины. И увидел ее неподалеку от Морозовых, в группе знакомых ему лиц с телевидения, фамилии которых с ходу назвать он бы затруднился.

Сергей Никитович решительно направился к ней, но притормозил, заметив, как в глубине аллеи к Зое, хорошо заметной в своей шубке, присоединился мужчина, похожий на того, кому Климов ткнул под нос свое удостоверение прокуратуры. И они пошли, о чем-то разговаривая. Знакомый, мало ли!..

Марина увидела Сережу и шагнула навстречу, что-то сказав своим коллегам, те обернулись, смерили взглядами рослую фигуру «сыщика» – так надо было понимать их мимику – и равнодушно отвернулись. Она посмотрела на Климова вопросительно.

– Со всеми договорился. А с этой – прямо сейчас, в машине. Так что тебе придется ехать с кем-нибудь из своих. А со стариками у меня встреча сегодня в девять, в «Останкинской». Думаю, не больше полутора-двух часов. Ты не обидишься?

– За что? – Она пожала плечами, но видно было, что осталась недовольна.

– А вот за то, о чем ты совершенно зря сейчас подумала. Когда тебе позвонить, чтобы подъехать и забрать домой из ресторана?

– Я сама позвоню тебе, – суховатым тоном ответила Марина. – Между прочим, ты тоже мог бы поехать на поминки. Или это не входит в твои рабочие планы?

– Не язви, дорогая. Чего-то у меня препаршивое настроение... Ну хорошо, я непременно буду ждать твоего звонка, и скорее всего на стоянке у «Космоса», – терпеливым тоном ответил он и быстро отправился к выходу с кладбища.

– Зоя Сергеевна, прежде чем мы начнем разговор, я хотел бы договориться с вами об одной мелочи, которая для вас ровным счетом не будет иметь ни малейшего значения, а мне важна, поскольку я веду, как вы знаете, расследование тяжкого уголовного преступления. И в любом случае должен был бы встретиться с вами и допросить. Но я не хочу формально усложнять наш разговор, рассчитывая на ваше понимание моих проблем. Поэтому, если вы не станете возражать, я включу диктофон, и он зафиксирует нашу с вами беседу. Но вы должны для этого дать ваше согласие, желательно в письменном виде. Буквально две фразы: о том, что идет запись и вы не возражаете. Это чисто формальная вещь, иначе нам пришлось бы ехать в прокуратуру, записывать каждый вопрос и ответ в протокол допроса. Тягомотина. А так мы поговорим, потом запись расшифруют, а я вам покажу ее, чтобы вы внесли свои коррективы, или пришлю, если вас не будет уже в Москве. Я к тому, что это здорово сократило бы ваше время, тем более что без вашей подписи все это будет недействительно. Как?

– Да, в общем, не возражаю. Надо так надо, о чем спорить?

– Благодарю вас. Вот я текст набросал, прочитайте, пожалуйста, и распишитесь, что не возражаете... И я разъясню вам ваши права, предусмотренные Конституцией и УПК РФ.

Климов объяснил ей обязанности свидетеля, его права и ответственность, достал из папки лист бумаги и быстро написал нужный текст, протянул ей. Она пробежала глазами несколько строчек и расписалась, где он показал.

– Так, спасибо. Тогда начнем, я включаю... – И он поставил между собой и ею небольшой диктофон, нажал клавишу записи. – Что вы думаете, Зоя Сергеевна, по поводу этого трагического происшествия – убийства вашего друга?

– Что я думаю?! – Девушка изобразила, впрочем довольно естественно, изумление. – Это вы, следователь, у меня спрашиваете?!

– Именно у вас. Вы были достаточно, как мне известно, близки с Леонидом Борисовичем. Хорошо, видимо, знали его характер. Его слабости и сильные стороны. Его привязанности, интересы помимо чисто служебных. И все это на протяжении многих лет, не так ли? – Климов, конечно, блефовал, но делал это уверенно.

– От кого вы это все узнали? Это же чушь собачья! Я – знала Леонида?! Да его собственные родители толком не знали! Кто все это вам наплел?!

– Вы не поверите, но эти сведения исходили от него самого. Мне передали лица, которым он доверял.

– И даже наши интимные подробности? – уже не с иронией, а с откровенным сарказмом спросила Зоя.

– Насчет интима ничего не могу сказать, не интересовался, но к вам он относился, насколько мне известно, по-доброму.

– Ничего себе доброта!.. Задним числом...

– Вы что имеете в виду?

– Добрым ему надо было быть раньше...

– Ну хорошо, не будем спорить, вам все-таки видней. Как вы думаете, кому он мог перейти дорогу?

– Не знаю... Он говорил однажды, что ему постоянно угрожают. Но я почти уверена, что это было обычное мужское кокетство. И он был не лишен этого противного для мужчины качества.

– Когда вы с ним виделись в последний раз?

– За неделю до его гибели.

«Ответила уверенно, но слишком быстро, – отметил про себя Климов. – А как найти следы ее пребывания?»

– Вы были у него? На работе или дома?

– Приезжала на студию... потом куда-то поехали. Кажется, в тот же «Космос»... Нет, «Космос» был до того. А тогда поехали на ВВЦ. В «Подкову». Однажды к нему домой заезжали, показал, как живет.

– О чем говорили, если не секрет?

– Теперь-то уж какой секрет?.. Ну, словом, я решила, что сидеть у моря и ждать погоды... В смысле в Нижнем... Бессмысленно. И поставила вопрос ребром. Он начал юлить. Врать. И я поняла, что у него здесь кто-то завелся. Он говорил, что не готов к браку, что впереди большие планы и брак будет его стреноживать, да, именно так и сказал.

– А вы не пытались узнать, кто ваша соперница?

– А зачем? Я хоть и простой врач, но чести своей не лишилась. Человеческой, – поправилась она. – Проверять? Выслеживать? Вы так это понимаете? Нанимать сыщиков?

– Почему бы и нет? Многие так делают, когда хотят быть твердо уверены. А может, он тянул по той причине, что не хотел, чтобы и вы были замешаны в те разборки, которые у нас устраивают уголовники? Может, он в первую очередь о вас заботился?

– Как же, как же! Он ни о ком, кроме себя, не думал... Типичный эгоист.

– Но товарищи отмечали его высокое гражданское мужество. Как-то не совпадает.

– А почему? Можно быть в одном смысле мужественным, а в другом – тряпкой. И одно другому в характере человека не противоречит. Человек – сложный организм.

– Это в вас, видимо, врач говорит, – улыбнулся Климов.

– Я ему не раз говорила: оставь ты свои дурацкие темы, за которые тебе однажды башку оторвут! Думаете, послушал? Как же! Он ведь был упрямый. Зацикленный. А больше всего любил деньги. Вот из-за них мог и погореть однажды.

– Деньги, уважаемая Зоя Сергеевна, вопрос спорный. На студии я узнал, что Леонид Борисович на свои средства содержал целую армию собственных агентов, скажем так, которые помогали ему в его опасных расследованиях. А эти люди бесплатно не работают, по своей практике знаю. Так что деньги ему были нужны в первую очередь для дела. Вот этого вы могли не знать.