Хоббит, или Туда и обратно. Избранные произведения - Толкин Джон Рональд Руэл. Страница 77
Старина Том Бомбадил на своей перинке
Глубже спал, чем Дядька-Ива, слаще Золотинки
И уютней, чем барсук иль Умертвий вечный,
А храпел он, между прочим, будто мех кузнечный.
С первым светом, как скворец, он запел, свистая:
«Дерри-дол, мерри-дол, приди, дорогая!»
Он надел штаны и шляпу, выглянул в оконце:
Шляпа — дрянь, зато с пером, а в оконце — солнце.
Мудрый Том Бомбадил был не без хитринки,
Куртка синяя на нем, желтые ботинки,
Где хотел, там и гулял — по лесной полянке,
По холмам, по долам или вдоль Ветлянки,
Или в легком челноке по реке средь лилий, —
И везде его ловили, да не изловили.
Сам же Том поймал в куге дочь Водяницы:
Дева пела песнь воды, ей внимали птицы.
Хвать ее, не отпускает! Сердце в ней трепещет,
Цапли — в крик, ондатра — шмыг, куга воду хлещет.
И сказал Том Бомбадил: «Вот моя невеста!
В моем доме под Холмом — там твое место,
За столом, где белый хлеб, желтый мед и масло,
Розы все окно увили, стену всю и прясла.
Не войдете ли в мой дом? Замуж не хотите ль?
В бочаге какого мужа вам найдет родитель?»
Том веселый, Бомбадил, на свадебной пирушке
Шляпу снял — из мотыльков венчик на макушке,
А невестин венок — ирис, незабудки,
Платье — зелень с серебром. Скворчьи побудки
Том свистел, гудел пчелой, поспевал за скрипкой,
Горделиво обнимая стаи невесты гибкой.
В доме всюду свет, а в спальне — белые простынки;
Под медовою луной пляшет по старинке
Род барсучий, а на страже до утра, до солнца —
Дядька-Ива, паветыо брякает в оконце;
Водяница же вздыхает в камышах в тумане,
Слыша, как Умертвий плачет у себя в кургане.
Том веселый, Бомбадил, спал, не знал о том он,
Что всю ночь был стук и бряк, топот ног и гомон,
А на зорьке встал, запел, как скворец, свистая:
«Дерри-дол, мерри-дол, моя дорогая!»
На крыльце лозу строгал — будет корзинка,
Пока волосы златые чешет Золотинка.
Прогулка Бомбадила
Старый год побурел, ветер дул с Норд-Веста,
Том поймал сухой листок, сорванный с места.
«Ветерок его принес — хорошая примета!
День счастливый — для чего же дожидаться лета?
Поплыву наугад, починивши лодку,
По Ветлянке вниз, на запад, — это мне в охотку!»
Села птаха на сучок: «Вижу, вижу Тома!
Знаю, знаю, куда собрался из дома.
Хочешь, хочешь я снесу туда весть о госте?»
«Я тебя поймаю — съем, обглодаю кости,
Коли станешь разносить сплетни да вести!
А коль скажешь Дядьке-Иве, я тебя на месте
Испеку, сварю, зажарю! Помолчи-ка, птаха!»
Птаха — порх, задравши хвост, и пищит без страха:
«На, лови, лови меня! Я же не простушка —
Лишь ему одному просвищу на ушко:
На закате, мол, встречай, где Сход и горушка.
Поспеши, мол, поспеши! Будет пирушка!»
Хмыкнул Том: «А может быть, мне туда и надо?
Ведь куда бы ни приплыть — мне туда и надо!»
Залатал свою лодчонку — не в дырявой плавать! —
Из кустов и камышей вывел ее в заводь,
И — вниз по реке. Пел он: «Силли-сэлли,
Где, Ветлянка, твои бочаги и мели?»
«Эй, Том Бомбадил! Ты куда? Куда ты
На скорлупке доплывешь с помощью лопаты?»
«К Брендивину, может быть, — там, быть может, ныне
Ждут меня мои друзья и огонь в камине
На Сенном конце. Они — народ-невеличка,
К ним, быть может, доплыву, синяя птичка».
«Передай привет родне, принеси мне вести,
Как там рыба, много ль есть и в котором месте?»
«Не сегодня, — Том в ответ. Я ведь по теченью
Просто так себе плыву — не по порученью».
«Чив-чив! Дерзкий Том! На корягу, глянь-ка,
Налетит твоя лохань — будет тебе банька!»
«Что ты, Синий Рыбоглот, разболтался?
Лучше Свои перышки почисть косточкой щучьей!
Ты на ветке — франт нарядный, дома — замарашка,
В доме — грязь, а на груди — алая рубашка!
Говорят, вы, зимородки, по небу летали,
Ветер думали поймать. Ну и как, поймали?»
Зимородок-рыболов клюв захлопнул, Тому
Дал дорогу, а сам — фью! — и помчался к дому,
Уронив перо синё — синей самоцвета.
Том поймал перо, сказал: «Добрая примета!
Его в шляпу мы воткнем, старое кинем, —
Было белое перо, стало оно синим!»
Вдруг вокруг водоворот, из водоворота —
Пузыри! Том хлоп веслом и задел кого-то.
«Фу, Том Бомбадил! Ты чего дерешься?
Вот я лодку-то пырну — враз перевернешься!»
«Что? Да я тебя, Усатый, оседлаю сходу,
Чтобы ты не баламутил чистую воду!»
«Фу! А я отца и мать позову, и брата,
И сестрицу! Я скажу: гляньте-ка, ребята,
Спятил Том Бомбадил, он сидит в лоханке
Враскорячку и гребет вниз по Ветлянке!»
«Тебя, выдра, выдрать мало! Пропадешь ты сдуру,
А Умертвии твою выделают шкуру,
Мать родная не узнает — разве по усищам!
Не дерзи! Уж на тебя мы управу сыщем!»