Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит. Страница 108

В зале раздался смех, и посыпались новые вопросы:

– Мисс Мэтисон! Когда Бенедикта арестуют, вы предъявите иск о похищении?

С насмешливой улыбкой Джулия покачала головой и ответила:

– Не думаю, что его признали бы виновным. Я хочу сказать, что если среди присяжных будут женщины, они тут же его оправдают, узнав, что половина готовки и вся уборка была на нем.

– Он вас насиловал?

Джулия закатила глаза:

– Послушайте, я только что отчиталась перед вами за все, что происходило в течение этой недели, и я особо подчеркнула, что он ни разу не применил ко мне физического насилия. Я бы никогда не сделала такого заявления, если бы он хотя бы попытался совершить нечто подобное.

– А словами он вас оскорблял?

Джулия с серьезным видом кивнула, но глаза ее смеялись, когда она сказала:

– Да, на самом деле был за ним такой грех.

– Вы бы не могли описать тот случай?

– Конечно, – сказала Джулия. – Однажды вечером он очень на меня обиделся, когда я намеренно не упомянула его имени в числе моих любимых актеров.

В аудитории стоял гомерический смех, но задавший вопрос репортер, похоже, не понимал, что она шутит.

– Он вам угрожал? Что именно он сказал и как?

– Ну, он говорил со мной возмутительным тоном и обвинил меня в том, что я питаю особую слабость к низкорослым мужчинам.

– Были ли моменты, когда вы его боялись, мисс Мэтисон?

– Я знала, что у него было оружие, потому что видела его, – осторожно сказала она, – но когда он не подстрелил меня после того, как я предприняла попытку передать записку служащей ресторана быстрого питания, как и после двух последующих попыток к бегству, я поняла, что он не причинит мне вреда, как бы я его ни провоцировала.

Мэтт наблюдал за тем, как она, отвечая на вопросы или не отвечая на них, медленно, но верно меняет настрой аудитории, и люди, которые изначально были расположены по отношению к Заку откровенно враждебно, кажется, начали испытывать к нему симпатию.

Примерно полчаса вопросы сыпались градом, но потом паузы между ними стали все длиннее.

– Мисс Мэтисон, вы хотели бы, чтобы Захария Бенедикта арестовали? – выкрикнул с места репортер из Си-эн-эн.

Джулия повернулась лицом к нему и сказала:

– Как можно хотеть, чтобы невинно осужденного вновь посадили в тюрьму? Я не знаю, как случилось, что суд присяжных вынес обвинительное заключение, но знаю, что он способен на убийство не больше, чем я. Если бы он мог убить, я бы тут сейчас не стояла, потому что, как я всем вам объяснила несколько минут назад, я неоднократно ставила под угрозу его свободу. Хочу вам также напомнить и о том, что когда над домом появился вертолет, его первой заботой была моя безопасность. Поэтому единственное, чего я действительно хочу, – это прекращения травли и повторного объективного рассмотрения дела, из-за которого он попал в тюрьму. – Вежливо, но твердо она добавила: – А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, дамы и господа, мы могли бы закончить это интервью и разойтись по домам? Как уже говорил наш мэр, мистер Адделсон, город Китон мечтает вернуться к нормальной жизни, и я тоже. И потому я не буду больше давать никаких интервью и не буду отвечать ни на какие вопросы. Спасибо за то, что внесли вклад в экономику нашего города – ваши «туристические» деньги рекой лились в наши кассы, но если вы предпочтете оставаться тут и дальше, я вынуждена вас предупредить, что вы понапрасну потратите время…

– У меня есть еще один вопрос! – с легким пренебрежением столичного жителя к провинциалке выкрикнул репортер, представляющий «Лос-Анджелес таймс». – Вы влюблены в Захария Бенедикта?

Она посмотрела на него, приподняла изящные брови и ответила с той же мерой пренебрежительности:

– Я могла бы ожидать подобного вопроса от «Нэшнл инкуайер», но не от «Лос-Анджелес таймс». Ее попытка уклониться от ответа вызвала одобрительный смех у аудитории, но не избавила ее от необходимости ответить на поставленный вопрос, поскольку репортер из «Инкуайер» тут же прокричал:

– Ладно, мисс Мэтисон, мы зададим вам этот вопрос: вы влюблены в Захария Бенедикта?

И только тогда Мэтт заметил, что она смешалась, и тут же проникся к ней симпатией и сочувствием, наблюдая за тем, как она старательно растягивает губы в улыбке, хотя улыбаться ей совсем не хочется. Глаза ее выдали – большие сапфировые глаза с густыми длинными ресницами потемнели и погрустнели от чувства, которое отдаленно напоминало нежность. И как раз в тот момент, когда Мэтту было сильнее всего ее жаль, потому что она все же угодила в расставленную репортерами ловушку, она вдруг резко изменила тактику и сделала то, что заставило Мэтта восхищенно затаить дыхание. Стоило бы отдать дань мужеству этой девушки.

– Кто раньше, кто позже, – сказала Джулия, – но почти все женщины нашей страны воображали, будто влюблены в Захария Бенедикта. Теперь, когда я его узнала, – добавила она чуть дрогнувшим голосом, – я очень хорошо понимаю этих женщин. Он… – Джулия поколебалась, явно подыскивая верное слово, и затем просто сказала: – В такого человека любой женщине очень легко влюбиться.

Не сказав больше ни слова, Джулия отвернулась от микрофонов, и двое мужчин очень быстро обступили ее с обеих сторон. Мэтт предположил, что это скорее всего были агенты ФБР. Еще несколько мужчин в полицейской форме окружили ее, дав возможность без помех покинуть сцену.

Когда репортер Си-эн-эн начал комментировать интервью, Мэтт выключил телевизор и, посмотрев на жену, спросил:

– Что ты по этому поводу думаешь?

– Думаю, – тихо сказала Мередит, – что она была великолепна.

– Но удалось ли ей изменить твое мнение о Заке? Я безусловно пристрастен, но ты никогда его не знала, и потому, наверное, твоя реакция на услышанное совпадает со среднестатистической.

– Я бы не сказала, что я так уж беспристрастна. Ты очень хорошо разбираешься в людях, дорогой, и ты ясно дал мне понять, что веришь в его невиновность. Если ты в это веришь, тогда и я склонна в это верить.

– Спасибо за то, что воздаешь должное моей проницательности, – ласково произнес Мэтт, поцеловав жену в лоб.

– А теперь у меня есть к тебе вопрос, – сказала Мередит, и Мэтт шестым чувством угадал, о чем именно она хочет его спросить. – Джулия сказала, что ее отвезли в какой-то уединенный особняк в горах Колорадо. Это наш дом?

– Не знаю, – ответил Мэтт и усмехнулся, когда она бросила на него скептический взгляд. – Но думаю, что наш, – добавил он. – Зак уже бывал там раньше, хотя он всегда прилетал туда на вертолете и ни разу не приезжал на автомобиле. В любом случае я не раз предлагал ему пользоваться этим домом как своим. И он, что вполне естественно, посчитал, что имеет право воспользоваться моим предложением сейчас, тем более что этим он не вовлекал меня напрямую в…

– Но ты оказался втянутым во все это! – с нотками отчаяния в голосе воскликнула Мередит. – Ты…

– Не в той степени, которая могла бы подвергнуть опасности тебя или меня. – Поскольку, судя по всему, ему не удалось убедить Мередит, Мэтт спокойно пояснил: – Когда Зака посадили, он дал мне право распоряжаться его финансами и делать инвестиции от его имени, чем я и продолжаю заниматься. Я не нарушаю никаких законов, и о моих действиях известно властям. До того момента, как Зак сбежал из тюрьмы, он постоянно находился со мной на связи.

– Но сейчас он сбежал, Мэтт, и это многое меняет, ты не находишь? – Мередит заглядывала в лицо мужа. – Что, если он попробует с тобой связаться?

– В этом случае, – сказал Мэтт, небрежно пожав плечами, что встревожило ее еще сильнее, – я сделаю то, что обязан сделать любой законопослушный гражданин, то есть уведомлю об этом власти.

– И как скоро ты это сделаешь?

Мэтт засмеялся, отдав должное ее проницательности, и, обняв жену за плечи, повел в спальню.

– Так скоро, как это необходимо, чтобы власти не обвинили меня в преступном сговоре, – пообещал он. Но ни минутой раньше, подумал он.