Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит. Страница 70

Джулия закатила глаза:

– Ты ведь не рассчитываешь на то, что я поверю, будто ты ревнуешь меня?

Жадный взгляд Зака был прикован к ее губам.

– Пять минут назад я бы сказал, что не способен на такое низкое чувство, – пробормотал он.

– О да, – с насмешкой сказала Джулия и добавила с преувеличенной серьезностью: – Вы переигрываете, мистер Кинозвезда.

Зак весь похолодел. Если бы ему предстояло сделать выбор между тем, чтобы Джулия Мэтисон считала его сбежавшим преступником или кинозвездой, без колебаний он бы предпочел первое. По крайней мере первое было настоящим, не иллюзорным, отвратительным и явно не соответствующим действительности. Он провел больше десяти лет жизни в образе, который превратил его в сексуальный трофей. Подобно футболистам или звездам хоккея, ему не давали покоя поклонницы, мечтавшие переспать с Захарием Бенедиктом. Не с мужчиной – с образом. Случилось так, что в этот вечер впервые Зак был абсолютно уверен в том, что женщина хотела его ради него самого, и он разозлился, осознав, что оказался не прав.

– Почему ты так на меня смотришь? – осторожно спросила Джулия.

– Может, это ты мне скажешь, почему употребила выражение «кинозвезда» именно сейчас? – ответил он вопросом на вопрос.

– Боюсь, тебе не понравится то, что я скажу.

– Ничего, говори.

Тон Зака заставил Джулию внимательнее посмотреть ему в лицо. Она прищурилась:

– Ладно. Я сказала так, потому что у меня аллергия на фальшь.

Зак сдвинул брови:

– Ты не могла бы выразить свою мысль несколько конкретнее?

– Конечно! – фыркнула Джулия, отвечая на его сарказм несвойственной ей грубой прямотой. – Я сказала это, потому что ты притворился, будто ревнуешь, а потом еще и притворился, что никогда прежде не ревновал. Думаю, это не просто избито до банальности, но и весьма неискренне, в особенности потому что я знаю, и ты знаешь, что я, должно быть, наименее привлекательная женщина, с которой ты когда-либо флиртовал! Более того, поскольку я уже не считаю тебя сбежавшим убийцей и не веду себя с тобой как с преступником, я была бы весьма признательна, если бы и ты не вел себя со мной как с… с какой-то безмозглой фанаткой, которая так тобой очарована, что готова упасть в обморок от нескольких комплиментов.

С запозданием заметив надвигающуюся грозу в его глазах, Джулия отвела взгляд и уставилась на его плечо, смущенная и пристыженная тем, что под влиянием задетых чувств позволила себе эту выходку. Она мысленно подготовилась к тому, что услышит все нелицеприятное, что он о ней думает, но после нескольких секунд зловещего молчания сказала тихо и сокрушенно:

– Полагаю, не стоило мне высказываться столь конкретно. Прости. Теперь твоя очередь.

– Моя очередь что? – тут же парировал Зак.

– Высказаться. Отчитать меня за грубость и оскорбление.

– Хорошо. Ты меня оскорбила.

Он прекратил танцевать, и Джулия, тяжело вздохнув, собралась с духом и посмотрела в его бесстрастное лицо.

– Ты злишься?

– Не знаю. Не уверен.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Хочу сказать, что в том, что касается тебя, я ни в чем не уверен, начиная с сегодняшнего полудня, и с каждым мгновением неуверенность моя только растет.

Голос его звучал так странно, так… растерянно… что улыбка против воли коснулась ее губ. Она сильно сомневалась, что какая-нибудь женщина, не важно, красива она или нет, могла бы привести его в такое вот состояние. Она не знала, как это получилось, но чувствовала определенную гордость.

– Думаю, – сказала Джулия, – что мне это нравится.

– К сожалению, мне это не нравится, – без улыбки ответил Зак.

– Жаль…

– По правде говоря, мне бы хотелось прояснить некоторые детали. А именно: то, что между нами происходит и чего мы хотим друг от друга. – Подсознательно Зак понимал, что ведет себя иррационально, но пять лет заключения вкупе с бурными эмоциями, вызванными событиями сегодняшнего дня, бросавшими его буквально и фигурально из огня да в полымя и наоборот, – все это привело к тому, что его чувства, как и его суждения, пребывали в полнейшем хаосе. – Ну, ты согласна?

– Я… Думаю, да.

– Отлично. Хочешь высказаться первой или предоставишь сделать это мне?

Джулия судорожно сглотнула, не зная, чего в ней больше – страха или озорства.

– Тебе первое слово.

– Порой у меня возникает безумное ощущение, что ты ненастоящая… что ты слишком наивна для женщины двадцати шести лет от роду… что ты – тринадцатилетняя девочка, которая только притворяется женщиной.

Джулия с облегчением улыбнулась, радуясь тому, что он не сказал чего-то похуже.

– А все остальное время что тебе кажется?

– Ты заставляешь меня чувствовать себя так, словно и мне тринадцать лет. – Ему показалось, что ей это нравится, судя по веселым искоркам в ее глазах, и внезапно у Зака возникло странное, извращенное желание рассеять всякие оставшиеся иллюзии, которые она могла бы питать как в отношении его лично, так и в отношении его планов на этот вечер. – Хочу тебя разочаровать. Твое восприятие сегодняшних событий у ручья ошибочно. Я не рыцарь на белом коне в сияющих доспехах. Я не кинозвезда, и я очень далек от подросткового идеализма. Всю свою наивность и весь свой идеализм я растерял задолго до того, как потерял невинность. Я не ребенок, и ты тоже. Мы взрослые люди. Мы оба понимаем, что между нами сейчас происходит, и мы оба знаем, куда это нас ведет. – От недавней веселости Джулии не осталось и следа. – Ты хочешь, чтобы я назвал вещи своими именами? – продолжал Зак, наблюдая за тем, как щеки Джулии заливает краска. Уязвленный тем, что осознание того, что он хочет лечь с ней в постель, погасило ее улыбку, Зак осознанно продолжил бить в ту же точку: – Мои фильмы не для воспитания юношества, они не ставят перед собой благородных целей, это фильмы для взрослых про то, что происходит между взрослыми людьми. Нам не по тринадцать лет, мы не на школьных танцах, и я думаю не о том, смогу или нет поцеловать тебя перед тем, как пожелаю спокойной ночи. Это и так понятно – я тебя поцелую. Дело в том, что я тебя хочу, и я думаю, что ты хочешь меня почти так же сильно, как и я тебя. До того как закончится эта ночь, я намерен сделать так, чтобы ты точно меня захотела, и когда я сделаю это, я намерен уложить тебя в постель, раздеть и заняться с тобой любовью, пытаясь при этом доставить и тебе и себе максимум удовольствия. А сейчас я хочу танцевать с тобой, чтобы чувствовать твое тело своим. Пока мы танцуем, я буду думать обо всем том, что я собираюсь делать для тебя и с тобой, когда мы будем вместе в постели. Надеюсь, сейчас тебе все ясно? Если тебя это не устраивает, скажи мне, чего ты от меня ждешь, и мы займемся тем, что устроит тебя. Ну так как? – Джулия не торопилась с ответом. Она стояла, опустив голову. – Так чего ты хочешь? – повторил Зак вопрос, явно теряя терпение.

Джулия прикусила дрожащую губу и подняла сияющие от смеха и желания глаза.

– Как насчет того, чтобы помочь мне сделать небольшую перестановку в кухонных шкафчиках?

– У тебя нет никакого другого предложения? – возмущенно поинтересовался Зак. Раздражение помешало ему понять, что Джулия шутит.

– На самом деле, – сказала она, опуская глаза и пытаясь сосредоточиться на раскрытом вороте его рубашки, – это и было мое второе предложение.

– В таком случае какое же первое? И пожалуйста, не притворяйся, что я заставляю тебя так сильно нервничать, что ты хочешь прибраться в шкафчиках! Я же отлично помню, что не смог заставить тебя нервничать, держа под дулом пистолета!

Джулия мысленно добавила к списку того, что ей нравится в нем, раздражительность и бестолковость и сделала глубокий вдох, приготовившись сообщить ему, что игра закончена, но не смогла встретиться с ним взглядом и тихо сказала:

– Ты прав. После того, что произошло сегодня, ты, наверное, уже не сможешь заставить меня нервничать, даже целясь в меня из пистолета, потому что я знаю, что ты никогда и ни за что не причинишь мне вреда. Но зато тебе удалось полностью лишить меня самообладания с того самого момента, как я проснулась в гостиной сегодня вечером.