Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит. Страница 82

– И что по этому поводу думала твоя бабушка? – не скрывая отвращения, поинтересовалась Джулия. – Где она была в это время?

– Моя бабушка была где-то в доме, но она знала, что не может ничего изменить, и потому, насколько ей это удавалось, сохраняла лицо, делая вид, что не замечает того, что происходит. И точно так же она относилась к распутным проделкам моего деда. – Зак замолчал, и Джулия решила, что он больше ничего не скажет, но, помолчав, он добавил: – Мой дед умер через год после гибели Джастина, и даже уходя из жизни, он умудрился унизить ее. Он летел на собственном самолете в Мексику, и в тот момент, когда самолет разбился, с ним была юная модель. Гаррисоны владеют газетой Риджмонта, и потому моей бабке удалось утаить этот пикантный факт, но старания были напрасными, потому что телеграфные агентства ничего утаивать не стали, и обстоятельства его смерти подробно описали центральные газеты, не говоря уже о прочих средствах массовой информации, таких как радио и телевидение.

– Почему твой дед не развелся с ней, раз она ему была не нужна?

– Я задал деду тот же вопрос летом перед тем, как уехать в Йельский университет. Мы с ним праздновали начало моей студенческой карьеры, то есть вместе пили в его кабинете. Вместо того чтобы послать меня куда подальше с моим вопросом, он, скорее всего по той причине, что к тому времени уже изрядно захмелел, но все еще сохранял ясность мысли, сказал мне правду. – Зак взял со столика бокал и залпом допил остатки бренди, словно желая смыть горький привкус во рту, который появился после этого рассказа.

– Так что же он тебе сказал? – спросила Джулия, когда молчание слишком затянулось.

Он посмотрел на нее так, словно успел забыть о том, что она рядом.

– Он сказал мне, что моя бабушка – единственная женщина, которую он когда-либо любил. Все думали, что он женился на ней по расчету, для того чтобы приобщить деньги Гаррисонов к тому, что у него еще оставалось от собственного, быстро тающего состояния. Тем более что моя бабка была далеко не красавица. Но дед во время разговора сказал, что это не так, и я ему верю. На самом деле с возрастом моя бабушка даже изменилась к лучшему – она стала выглядеть как настоящая аристократка.

Он снова замолчал, и Джулия, презрительно поджав губы, сказала:

– Почему ты ему поверил? Я хочу сказать, что если бы он ее любил, он не стал бы вот так ей изменять, как мне кажется.

Губы Зака сложились в сардоническую усмешку.

– Знала бы ты мою бабку. Она ставила планку так высоко, что до нее никто не смог бы дотянуться, и, уж конечно, это было не по силам моему беспутному деду, и он это знал. Он сказал мне, что он сдался и прекратил всякие попытки дотянуться до высот ее принципов вскоре после их свадьбы. Единственный человек из нашей семьи, кто добился расположения моей бабки, был Джастин. Она обожала Джастина. Видишь ли, – пояснил Зак с веселым недоумением, – Джастин был единственным представителем сильного пола в нашей семье, у кого имелось хоть какое-то внешнее сходство с ее родственниками. Он был светловолосым, как и она, среднего роста, а не такой высокий, как все мы. На самом деле он поразительно напоминал ее отца. Все прочие, включая меня, унаследовали рост, сложение и черты лица Стенхоупов. Я, в частности, – копия своего деда, что, как ты понимаешь, не могло вызывать у моей бабушки теплых чувств ко мне.

Джулия подумала, что никогда не сталкивалась с такой странной, если не сказать идиотской, пристрастностью, но решила придержать свое мнение при себе.

– Если твоя бабушка так сильно любила Джастина, то, как мне кажется, она бы поддержала его, если бы он признался ей в том, что он – гей.

– Ни за что! Она презирала слабость, любое проявление слабости. Он ничего не добился бы, кроме ее презрения. – Зак искоса посмотрел на Джулию и добавил: – С учетом всего вышеизложенного напрашивается очевидный вывод: моя бабушка совершила ошибку, породнившись со Стенхоупами. Как я уже говорил, Стенхоупы подвержены всем человеческим слабостям: они слишком много пили, слишком быстро ездили, швыряли деньги на ветер, а потом вступали в брак с теми, кто мог поправить их пошатнувшиеся финансы. В жизни у них был один принцип – веселись и радуйся, пока можешь. Они никогда не задумывались о завтрашнем дне, и им было плевать на всех, кроме себя. Не исключение и мои собственные родители, которые погибли по дороге домой с бурной вечеринки, при этом отец вел машину со скоростью более шестидесяти километров в час по заснеженной дороге. У них было четверо детей, которые в них нуждались, но родителей это не остановило.

– А на кого похожи Алекс и Элизабет?

Зак отвечал сухо и прозаично, стараясь быть беспристрастным:

– Алекс и Элизабет подвержены типичным для Стенхоупов слабостям. К шестнадцати годам оба уже успели плотно подсесть на наркотики и алкоголь. Элизабет даже сделала аборт. Алекса дважды задерживала полиция – и, конечно, оба раза его отпускали без постановки на учет – за наркотики и азартные игры. В их защиту могу сказать, что рядом не было никого, кто бы всерьез взялся за их воспитание. Бабушка могла бы вывести их на путь истинный, но дед никогда бы ей этого не позволил. Не забывай, мы были слеплены с ним из одного теста. Даже если бы она попыталась, у нее едва ли что-нибудь вышло, потому что дома мы бывали всего пару месяцев в году – на летних каникулах. По настоянию деда мы все учились в престижных школах-пансионах вдали от дома. А в этих школах всем плевать на то, что ты делаешь, пока тебя не поймали за руку и пока ты не создаешь проблем для администрации.

– Выходит, твоя бабушка с неодобрением относилась к твоей сестре и твоему брату, так?

– Так. И они ее тоже не любили, поверь мне. Однако бабка считала, что у них были шансы стать порядочными людьми, если их вовремя взять под контроль.

Джулия ловила каждое сказанное им слово. Более того, она улавливала все нюансы его тона и выражения лица. Несмотря на то что, рассуждая о «слабостях» Стенхоупов, он неизменно включал себя в их число, Джулия заметила в его голосе оттенок пренебрежения. Она также сделала несколько интересных выводов из того, о чем он умолчал.

– А как насчет тебя? – осторожно спросила она. – Как ты к ней относился?

Зак вопросительно приподнял бровь и посмотрел на Джулию с вызовом.

– Что заставляет тебя думать, что я относился к ней не так, как Алекс и Элизабет?

Джулия вызов приняла:

– Мне почему-то так кажется.

Зак молча кивнул, по достоинству оценив ее проницательность.

– На самом деле я ею восхищался. Как я уже говорил, она установила для нас недостижимо высокую планку, но по крайней мере у нее были принципы. Рядом с ней хотелось постараться стать лучше и порядочнее, чем ты был на самом деле. Правда, мы все равно были бы бессильны удовлетворить ее требования. Это удавалось только Джастину.

– Ты рассказал мне, как она относилась к твоим братьям и сестре. А к тебе как она относилась?

– Она считала, что я – копия своего деда.

– В том, что касается внешности, – с нажимом на последнем слове уточнила Джулия.

– А в чем разница? – коротко спросил Зак.

У Джулии было чувство, будто она забрела на запретную территорию, но тем не менее она не стала ретироваться.

– Думаю, ты понимаешь, в чем разница, даже если не хочешь этого признавать. Может, ты и похож на деда внешне, но ты совсем другой. Ты похож на нее. Джастин походил на нее внешне, но он был другим, не таким, как она. А ты похож на нее характером.

Поскольку ему не удалось ее сконфузить, состроив брезгливую мину, он сухо заметил:

– Ты слишком уж самоуверенна в своих суждениях для ребенка двадцати шести лет.

– Прекрасная тактика, – ответила Джулия, мастерски подражая его тону. – Если ты не можешь ввести меня в заблуждение, давай высмеивай меня.

– Попала в яблочко, – нежно прошептал Зак, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

– И, – продолжила она, лукаво уклоняясь и подставляя ему щеку, – если высмеять меня не удается, то надо попытаться меня отвлечь.