Новолуние - Майер Стефани Морган. Страница 118
При этом, оставаясь смертной, я делаю им только хуже: одним присутствием подвергаю постоянному риску Чарли, а еще большему – Джейка, притягивая заклятых врагов на землю, которую ему суждено охранять. А Рене… Даже не могу поехать к маме из страха принести за собой шлейф смертельной опасности!
Я магнит для всяческих невзгод. Со страшной истиной пришлось смириться, я поняла: нужно заботиться о себе и защищать близких, даже если это порой означает разлуку. Нужно быть сильной!
– Чтобы не привлекать лишнее внимание, – Эдвард по-прежнему говорил сквозь зубы, глядя теперь на Карлайла, – предлагаю отложить этот разговор, по крайней мере, до того дня, как Белла закончит школу и уедет от Чарли.
– Знаешь, милая, это вполне разумно!
Я представила, что будет с отцом, если, проснувшись сегодня утром – после всех ужасов прошлой недели: смерти Гарри, нашего с Элис побега, – он обнаружит мою постель пустой. Папа такого не заслуживает. К тому же ждать осталось немного, выпускной совсем близко.
– Хорошо, подумаю, – нехотя согласилась я.
Эдвард тотчас успокоился, недовольно-тревожной гримасы как не бывало.
– Наверное, мне стоит отвезти тебя домой, – проговорил он вроде бы равнодушно, а на самом деле желая поскорее оторвать меня от Карлайла и Элис. – Вдруг Чарли пораньше проснется?
Я посмотрела на доктора Каллена:
– Значит, после выпускного?
– Даю слово!
Тяжело вздохнув, я растянула губы в улыбке и снова повернулась к Эдварду:
– Ладно, поехали.
Опасаясь, что Карлайл пообещает что-то еще, парень поволок меня из столовой. Из дома мы вышли через дверь черного хода: Эдварду не хотелось показывать, что сломал в гостиной.
В Форкс мы ехали молча, хотя душа у меня так и пела. Леденящий страх я тоже чувствовала, однако о плохом старалась не думать. Переживать из-за будущих страданий, хоть духовных, хоть физических, совершенно бесполезно. Вот я и решила не переживать, ну, без крайней необходимости.
Когда добрались до дома, Эдвард, не теряя ни секунды, буквально взлетел по стене в открытое окно моей спальни, осторожно разомкнул объятия и положил меня на кровать.
Догадаться, о чем он думает, не составляло ни малейшего труда, только выражение лица удивило: вместо яростного оно почему-то было сосредоточенным. С растущим недоверием я наблюдала, как Эдвард меряет мою спальню шагами.
– Какие бы козни ты ни строил, предупреждаю: ничего не выйдет! – заявила я.
– Тш-ш, я думаю!
– М-м-м, – простонала я, откинулась на подушки и накрылась с головой одеялом.
Полная тишина, а потом р-раз – и я увидела лицо Эдварда. Подняв одеяло, он оглядел меня с ног до головы, прилег рядом и осторожно убрал с моей щеки непослушную прядь.
– Пожалуйста, не прячь лицо! Я и так слишком долго его не видел… Скажи мне кое-что, ладно?
– Что? – с неохотой отозвалась я.
– Если бы ты могла получить абсолютно все, чего бы ты пожелала?
Что-то в его вопросе меня насторожило.
– Тебя!
– Нет, – нетерпеливо покачал головой Каллен, – из того, что еще не имеешь.
Не понимая, к чему он клонит, я тщательно обдумала ответ и выбрала желание, которое было совершенно искренним, но, скорее всего, несбыточным.
– Мне бы хотелось… чтобы это сделал не Карлайл… Чтобы ты сам мной занялся.
Полная недобрых опасений, я ждала, как он отнесется к моим словам. Все, сейчас вспылит, как в родительском доме!.. К моему удивлению, лицо Эдварда не изменилось; он не рассердился, лишь задумчиво смотрел на меня.
– А что бы ты за это отдала?
Не веря собственным ушам, я глупо таращилась на него и, не взвесив все как следует, выпалила:
– Что угодно! Эдвард улыбнулся:
– Например, пять лет?
Мои глаза потемнели: в душе боролись ужас и разочарование.
– Сама сказала: что угодно!
– Да, но за это время ты придумаешь отговорку. Мне нужно ковать железо, пока горячо! К тому же смертной быть опасно, по крайней мере для меня! В общем, что угодно, кроме этого!
– Три года? – нахмурился Каллен.
– Нет!
– И это называется «заветное желание»?
Боже, оно ведь и правда заветное! Лучше изобразить невозмутимость: не дай бог, Эдвард догадается, как сильно я мечтаю, чтобы меня изменил именно он. Хоть время для маневров выиграю!
– Давай шесть месяцев!
– Нет, мало! – закатил глаза Эдвард.
– Тогда максимум год.
– Нужно хотя бы два!
– Ни за что! Девятнадцатилетие справить согласна, а двадцатилетие – нет! Раз ты навсегда останешься подростком, почему мне нельзя?
Каллен на секунду задумался.
– Ладно, забудь. Хочешь, чтобы я тебя изменил, – выполни всего одно условие.
– Условие? – От страха голос стал совсем бесцветным. – Какое еще условие?
В темных глазах мелькнула настороженность, и Эдвард медленно проговорил:
– Сначала выйди за меня замуж. Затаив дыхание, я ждала, ждала…
– Ладно, признавайся, в чем тут подвох?
– Белла, ты меня оскорбляешь! – вздохнул парень. – Я делаю тебе предложение, а оно принимается за шутку…
– Эдвард, пожалуйста, давай серьезно!
– Да я сама серьезность! – В золотисто-карем взгляде вовсе не было насмешки.
– Слушай, – ежесекундно рискуя впасть в истерику, проговорила я, – мне только восемнадцать.
– А мне почти сто десять – самое время остепениться!
Я отвернулась к темному окну, пытаясь совладать с паникой, прежде чем она станет слишком очевидна.
– Знаешь, брак вовсе не предел моих мечтаний. Для Рене с Чарли он стал началом конца.
– «Брак – начало конца»… Какое любопытное наблюдение!
– Ты понимаешь, о чем я!
Эдвард тяжело вздохнул:
– Только не говори, что боишься связывать себя обязательствами!
– Ну, не совсем так, – заюлила я. – Скорее, боюсь Рене: у нее довольно жесткая позиция, замужество до тридцати она не одобряет.
– Потому что ей удобнее, если ты примкнешь к коронованным венцом безбрачия, чем к замужним! – мрачно рассмеялся Каллен.
– Это что, очередная шутка?
– Белла, если сравнить по важности обязательства брачного союза и жертвования душой ради вампирского бессмертия… – Эдвард покачал головой. – Раз не хватает смелости выйти за меня…