Поэзия английского романтизма XIX века - Байрон Джордж Гордон. Страница 19

Дитя-горе

Перевод В. Топорова

Мать вопит! Отец молчит…

В страшный мир мне путь открыт.

Тварь дрожащая, нагая —

С омерзеньем родился я.

Как из тучи — дьяволенок,

Плача, рвусь я из пеленок

И отца луплю, пока

Жду — невкусного — соска.

Древо яда

Перевод С. Маршака

В ярость друг меня привел —

Гнев излил я, гнев прошел.

Враг обиду мне нанес —

Я молчал, но гнев мой рос.

Я таил его в тиши

В глубине своей души,

То слезами поливал,

То улыбкой согревал.

Рос он ночью, рос он днем.

Зрело яблочко на нем,

Яда сладкого полно.

Знал мой недруг, чье оно.

Темной ночью в тишине

Он прокрался в сад ко мне

И остался недвижим,

Ядом скованный моим.

Заблудившийся мальчик

Перевод С. Маршака

«Нельзя любить и уважать

Других, как собственное я,

Или чужую мысль признать

Гораздо большей, чем своя.

Я не могу любить сильней

Ни мать, ни братьев, ни отца.

Я их люблю, как воробей,

Что ловит крошки у крыльца».

Услышав это, духовник

Дитя за волосы схватил

И поволок за воротник.

А все хвалили этот пыл.

Потом, взобравшись на амвон,

Сказал священник: — Вот злодей!

Умом понять пытался он

То, что сокрыто от людей!

И не был слышен детский плач,

Напрасно умоляла мать,

Когда дитя раздел палач

И начал цепь на нем ковать.

Был на костре — другим на страх —

Преступник маленький сожжен…

Не на твоих ли берегах

Все это было, Альбион?

Пропащая девочка

Перевод В. Топорова

Дети будущих веков!

Из конфузливых стихов

Вы узнаете о том,

Что Любовь — Любовь! — звалась грехом.

В веке золотом

Ясным летним днем

Всякий, свету рад,

Сбросит свой наряд —

И душой и телом чист и млад.

Парочка одна —

В наши времена —

Спряталась в кусты,

Чтоб средь темноты

Ясным днем ночные рвать цветы.

Нежась, разлеглись.

Играм предались.

Трепетны сердца.

Нет вблизи отца.

И свой страх забыли до конца.

Заполдень, устав,

Встали с мягких трав,

Порешив вдвоем

Темным вечерком

Снова повстречаться под кустом.

Но к отцу, бледна,

Подошла она,

И отцовский взгляд,

Как разверстый ад,

Заронил ей в сердце смертный хлад.

«Дочь! Где ты была?»

И стоит, бела,

Мучима стыдом,

Пред своим отцом,

Сразу ставшим дряхлым стариком.

К Тирзе

Перевод В. Топорова

[42]

Рожденный матерью земной

Опять смешается с землей;

Во прах рассыплются тела.

Зачем ты сына родила?

Любовь свела мужей и жен,

Но каждый будет погребен;

Спасенье смерть назвало — сном:

И мы, отмучившись, уснем.

Ты, мать моих сочтенных дней,

Страшна жестокостью своей

И лицемерьем сладких слез —

В них, как в тумане, я возрос,

Сквозь них — смотреть на мир привык,

Покрылся тиной мой язык.

Смерть Божья — смерть превозмогла, —

Зачем ты сына родила?

По образу и подобию

Перевод В. Потаповой

[43]

Сердце людское — в груди Бессердечья;

Зависть имеет лицо человечье;

Ужас родится с людскою статью;

Тайна рядится в людское платье.

Платье людское подобно железу,

Стать человечья — пламени горна,

Лик человечий — запечатанной печи,

А сердце людское — что голодное горло!

ИЗ «МАНУСКРИПТА РОССЕТТИ» (1793)

[44]

«Словом высказать нельзя…»

Перевод С. Маршака

Словом высказать нельзя

Всю любовь к любимой.

Ветер движется, скользя,

Тихий и незримый.

Я сказал, я все сказал,

Что в душе таилось.

Ах, любовь моя в слезах,

В страхе удалилась.

А мгновение спустя

Путник, шедший мимо,

Тихо, вкрадчиво, шутя

Завладел любимой.

Золотая часовня

Перевод С. Маршака

Перед часовней, у ворот,

Куда никто войти не мог,

В тоске, в мольбе стоял народ,

Роняя слезы на порог.

Но вижу я: поднялся змей

Меж двух колонн ее витых,

И двери тяжестью своей

Сорвал он с петель золотых.

Вот он ползет во всю длину

По малахиту, янтарю,

Вот, поднимаясь в вышину,

Стал подбираться к алтарю.

Разинув свой тлетворный зев,

Вино и хлеб обрызгал змей…

Тогда пошел я в грязный хлев

И лег там спать среди свиней!

вернуться

К Тирзе. — Стихотворение написано около 1795 или даже 1803 года, во всяком случае, включено в сборник позднее остальных.

Тирза— здесь не античное имя, как может показаться; оно заимствовано из «Песни песней» (6,4): «Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Тирза, любезна, как Иерусалим, грозна, как полки со знаменами». В поэмах Блейка Тирза символизирует плотскую любовь; он называет ее «Мать моей смертной части» (стих 9). Смысл стихотворения — отвержение любви как первопричины, обрекающей человека на существование в мире; не случайно в оригинале лирический его герой дважды повторяет слова Христа, обращенные к Марии (Евангелие от Иоанна, II, 4): «Что Мне в Тебе, Жено?»

вернуться

По образу и подобию. — Стихотворение гравировано Блейком в 1794 году, но ни разу не было включено им в сборник. Сохранилось три оттиска.

вернуться

Из «Манускрипта Россетти» (1793).Тетрадь состоит из пятидесяти восьми листов, и записи, а также рисунки, вносились в нее в разных направлениях, и, по-видимому, вплоть до 1811 года. Так, например, в 1800–1803 годах Блейк вторично использовал страницы 2—14, среди черновых записей 1793 года — первые варианты многих стихотворений из цикла «Песни опыта». В 1847 году известный английский художник — «прерафаэлит», поэт и переводчик Данте Габриэль Россетти (1828–1882) купил эту тетрадь у брата Сэмюеля Пальмера (Пальмер, известный английский художник, — см. иллюстрации к наст, тому, — был другом Блейка). Вслед за Россетти увлеклись Блейком его друзья, один из которых, Александр Гилкрист, издал в 1863 году биографию Блейка, положившую начало его всеанглийской, а затем и всемирной известности. В книге Гилкриста впервые опубликовано большое число стихотворений из «тетради 1793».