Кобзарь - Шевченко Тарас Григорьевич. Страница 6

_{Петербург, 1837}

«Ветер буйный, ветер буйный…»

* * *

Ветер буйный, ветер буйный,

С синим морем споришь, —

Встряхни его, взволнуй его,

Поговори с морем.

Оно милого, бывало,

На волне качало;

Далеко ли сине море

Милого умчало?

Если друга утопило —

Разбей сине море;

Пойду искать миленького,

Топить свое горе.

Утоплю свою недолю,

Русалкою стану,

Поищу в пучине черной,

На дно моря кану.

Найду его — прильну к нему,

На груди замлею.

Неси меня, море, с милым,

Куда ветер веет!

Если милый там, за морем, —

Ты, мой буйный, знаешь,

Как живет он, где ночует,

Ты его встречаешь.

Если плачет — и я плачу;

Нет — я распеваю;

Коль погиб мой чернобровый —

И я погибаю.

Тогда неси мою душу

Туда, где мой милый,

И поставь калиной красной

Над его могилой.

Будет легче сиротине

В могиле постылой,

Если милая склонится

Цветком над могилой.

И цветком я и калиной

Цвести над ним буду,

Чтоб не жгло чужое солнце,

Не топтали люди.

На закате погрущу я,

Всплакну на рассвете;

Взойдет солнце — вытру слезы,

Никто не заметит.

Ветер буйный, ветер буйный,

Ты ведь с морем споришь, —

Встряхни его, взволнуй его,

Поговори с морем…

_{Петербург, 1838}

ВЕЧНОЙ ПАМЯТИ КОТЛЯРЕВСКОГО

Солнце греет, ветер веет

С поля на долину,

Воду тронет, вербу клонит,

Сгибает калину;

На калине одиноким

Гнездышком играет.

Где ж соловушка сокрылся?

Где искать — не знает.

Вспомнишь горе — позабудешь:

Отошло, пропало;

Вспомнишь радость — сердце вянет:

Зачем не осталась?

Погляжу я да припомню:

Как начнет смеркаться,

Запоет он на калине —

Все молчат, дивятся.

Иль богатый да счастливый,

Кто судьбой-судьбиной

Облюбован, избалован,

Станет пред калиной;

Иль сиротка, что работать

Встает до рассвета,

Остановится послушать,

Словно в песне этой

Мать с отцом ведут беседу, —

Сердце бьется; любо…

Все на свете точно пасха,

И люди как люди.

Или девушка, что друга

Долго поджидает,

Вянет, сохнет сиротою,

Как быть ей — не знает,

На дорогу выйдет глянуть

И поплакать в лозы;

Чуть соловушка зальется —

Высыхают слезы;

Послушает, улыбнется,

В лесу погуляет —

Точно с милым говорила,

А он не смолкает,

И кажется, будто он молится богу.

Пока не выходит злодей погулять

С ножом затаенным, — и эхо над логом

Пойдет и замолкнет: к чему распевать!

Жестокую душу смягчить ли злодею!

Лишь голос загубит, к добру не вернет;

Пусть тешится злобный, пока, холодея,

Не сляжет, коль ворон беду предречет.

Заснет долина. На калине

К утру соловушка заснет,

Повеет ветер по долине,

И эхо по лесу пойдет.

Гуляет эхо — божье слово…

Бедняги примутся за труд.

Стада потянутся в дубровы,

Дивчата по воду пойдут,

И солнце глянет — краше рая,

Смеется верба — свет зари,

Злодей опомнится, рыдая.

Так было прежде… Но смотри:

Солнце греет, ветер веет

С поля на долину;

Воду тронет, вербу клонит,

Сгибает калину;

На калине одиноким

Гнездышком играет.

Где соловушка сокрылся?

Да где ж он? Кто знает.

Недавно, недавно над всей Украиной

Старик Котляревский вот так распевал;

Замолк он, бедняга, сиротами кинул

И горы и море, где прежде витал,

Где ватагу твой бродяга

Водил за собою,

Все осталось, все тоскует,

Как руины Трои.

Все тоскует. Только слава

Солнцем засияла.

Жив кобзарь — его навеки

Слава увенчала.

Будешь ты владеть сердцами,

Пока живы люди;

Пока солнце не померкнет,

Тебя не забудем!

Ты душа святая!

Речь сердца простого,

Речь чистого сердца приветливо встреть!

В сиротстве не брось, как ты бросил дубровы,

Промолви мне вновь хоть единое слово,

Вернись, чтобы снова о родине петь.

Пускай улыбнется душа на чужбине,

Хоть раз улыбнется, увидев, как ты

С единственным словом приносишь и ныне

Казацкую славу в дом сироты.

Орел сизокрылый, вернись! Одиноко

Живу сиротою в суровом краю;

Стою пред морскою пучиной глубокой,

Моря переплыл бы — челна не дают.

Припомню я родину, вспомнив Энея,

Припомню — заплачу; а волны, синея,

На тот дальний берег идут и ревут.

Я света не вижу, я точно незрячий,

За морем, быть может, судьба моя плачет,

А люди повсюду меня осмеют.

Пускай улыбнется душа на чужбине —

Там солнце, там месяц сияет ясней,

Там с ветром в беседу курганы вступают,

Там с ними мне было бы сердцу теплей.

Ты душа святая! Речь сердца простого,

Речь чистого сердца приветливо встреть!

В сиротстве не брось, как ты бросил дубровы,

Промолви мне вновь хоть единое слово,

Вернись, чтобы снова о родине петь.