Князь Кий - Малик Владимир Кириллович. Страница 36

- Воины, отроки! - воскликнул он. - Помните, я - ваш князь! Положитесь на меня! Я вас спасу! Только не смейте ввязываться в бой с гуннами! Я сам поеду к ним на переговоры! А вы оставайтесь на месте!

Он тронул коня и, подняв в знак мирных намерений правую руку, тронулся навстречу быстро приближавшимся гуннам.

- Не стреляйте! - закричал он громко по-гуннски. - Я князь полян Чёрный Вепрь, племянник кагана Эрнака, внук Аттилы!

Гунны замедлили бег коней, потом и вовсе остановили их. Из отряда выехал всадник и быстро помчался к Чёрному Вепрю. На полпути он остановился, оскалился в улыбке.

- Крек! Ты? - обрадовался Чёрный Вепрь, узнав гунна.

- Да, это я, княжич, - ответил тот. - Мне приятно видеть тебя живым и невредимым.

- И мне также - тебя.

- Великий каган Эрнак ждёт встречи с тобой, княжич.

- Значит, он здесь?

- В знак покорности и верности ты сойдёшь с коня, подойдёшь к великому кагану и поцелуешь его сапог…

- Но я же не раб! - вспыхнул от возмущения Чёрный Вепрь. - Неужели мой вуйко захочет так унизить меня?

- Этим ты засвидетельствуешь свою преданность ему и тогда станешь князем!… А поцеловать великому кагану сапог - высокая честь. Не каждый может её удостоиться. - Крек искренне удивился, что княжич полян придаёт этому обычаю такое значение. - Поехали.

Чёрный Вепрь нахмурился. Он никогда никому не целовал сапог, даже князю, своему отцу. Как же быть - целовать вуйку?

Но тут его тревожный взгляд упал на недвижимые тела воинов-полян, в великом множестве лежащих на зелёном поле, и он молча тронул коня. Понял - станет целовать сапог не брату своей матери, не родственнику, а грозному и беспощадному победителю. К тому же - целовать не даром, а за багряное княжеское корзно.

Они ехали молча, и гунны расступались перед ними. Наконец Крек остановился и, мгновенно спрыгнув с коня, согнулся в низком поклоне перед обрюзгшим всадником в богатом ромейском наряде.

- Великий каган, я привёл твоего сестринца, княжича полян Чёрного Вепря…

- Вижу, - ответил Эрнак, пристально всматриваясь выцветшими коричневыми глазками в своего племянника.

Был каган среднего роста, тучный, с широким тёмно-бронзовым лицом. В левом ухе золотая серёжка. Золотом и самоцветами сверкали сабля и сбруя его коня. В серебряных стременах желтели покрытые пылью мягкие, расшитые серебром сапоги.

Чёрный Вепрь некоторое время рассматривал своего вуйка, потом спешился и, подойдя вплотную, припал к сапогу, разившему конским потом и дорожной пылью.

- Великий каган… Вуйко… Я… - начал хрипло.

- Знаю, - перебил его Эрнак и положил тяжёлую руку племяннику на голову. - Я рад, что у моей сестры такой разумный и достойный сын. Она жива?

- Ты можешь увидеть её сегодня или завтра, как только того пожелаешь, каган.

- Ладно… Что же ты мне скажешь, княжич?

- Мой великий повелитель, - поднял на него глаза Чёрный Вепрь, - поздравляю тебя с победой над полянами. И твой и мой ворог воевода Радогаст погиб. А для племени полян ты отныне верховный повелитель…

- Кто же станет его князем? - глаза кагана спрятались в узкие щёлочки.

- Кого ты захочешь, тот и станет князем, - стараясь выглядеть как можно скромнее, ответил Чёрный Вепрь.

- Мудро сказал, - похвалил его Эрнак. - Сразу видно, что в твоих жилах течёт кровь великого Аттилы! Быть тебе князем полян - пусть бережёт тебя Тенгрихан!.

Чёрный Вепрь покорно склонил голову.

- Благодарствую, великий каган! Я буду верно служить тебе. Никогда и ни в чем, я не дам ни малейшего повода усомниться в моей преданности тебе, вуйко!…

- Хорошо сказал. Чего ещё тебе надо от меня?

Чёрный Вепрь посмотрел ему прямо в глаза.

- Хочу, каган, чтобы ты помог укротить роды, которые сами мне не покорятся…

- Укротим.

- Прошу, чтобы твои люди не тронули Родня. Там моя мать… И там моя дружина…

- Мою сестру никто и пальцем не коснётся! Твоих воинов тоже…

- Благодарствую… А ещё хочу, чтобы ты отдал мне воинов-полян - раненых и тех, что взяты в полон. Я сам посмотрю, кого взять в войско, а кого покарать за то, что подняли меч против тебя.

- Ладно.

- И ещё одно…

- Не слишком ли много, «сестринец» [34]? - уже раздражённо пробурчал каган.

- Последняя просьба… Умер мой отец, князь Божедар…

- Я знаю об этом.

- Дозволь схоронить его по обычаю их предков… А заодно - и брата моего, Радогаста…

- Дозволяю… А теперь слушай, что скажу я… Послезавтра будь готовым с дружиной выступить в путь. Посмотрим твои земли и, если нужно, принудим к покорности строптивые роды… Отца и брата похоронишь завтра… А сегодня с матерью прибудешь ко мне в стан - хочу повидаться с сестрой… А чтобы ты ничего не забыл и делал всё так, как я повелел, оставляю тебе Крека с сотней воинов, - каган сурово глянул на Чёрного Вепря. - Все они должны быть сыты, обуты! За их безопасность… сам понимать должен - отвечаешь головой!

Последние слова Эрнака задели Чёрного Вепря за живое, но он промолчал и низко поклонился.

- А теперь поедем по полю - поглядим, что натворил твой неразумный брат… Следуй за мной!

Эрнак тронул коня и направился к полю брани. Чёрный Вепрь вскочил в седло и присоединился к ватаге знатных гуннов, сопровождавших кагана. Позади пристроился Крек.

Ехали медленно.

По всему полю, от леса до леса, лежало множество воинов-полян убитых и раненых. Гунны сдирали с них одежду, забирали оружие, тяжело раненых тут же добивали.

Завидев кагана, гунны замирали в подобострастном поклоне.

- Так где погиб твой брат? - спросил Эрнак, обратив к Чёрному Вепрю своё круглое тёмное лицо.

Кулич указал на невысокий холм неподалёку от дороги.

- Смотри внимательно! Хочу увидеть его!

Чёрному Вепрю и самому хотелось найти Радогаста. Мёртвого! Чтобы избавиться от тревоги и сомнений, не отпускавшими его, - а вдруг попал не точно, и Радогаст жив? Как тогда ему быть?

Каган подъехал к груде мёртвых тел. Чёрный Вепрь из-за его спины быстро окинул взглядом лица мёртвых и раненых - облегчённо вздохнул. Вон лежит Радогаст. Недвижим! С застывшим взглядом открытых глаз… Нет, он уже не встанет, и нечего его бояться!…

- Вот он, - указал рукой.

Эрнак остановился над воеводой полян.

- Да, мёртв, - произнёс задумчиво и, помолчав немного, повернул голову к Чёрному Вепрю. - Тебе, племянник, повезло больше, чем мне. У меня было много братьев, и нам пришлось поделить отцовское наследство на всех. Некогда могучее при Аттиле племя гуннов раздробилось и рассеялось по земле, как туман по степи…

- Ты соберёшь его, каган, - сказал Чёрный Вепрь. - И вновь гунны станут властителями половины мира! А я помогу тебе, сколько сил хватит!… Скажи только - чем и как?

Он откровенно боялся этого сурового властного человека, который доводился близким родственником ему, и пытался задобрить его льстивыми словами.

Эрнак процедил, теребя редкие усы:

- Соберу… Если на то будет воля и помощь Тенгрихана… А ты поможешь мне тем, чем помогал Аттиле твой отец, - зерном, мясом, одеждой, обувью, воинами… Крек всё скажет, когда и что делать…

Каган, тронув коня, направился дальше между погибшими и ранеными. Чёрный Вепрь ещё раз взглянул на мёртвого Радогаста и не ощутил в душе ни жалости, ни раскаяния. Его переполняло чувство радости от сознания того, что он - князь. «Аттила, стремясь к всемогуществу, перешагнул через труп брата. А я внук Аттилы! Внук… И тоже смог!…»

Кий открыл глаза. Вверху над ним синело чистое предвечернее небо, стояла необычайная после отшумевшего боя тишина. И ему было хорошо здесь лежать, если бы какая-то тяжесть не сдавливала грудь и не гудело бы в голове.

Он пошевельнулся и понял, что лежит под мёртвыми телами. Занемели ноги, затекла левая рука. И только правая, всё ещё сжимая меч, лежала свободно на залитой кровью земле. Он поднял руку, нащупал сверху чью-то холодную кисть и с силой потянул её книзу. На землю свалился бездыханный молодой черноволосый гунн. Дышать сразу стало легче.