В краю исчезнувшего тигра. Сказки - Харламов Юрий Ильич. Страница 18

— Как тут не позавидовать ей! — то ли в шутку, то ли всерьез сказала Зу-зу. — Меня еще никто так не утаскивал — как крысу, за хвост.

— Ты сама кого хочешь утащишь,— ответил тартанашка. — Подожди, вот наденешь волшебную тюбетей­ку, да станешь красавицей королевой — все принцы из-за тебя передерутся.

— Пусть дерутся, — милостиво разрешила Зу-зу.

— Единственное, чего я не мог предусмотреть, так это появления воробья, — продолжал Пузур-Самукан.— Он мне все карты путает.

— Не говори о нём! — закричала Зу-зу. — У меня аллергия от него, как услышу — вся пятнами покрыва­юсь и чешусь, как бешеная.

— А думаешь я нет?

— Так давно бы уже отравил его. Для чего яд ко­пишь?

— Его отравишь! Он же одними семечками питает­ся, да и те принимает только из рук принцессы. А пить летает на речку.

— Ну, а представь себе, если он будет рядом вер­теться, как я твой аркан вплету?

Тартанашка сорвался с места и стал кругами но­ситься по комнате —I нервничал. Потом резко остано­вился:

— Побегу вперед и попробую отправить его куда-нибудь с важным государственным поручением. Ну, а если не удастся — сама что-нибудь придумай. Скажи: волшебные прически не терпят посторонних глаз, мне ли тебя учить... Ты тоже не задерживайся. Стража пре­дупреждена. Действуй, как всегда, уверенно и нагло.

— Уж чего-чего, а наглости мне не занимать!

Как только он ушел, она выхватила из-за пазухи волшебную тюбетейку, чтобы еще разок примерить ее, но тут шелковая занавеска на окне вздулась, как от сквозняка, а когда она откачнулась на место, Зу-зу уви­дала посреди комнаты худенькую девочку, которая словно облачко, вплыла в окно.

— Не узнаешь? — улыбнулась гостья.

— Туча! — всплеснула руками Зу-зу. — Какая ме­таморфоза!

— Не Туча, а Облачко. Как видишь, опять летаю. Пришла за платьем принцессы — ты ведь обещала. Или забыла?

— Подружка! Для тебя! Последний бриллиант от­дам! — засуетилась Зу-зу, которая побаивалась Тучи. Она ведь побудет Облачком всего лишь несколько дней, а потом опять станет грозою неба.

Она распахнула шкаф и принялась вышвыривать свой гардероб, устроив целый вихрь из платьев, юбок, шалей, платков, поясков и еще бог знает чего. Нако­нец, в этом вихре мелькнуло и розовое платьице прин­цессы. Она ловко ухватила его за подол и, встряхнув, подала Облачку.

Платье оказалось ему как раз впору.

— Вот только были бы у тебя ножки подлиннее,— сказала Зу-зу, расправляя складочки и воланы.

— Так ведь я могу принять любую форму.

И Облачко вытянулось на ножках.

— Вылитая принцесса! — ахнула Зу-зу. — Надеюсь, ты на меня не сердишься? Чего не бывает между друзь­ями...

— Что ты, подружка! Я тебе так благодарна... Ина­че я бы никогда не похудела. А вот воробьишке я этого не прощу — так опозорить меня перед всеми! Пусть только попадется мне!

— Так зачем же откладывать! — воскликнула Зу-зу.

Сегодня для нее был день сплошных удач — все са­мо шло к ней в руки!

ГЛАВА 11

«Говорил — не приручайся!»

Серый хвост сидел, спрятавшись за вазой с цвета­ми, в той самой комнате, где должны причесывать прин­цессу Бойчечак. Окно было открыто, со двора доноси­лись веселые голоса птиц, но Чирка ничего не слышал н не видел вокруг. Он сидел нахохлившись, размышляя, как видно, о чем-то очень серьезном, и когда в окно за­глянул Острый клюв и свистнул: «Эй, сероштанный, ты здесь?», он сначала не подал голоса, но когда Петька добавил: «Тебя Бойчечак ищет», он не удержался и вы­глянул из-за цветов.

— Где ты ее видел?

— В саду, на дереве сидит. Позови, говорит, Чирку, а то я залезла, а слезть не могу.

— Так ей и надо! — ответил Серый хвост. — Хоть бы упала, хоть бы упала, хоть бы упала!

— Ты что? Желать такое царской дочери!

— А зачем она замуж выходит? Кто найдет волшеб­ную тюбетейку! Тому отдам руку и сердце! Буду вер­ной женой! — передразнил он ее. — Вот упадет, сло­мает ногу, кому она будет нужна; калека несчастная!

— Ты-то чего переживаешь?

— Как же мне не переживать? Ты видел этих прин­цев? Да они все вместе одного ее мизинца на ноге не стоят!...

Петька сердито покосился на него.

— Говорил — не приручайся! Не послушал. Впредь будешь умнее — свободу за кулек семечек не проме­няешь.

— Я и не менял. Я же не в клетке, вольная птица — куда хочу, туда лечу.

— Это тебе так только кажется. А на самом деле

ты летишь туда, где твоя Бойчечак. Из клетки еще сбе­жать можно, а приручился — считай пропал, потому что без хозяина жить уже не можешь.

— Могу! У меня характер — тверже бублика. И во­обще... уйду я, Петька, — чирикнул он вдруг.

— Как это — уйду? Куда?

— Куда глаза глядят. Вот только взгляну на нее в последний раз и уйду.

— А как же я?

— Тебе и с майнушками хорошо. А я буду бродить, скитаться, дервишем-бродягой стану. И умру где-нибудь в канаве на зло ей!

Тут на ограде появилась принцесса Бойчечак.

— Ну что, Острый клюв, — крикнула она. — Не на­шел моего воробушка?

— Сказать, что тебя нет? — шепнул Петька.

Целую секунду Чирка, сцепив клюв, демонстрировал свою твердую, как бублик, силу воли. Но на вторую се­кунду его уже не хватило.

— Здесь я, здесь! — закричал он и, толкнув Петьку в грудь, опрокинул вазу с цветами и, чуть не разбив ок­но, кинулся на зов Бойчечак.

Острый клюв видел, как она спрыгнула на ту сто­рону ограды, крикнула «Догоняй!» и побежала по зе­леному лугу. И Серый хвост, как на ниточке, послушно полетел за нею.

ГЛАВА 12

За облачком

— Куда мы несемся? — едва поспевая за принцес­сой, пытался выяснить Чирка. — Тебя ведь сейчас долж­ны причесывать, чтобы показать принцам.

— Видеть их не могу! — отвечала она, перепрыги­вая через ручей.

— Правда? — радостно чирикнул он, перелетая вслед за нею.

— Разве ты не видишь, что я люблю только тебя?— крикнула она, не оборачиваясь. — Вот, вынудил ме­ня первой объясниться в любви, жестокий и бессердеч­ный воробьишка!

От этих слов дыхание у Чирки остановилось, он за­дохнулся, поперхнулся, упал в траву и, ткнувшись клю­вом в какой-то цветок, обдавший его мелкой душистой пыльцой, сладко чихнул.

— Ну вот, ему про любовь, а он чихает! — обиде­лась Бойчечак. — Я вижу, ты меня совсем не любишь!

— Люблю! — крикнул он, запутавшись в траве, ко­торая была ему выше головы. — Только я не смел ска­зать! Я давно! Я с первого взгляда! Я жить без тебя... без вас!

Наконец, ему удалось взлететь, он радостно чирик­нул и пошел носиться кругами вокруг нее, стараясь за­глянуть ей в лицо, но она почему-то все время отвора­чивалась или закрывалась рукавом платья.

— Теперь будем жить вместе! — срывая на бегу ро­машки, которых у нее был уже целый букет, отвечала она. — Построим домик, заведем свой королевский двор. Ты будешь король, я королева! Быстрее! За на­ми может быть погоня! Ах, и почему ты не орел? Ты унес бы меня на крыльях.

— Я буду носить тебя в клюве! — крикнул ошалев­ший от счастья Серый хвост.

— Ну, так хватай меня в клюв, хватай! Уноси! Я жду! Ну, что же ты?

— Сейчас, сейчас! — взволнованно чирикал он, пор­хая над нею и безуспешно пытаясь ухватиться клювом за ее растрепанные волосы, а она то приседала, то вертела во все стороны головой, дразня его. Потом вдруг резко остановилась, он перелетел через нее и шлёпнулся в дождевую лужу с огромными зелеными лягушками которые удивленно вытаращили на него глаза.

Бойчечак же вместо того, чтобы помочь ему выб­раться из лужи, вдруг швырнула ему в нос букет рома­шек, подпрыгнула, легко оторвалась от земли и мед­ленно, словно воздушный шарик, взмыла в небо, раски­нув в стороны руки и ноги.

— Это тебе за чемодан града! — крикнула она. И запела, улетая: