Алмазный эндшпиль - Михалкова Елена Ивановна. Страница 41

Его лицо сказало Антону все, что требовалось: охранник его узнал. «Вот как, – удовлетворенно подумал Антон, – значит, всех предупредили, да? Не только ищеек, но и охрану, которая, казалось бы, никакого отношения ко мне не имеет. Выходит, товарищ Дымов все-таки опасался, что я заявлюсь прямо сюда, и принял меры предосторожности: всех оповестил, каждого ознакомил с моей рожей. Что, Валентин Петрович, боялся, что я приду за тобой, как красные мстители? Или как Рэмбо?»

– Так вы договаривались о встрече? – настаивала хрупкая девушка. – Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Антон Белов, – с удовольствием произнес Антон. – Можете представить меня Валентину Петровичу как перевозчика.

На лице девушки отразилось непонимание – кто такие перевозчики, она, конечно же, не знала. Но переспросить не успела: двое, бесшумно подбежав сзади, уже подхватили Антона и молниеносно утащили из холла. Для верности ему ткнули в ребра стволом, и Белов поморщился от боли.

Он предполагал, что его без излишней рефлексии могут вырубить, и очнется он где-нибудь в кирпичном подвале на окраине Москвы. Под пытками из него вытащат все, что он хотел сказать, и зароют в лесочке неподалеку от подвала, чтобы не возиться с его искореженным телом.

Этот вариант Белова категорически не устраивал. И как только его с заломленными за спину руками втолкнули в комнату, он сразу громко предупредил:

– У меня сообщение для Дымова. Говорить буду только с ним!

– А для бога у тебя нет сообщений? – поинтересовался начальник смены, красномордый мужик, которого Антон никогда раньше не видел. – У тебя все шансы встретиться с ним раньше. Что нужно?

Белов выпрямился, ощущая, как упирается между лопаток ствол, и негромко отчеканил, глядя в маленькие прищуренные глазки:

– Ты, шестерка, слушай сюда. Разговаривать я буду только с Дымовым. Могу и с тобой, если станешь очень настаивать. Но после этого лежать нам с тобой в одной братской могиле.

Это был язык, понятный собеседнику.

– Гляньте, какой наглый, – поделился начальник со своим окружением. – Мужик, ты давай прекращай из себя парламентера корчить.

Антон закрыл глаза. Лицо у него стало до того отрешенное, что начальник смены, обозленный «шестеркой», растерял весь пыл и решил не продолжать. Он лишь коротко приказал:

– Обыщите его. Как следует!

Антон не двинулся с места. Красномордый посмотрел с минуту, как его обшаривают, и вышел в соседнюю комнату, чтобы связаться с Дымовым.

Обыскали Белова на совесть. Промяли даже обшлага, и он порадовался, что вынул иголку. Искали в волосах, раздели до трусов, словно ему предстояла беседа с глазу на глаз с президентом, а не с начальником службы безопасности одной из крупных ювелирных фирм. Все это время Антон стоял с закрытыми глазами, расслабленно, чем озадачивал охранников.

Про курьеров изначально знали немногие, и из этих немногих еще меньше людей знали правду. Как всегда бывает в подобных случаях, зернышко правды обросло вымыслами, легендами, совсем уж неправдоподобными историями… Перевозчик стал мифическим существом, кем-то вроде члена таинственной японской секты, умеющего взбираться по отвесным стенам и невидимкой проходить через любые двери. Убивать травинкой, задерживать дыхание на два часа и питаться камнями. Именно так его и представляли рядовые охранники.

Безучастность Антона работала на образ. Чего ждать от человека, который держится так, будто его тело принадлежит не ему? Кто знает, что он выкинет в следующий момент? Именно этого Белов и добивался.

– Чистый, – вполголоса отчитался перед красномордым охранник, руководивший обыском.

– Веди его к Дымову.

Белова в наручниках под натуральным конвоем повели по коридорам. Возле лифта один из конвоиров шепнул ему:

– Шаг вправо, шаг влево считаю за побег.

– А прыжок на месте расценивается как попытка улететь? – лениво поинтересовался Белов, не поворачивая головы. – Расслабься, парень. Если бы я хотел сбежать, то давно бы это сделал.

Его привели не в кабинет Дымова, а в комнату, выглядевшую так, будто ее забыли обставить после ремонта: здесь не было ничего, кроме пластикового стола и пары стульев. Охранник опустил жалюзи, но Антон успел заметить, что снаружи стоит решетка. «Да они меня боятся…»

Эта мысль развеселила его. Поэтому Валентина Петровича Дымова он встретил легкой улыбкой.

Услышав о том, что Антон Белов схвачен в их собственном холле, Валентин Петрович в первую секунду растерялся. Как? Пришел сам, сюда? В святая святых, в офис Хрящевского? Так, значит, курьер ни о чем не догадывается, не знает, кто стоял за нападением на него? А маскировка в «Падишахе» – случайное совпадение?

Но первые же минуты наблюдения за перевозчиком убедили шефа службы безопасности, что это не так. Все он знал, этот мужик! Достаточно было взглянуть на его лицо, когда его взяли на внешнем посту охраны: ни один мускул на нем не шелохнулся. Для перевозчика не стало неожиданностью, что его схватили и ведут под прицелом неизвестно куда. Он знал, знал, какой прием его ожидает!

Но тогда почему пришел?

В отличие от старшего по смене, Дымов легко раскусил хитрость Антона, сказавшего, что он явился с сообщением. Сообщение курьера могло исходить только от него самого. Но это не проясняло ситуацию. Зачем? Зачем перевозчику самому сдаваться им? Он мог залечь на дно так, что они вообще никогда бы о нем больше не услышали. Тем более, что оставшиеся в его руках бриллианты позволяли это сделать. Быть может, Белов понимал, что по бриллиантовому следу рано или поздно они его выследят, и решил нанести упреждающий удар? Но что он мог сделать один?

Сплошные вопросы и ни одного ответа. Конечно, проще всего было бы увезти так удачно зашедшего к ним перевозчика и на этом закрыть тему… Но Дымов не мог исключить, что Белов находится под колпаком соответствующих органов и все его передвижения отслеживаются. Правда, охрана уже доложила, что курьер чист, но это ничего не значило, слежка могла вестись снаружи. Хороши они будут, если опера застукают его людей в то время, как они будут избавляться от тела Антона Белова!

По всему выходило, что закончитьс курьером, не поговорив с ним, никак нельзя. Значит, нужно поговорить…

– Привет, – поздоровался Валентин Дымов, зайдя в комнату, куда привели курьера.

Первое, что бросилось ему в глаза – полуулыбка на губах у этого типа, который каким-то чудом спасся от своих убийц. Улыбочка эта пришлась совсем не по душе Валентину Петровичу, который видел, что перевозчик улыбается искренне, а не бравирует, не вымучивает из себя отчаянный оскал.

– Здравствуй, Валентин Петрович, – спокойно ответил курьер, положив на стол скованные руки. – Давненько не виделись.

Виделись они в последний раз несколько лет назад, когда Антона Белова принимали на работу. И хотя Белов об этом и не знал, Дымов следил за его успехами – как, впрочем, и за успехами других перевозчиков. Жребий Белову выпал случайно. Молодой неопытный парнишка, который должен был везти партию вместо него, за неделю до задания попал под машину. Свободен оставался один Белов, и Дымов скрепя сердце дал согласие на то, чтобы поставить его на место желторотого дурачка.

Пускать в расход перевозчика такого уровня было жалко. Но Хрящ требовал немедленного результата, и деваться было некуда.

И ведь чертов перевозчик подтвердил свой уровень! Не только спасся, но и половину бриллиантов утащил с собой. Валентин Петрович не мог не восхищаться им, хотя по милости Белова ему здорово досталось от Хряща, а десять человек его подчиненных были брошены на поиски курьера.

И вот теперь курьер сидел перед ним, улыбался и говорил «Валентин Петрович» и «ты». Дымов решил не терять времени.

– Поговорить хотел?

– Хотел, – кивнул Белов. – Только не с тобой. С Хрящом.

– О чем?

Антон сделал вид, будто задумался, хотя ответ был у него наготове.

– Так о чем? – нетерпеливо повторил Дымов.

– Скажи – о Вермане.