Противостояние. Книга первая (СИ) - "Сан Тери". Страница 20

В защиту Савойского (впрочем, его не оправдывая) могу сказать: отправляясь на задание, девственником я не был. От этого недостатка мастер Канто благополучно избавил меня в возрасте четырнадцати лет, и нередко случалось, что долгими зимними ночами я согревал кости своему учителю. Как и обещал, он позаботился обо мне во всех смыслах.

Тело убийцы - инструмент, назначение которого - выполнить миссию. Цель оправдывает средства, и для достижения успеха в ход идёт всё, от шантажа до соблазнения.

В искусстве смерти и мастерстве обольщения никто не мог превзойти призрачного Айгуру. О человеческом организме и его функциональных возможностях  наставник знал абсолютно всё и не раз демонстрировал  применение навыков на практике.

С помощью одного-двух касаний он мог отнять у человека жизнь. Мог отсрочить смерть по времени, сделать безболезненной или, наоборот, превратить в мучительную агонию. Умел подарить высочайший экстаз наслаждения и причинить чудовищную боль на грани пытки, не оставив ни единого следа на теле. Учитель знал свойства ядов и лекарственных растений. Лечил ничуть не хуже, чем калечил.   Мог парализовать нервные окончания, заставить тело двигаться против воли хозяина. Владел гипнозом, знал техники управления мыслями, более того - он мог убить человека, вообще к нему не прикоснувшись. Хватало одного взгляда, мастер внедрялся в энергетику и разрушал её изнутри, с усмешкой рассказывая о том, что порой забавно наблюдать таких живых мертвецов. Иногда ему хватало даже не человека, а просто вещи этого человека, и он мог наслать проклятие, выйдя на образ.

Ведьмаче боялись не зря. Байки, ходящие об умениях проклятых колдунов подтверждались действительностью, просто мастеров уровня Канто насчитывались единицы.

И всё перечисленное было лишь малой частью его сокрытых умений, на самом деле Канто мог гораздо больше - одно его управление стихиями и умение сменить погоду по желанию чего стоило. Думаю, магистр Гавейн не знал его настоящих способностей, а может, предпочитал не распространяться о них, кто знает? Возможно, они не могли быть столь велики. Мне сложно себе представить, чтобы такой дальновидный управленец, как Гавейн, стал бы держать на службе настолько опасного человека. Был и другой вариант: у Гавейна существовали способы контроля и рычаги управления этим чудовищем. Чем больше времени я проводил с учителем, тем глубже виделась пропасть открывающихся моим глазам знаний. Иногда мне казалось, что всей жизни не хватит, чтобы овладеть и половиной того, что умел он.

Именно Канто научил меня искусству мимического перевоплощения, бросив  как-то, что я - неблагодарный и глупый ребёнок - совершенно не ценю помощи госпожи Эвей. А ведь она устроила для меня отличную тренировку. Как я планирую стать убийцей, если заваливаю простейшие задания?

В ответ я задрал нос и заявил, что это - бесполезное умение. Любого парня в два счёта раскусят, стоит ему напялить женские юбки.

Канто, сузив глаза, поинтересовался: считаю ли я его мужчиной?

Наставника своего я уважал просто по факту и поэтому вытаращил глаза, не уловив суть вопроса.

Айгура двинул плечами и шагнул за комнатную ширму, после чего - в качестве доказательства - продемонстрировал поистине невероятное преображение.

 Когда  мне навстречу выпорхнула хорошенькая юная брюнетка в розовом кринолине и принялась кокетничать, вертясь во все стороны и дуя крашеные губки, я долго не мог понять: куда делся мастер Канто? Может, это волшебство,  и он стал птичкой и улетел?

Красавица кокетливым движением мизинчика в кружевной перчатке отвесила мне такую больную затрещину, что я с воем рухнул на пол. А девчушка, придавив моё тельце к полу острой шпилькой каблучка, с леденящей кровь улыбочкой поведала доверительным голосом мастера Канто, что дураком я родился, дурнем и помру.

Но, очевидно, что–то во мне присутствует, раз Айгура согласился тратить на меня свое драгоценное время. Может, стоит вспороть мне брюхо и посмотреть, что  такого занимательного есть во мне, раз он пытается это найти и всё без толку?

Не подумайте, что я был полным идиотом, не способным отличить парня от девушки.  Просто мастеру Канто макушкой я доставал до подбородка. Несмотря на свою жилистую худобу, шириной плеч Айгура мог косяк разворотить. Девчонка же,  успешно стреляющая подведёнными глазками, была одного роста со мной.

Мастер умел проделывать феноменальные метаморфозы со своим телом: сжимать, растягивать, завязывать в узел собственные конечности. Пролезал в любое отверстие, куда проходила голова; и невероятным казалось, что этот немаленький человек мог совершать подобное.

Когда затянутая в корсет и шелка изящная куколка, расставив длинные ножки в кружевных панталончиках, грохнулась на мой пресс, придавив задницей к полу, и повела пространный монолог, я понял, что испытывает кролик, находясь, во власти змеи.   Болтая со мной, девчушка прокручивала меж пальцев стальные иглы (любимое оружие Айгуры), так что  страх мой был неизбежен. От мастера никогда не знаешь, чего ожидать. Несмотря на видимую адекватность и добродушие в обращении с детьми, глава ночного отряда, в плане способностей к жестокости, мог дать фору любому извращённому психопату.

Спустя годы ученичества, я имел повод согласиться со взрослыми. Маска Айгуры Канто - не его вторая сторона,  хладнокровная, лишённая эмоций ипостась убийцы-призрака. Это и был настоящий Канто. Человек с бледным, непроницаемым лицом и ледяными, неумолимыми глазами, похожими на стылую чёрную бездну, внутри которой полыхает пламя. Маской служил наш снисходительный наставник по боевым искусствам - остроумный дядя Канто, которого все знали и любили, совершенно не подозревая, что за всем этим скрывается. Я знал. И причин для любви к Айгуре у меня нет. Правда, и причин для ненависти - тоже. Скажу больше,  мне нравилось быть его любовником. Он никогда не становился грубым или бессмысленно жестоким. Только в самый первый раз, когда я заскулил и начал молить о пощаде, мастер позволил себе разгневаться. Но тот гнев был отсроченным проявлением наказания. Не могу пожаловаться проклятым богам на то, что я его не заслужил.

Я всегда считал, что вил верёвки из госпожи Сольвей. Однако наставница никогда не позволяла мне переходить границы. Просто по натуре своей она была добра, хоть и старалась это скрыть. Айгура Канто - полный её антипод.  Масштаб собственной детской власти над этим человеком я смог осмыслить только спустя годы. Признав её, магистр Гавейн подчинился и ушёл в сторону, позволив Канто подписать себе приговор.

Читая знаки небес, глава видел будущее. Он боялся нашей связи. Звёзды шептали, что  я погублю Айгуру Канто. Прошлое подсказывало, что у меня существует немало причин желать наставнику смерти.

Никто не мог контролировать Призрачного Айгуру, запретить ему получить желаемое. Бесполезно останавливать сокрушительную волну. Круг должен быть завершён, проклятие  разрушено. Магистр Гавейн часто употреблял эти непонятные слова.  Нити из прошлого вели в настоящее и сходились в эпицентре моего существования. Одного магистр не пожелал мне ничего открыть, ибо не понимал и сам.

Я родился под знаком смерти и искупления. Это означало, что для того чтобы я жил, окружающие меня люди, будут умирать. Мне от рождения было предназначено стать одним из тех, кто принесёт спасение  Фельчиоре... или гибель. Звёзды говорили, что будущее страны находится в моих руках. Магистр не знал, что это означает, и потому доверил выбор судьбе и мастеру Канто, который и стал одним из слепых орудий, а может... бесчисленных жертв.