Противостояние. Книга первая (СИ) - "Сан Тери". Страница 60

Слушая меня, он напоминал недовольного нахохлившегося сыча, но затем... кивнул и принялся обговаривать детали. Он никогда не видел меня таким живым, светящимся изнутри. Полагаю, для него это стало единственным доводом, который я мог привести. Других не требовалось. Однако глупо было рассчитывать, что Наргис позволит мне подвергать себя опасности - вот так бездарно, безрассудно, глупо.

Через пару дней я был вызван к магистру и получил от него пощёчину. Кто донёс на меня – не вызвало сомнений, как и то, что доносчик действовал из лучших побуждений. Говорить со мной было бессмысленно. Наргис сделал всё, что мог, но не добился успеха. Решил воздействовать более тяжёлыми средствами.

– Полагаю, ты понимаешь, что творишь, Рем, – сказал магистр, дав время осмыслить удар.

Потом вздохнул. Магистр редко спорил, возражал, ещё реже высказывал собственное мнение – думаю, он был очень мудрым человеком.

– Зримо мне, что смерть стоит у тебя за плечом. Тени прошлого подошли слишком близко. Я не знаю, что это значит. Не позволяй себе оказаться слабее. Я позволил тебе жить, и только я могу позволить тебе умереть. Помни об этом и о тех, кто отдал свою жизнь ради тебя. Не позволяй, чтобы эта жертва оказалась напрасной.

Больше он ничего не сказал, но больше ничего и не требовалось. Магистр знал, что мой долг храму будет оплачен, даже если сердце придётся собственноручно вырезать из груди.

Убийца не может иметь чувств, не имеет права ставить собственные интересы превыше интересов храма; нарушение этого закона каралось смертью. Я говорил, что магистр благоволил ко мне больше, чем к остальным; возможно, я тоже был его слабостью – совместные годы сплетают людей прочной нитью привязанностей. Мне позволили неслыханную дерзость – то, что не позволялось никому другому, – самому решать и принимать на себя ответственность за последствия.

========== Глава 10. Тайна Лории ==========

После инцидента с нападением Алиссин расслабился и повеселел, уверовав, что подозрения в отношении Биара пусты и необоснованны. Более того, он педантично отчитал любовника за излишнюю беспечность, в качестве мер предложив преподать несколько уроков самообороны. Мишель отказался, застенчиво поведав, что душе его претит всяческое насилие. Стыдно признаться, но вид оружия вызывает панику.

Иногда самое сложное в общении с Алиссином было не переборщить. Проказливая натура подбивала на провокации. Хотелось подурить, но приходилось сдерживаться, наступая на горло собственной песне. Я скучал по нашим стычкам, в маске мне не приходилось играть роль. Только в бою Рем мог позволить себе стать собой, отпустить самость ведьмаче на свободу. Упоительное ощущение. Мне его не хватало.

Но в последние дни Лория не показывался на заданиях. Я пытался выяснить причины перемен, маскируя неожиданный интерес Мишеля к ордену беспокойством. Инквизитор уверил, что волноваться не о чем – наоборот, в скором времени он порадует нас добрыми вестями. Хотелось верить. Душу разъедала тоскливая тревога. Я не ждал от будущего ничего. Так смертник перед казнью мечтает протянуть подольше, в слабой надежде избежать приговора. Может, случится чудо и король помилует...

Может, случится чудо... любовь окажется сильнее всего. Сильнее нас.

Между тем, Алиссин стал исчезать и в обычной жизни. Отлучки сделались более частыми и продолжительными. Любовник отговаривался работой и делами, которые неожиданно навалились со всех сторон. Мне приходилось довольствоваться этим объяснением, принимать, но…

Мерзкое чувство подозрительности и утраты контроля над ситуацией, ревности, когда необходимо доверять, полагаться на чужие слова, а я ощущал себя зверем, загнанным в ловушку собственной зависимости от Алиссина. Любовь Лории не оставляла места сомнениям. Очевидность не нуждалась в доказательствах, но легче не становилось.

Единственное, что служило слабым утешением – с недавних пор инквизитор ставил в известность о своих планах. Предупреждал, когда задерживается, оставлял послания, отправлял посыльного. Безмолвное «я люблю тебя», выраженное в предупредительности и заботе, не позволяло Мишелю беспокоиться.

Инквизитор не умел говорить, но умел делать поступки, а я пытался делать поступки в ответ, с той разницей, что его поступки я мог видеть и оценить, а он мои – нет.

Я занялся поисками работы. Требовалось нечто заурядное, предсказуемое в понимании Алиссина, верящего, что знает робкого Мишеля, как свои пять пальцев. Я охотно поддерживал заблуждение, разрешая себе быть самым очевидным парнем на свете.

«Три извилины, инквизитор, и все на тебе замкнуты».

Естественно, делиться планами с Лорией мне не приходило в голову. «А стоило бы». Это стало единственной оставшейся мыслью после того, как следуя за молоденькой служанкой, объявившей, что хозяин – Его Светлость «… сер Андре-Ревьят, маркиз Рейтаро - Рейвентри, граф Валентайн … бла-бла-бла» готов меня принять, – я поднялся по лестнице в личный кабинет.

Лорд Рейвентри всегда беседует с прислугой лично и мне крупно повезло, раз удалось застать господина на месте. Служанка – миловидная дарнийка в строгом платье – оказалась словоохотливой особой. Мне и расспрашивать не пришлось. Болтушка охотно «слила» информацию, найдя в моём лице единственного заинтересованного слушателя.

Поместье располагалось за городом, в живописной тихой местности неподалёку от Хентонских озёр. Хозяин – нелюдимый, мрачный эксцентрик. Дома бывает крайне редко, большую часть времени проводит в разъездах по службе, что не удивительно для военного. Штат слуг минимален. Особняк неделями пустует, и в обязанность прислуги входит присматривать за домом, поддерживая жильё в надлежащем состоянии. Протапливать вовремя, убирать, бороться с пылью и сыростью, проветривать, что, конечно, несложно, но….

«… Тоскливо у нас здесь. Как в склепе живём. Никаких развлечений, балов… гостей практически не бывает...»

В общем, идеальный вариант. Меньше глаз – больше возможностей. На случай возникновения подозрений, факт нахождения на службе у маркиза Рейвентри служил отличным прикрытием. Одно дело – проверить дом обычных горожан, другое – втянуть в скандал именитую персону с кучей титулов. Лорд, военный дипломат, маршал Фельчиоры… более удачного варианта и представить было нельзя. Оставалось понравиться будущему господину. Пункт, в отношении которого не приходилось волноваться.

Я решительно прошёл в кабинет и...

Обычно в такие моменты у людей рушится мир, а у меня даже колени не подогнулись. Я совершенно спокойно, без тени эмоций, взирал на Алиссина Лорию, в то время как к горлу подкатывал нервный смех, заправленный горькой, как незрелый орех, иронией.

Наверное, при желании подумать в этом направлении я смог бы догадаться, предположить… Я и предполагал нечто подобное, но, столкнувшись с действительностью, оказался совершенно не готов.

За что нам это? Нелепая трагикомедия судьбы, волей которой мы играли роли и не властны отказаться. Две глупые мухи, увязнувшие в паутине собственного жизненного сценария.