Дела семейные - Балашина Лана. Страница 9

Сергей шел молча, только посматривал на меня. Настроение у меня было прекрасным, и я взяла его под руку. Он как-то непонятно вздохнул и сказал:

— А ты здорово танцуешь. Где-то училась?

— Ага, в школе у нас была группа народного танца. Мы и на конкурсы ездили, в Австрии были, на фольклорном фестивале. Мы там не только русские танцы изучали, а вообще народные. Я, например, больше любила ритмичные латиноамериканские танцы. А вот в последнее время очень полюбила кельтскую музыку. В латинской музыке все чувства не скрываются, они лежат на поверхности, а в северной есть слои, и сейчас они мне кажутся более чувственными, чем темпераментные испанские или итальянские.

Темка грыз на ходу бублики. Мы встретили очаровательного пони с густой челкой и мелко заплетенными косичками, и Темка скормил ему половину вязанки. В благодарность за угощение хозяйка прокатила Темку на санях вокруг площади. Мы терпеливо ждали его возвращения. Сергей оперся о металлическое ограждение и уже не сводил с меня глаз. И не буду говорить, что мне это было неприятно…

Немного погодя на улице Сергей столкнулся с веселым крупным парнем, я вспомнила, что он работает у нас бригадиром сварщиков, и тот радостно окликнул его:

— Сергей, ты? Вот не ожидал! Вернулся, значит. — Компания его приятелей окружила нас, все радостно приветствовали Сергея. — Мы сейчас едем на дачу к Виктору Дорофееву, помнишь его? Может, и вы с нами?

Сережа встрече был явно рад, но от приглашения отказался:

— В другой раз, ребята. Я еще у своих не был, вот, со Стасей едем сегодня с мамой знакомиться.

Ребята засмеялись:

— Ого, раз с мамой знакомиться, это дело серьезное.

Сергей пояснил:

— Это бригада наших сварщиков. Ребята служили вместе, демобилизовались. Друг отца попросил взять их на работу, так вместе и остались. Да ты их, наверное, знаешь.

— Только того, с которым ты столкнулся. Его, кажется, Михаилом зовут.

Я шла молча, независимо сунув руки в муфточку. Сергей покосился на меня, а потом спросил:

— Чего это у тебя рожица такая печальная стала?

Я посмотрела прямо в его смеющиеся глаза и сердито сказала:

— Ничего не печальная. Ты мне вчера не говорил, что это будут смотрины, когда звал к родителям на дачу. — Я подумала и добавила: — Если честно, мне эта идея нравится все меньше и меньше. Понимаешь, я не люблю, когда мои служебные отношения так тесно переплетаются с личными. Кроме того, я не знаю, как к моему визиту отнесется твоя мама, и Женя тоже…

Сергей сунул руки в карманы куртки, ища сигареты, и задумчиво протянул:

— Значит, все-таки Женя. А ведь я с самого начала честно спрашивал тебя именно об этом.

Я окончательно разозлилась:

— Если хочешь знать, я его совсем не поощряла. Извини, что говорю такое о твоем брате, но он просто не способен пропустить ни одну девушку. Мало того, если эта несчастная в этот же день не едет с ним в одно из мест, выбирать которые он мастер, с ночевкой и всем сопутствующим ассортиментом чувств, то Женя считает, что это очередная вершина, которую надо взять. Штурмом или осадой — зависит от жертвы. Причем чувств его хватает не больше, чем на месяц, далее — по схеме.

Сергей невесело рассмеялся.

— Ты так сердита на него, что больше объяснять ничего не нужно.

Я подумала про себя, что и в самом деле чересчур страстно критикую поведение Жени Шумилова. А как прикажете поступать, если почему-то девчонки в офисе выбрали именно меня, чтобы изливать душу о его быстро проходящих увлечениях? Честно сказать, мне надоело отпаивать кофе женскую часть нашего коллектива, утешая и выслушивая их. Потом я подумала, что, кажется, Сергей решил, что у меня тоже был роман с его братцем, и робко попыталась объясниться:

— Понимаешь, у нас недавно была корпоративная вечеринка в ресторане, и Женя практически не отходил от меня, ну, знаешь, танцы и все такое. Он выпил лишнего, и я просто не стала на людях привлекать внимание, в надежде, что потом с ним объяснюсь.

— Ну и как, объяснилась?

— Нет, мы больше не виделись.

— Неужели он тебя не провожал из ресторана? На моего брата это не похоже.

— Если честно, я улучила момент, когда он отвлекся, и тихо уехала. Меня Александр Сергеевич подвез с Игорем. — Я увидела, что он усмехнулся, оживилась, и быстро продолжила — Если тебя это волнует, я с ним не целовалась.

Он улыбнулся, поднял лицо вверх, подставляя его зимнему солнцу. Постоял так, сощурясь. Я терпеливо ждала. Он засмеялся и сказал:

— Знаешь, то, что девочка, которая мне нравится, не целовалась с другим, давно так меня не волновало. Пожалуй, со школы. — Он сгреб меня, поцеловал в нос и сказал: — Ты только представь себе, что я из аэропорта поехал бы сразу на дачу, и мог не встретить тебя?

Я отстранилась и с надеждой сказала:

— Может, все-таки нам не ехать? Придумаем какое-нибудь оправдание.

Он повернулся к Темке и вкрадчиво сказал ему:

— Артем, мама не хочет ехать на дачу, где можно покататься на лыжах, и где я хотел познакомить тебя с племянником Сашкой.

Темка деловито спросил:

— Это который специалист по компьютеру? — И завопил: — Мама! Ты что, я еще до нового года об этом мечтал!

Сергей повернулся ко мне:

— Ничего не бойся, у меня мировая мама. А от объяснений с Женькой я тебя как-нибудь спасу.

Потом мы вернулись к машине, и поехали домой обедать, потому что все внезапно ужасно проголодались. Сначала хотели поесть где-нибудь в ресторанчике, но потом Сергей вспомнил нашего вчерашнего гуся, и зеленые помидоры, и мы решили ехать домой. Темка в машине выпил чай из термоса, пригрелся и задремал на заднем сидении.

Сонного, его на руках в лифте поднял Сергей, а уже дома я стянула с него теплые штаны и свитер, при этом он даже не проснулся. Я вышла в коридор и столкнулась с Сергеем. Он обнял меня, впрочем, вполне по-дружески. Я подняла к нему лицо, он тронул пальцем мои губы, но целовать не стал.

Мы взяли еду в большие тарелки и пошли в гостиную, усевшись перед телевизором. Я вылила остатки чая из термоса, и заварила свежий, с горстью боярышника и шиповника. Сергею чай понравился, он задумчиво сказал:

— Мама нам в баню всегда такой чай заваривает, с травками разными. Я и правда, за нашей баней соскучился. А ты где берешь шиповник, в аптеке?

Я отрицательно покачала головой.

— Я же тебе говорила, что все лето на выходные ездила в деревню, к Темке и Вере Николаевне. А там и шиповника и боярышника целые заросли. А еще рябина, и малина лесная, и ежевика. Делать там нечего, вот и собирали ягоды.

Он испытующе посмотрел на меня:

— И вот так ты и живешь, между работой и домом?

— Так и живу.

— А личная жизнь?

Я вздохнула:

— Там в деревне живет еще одна подруга Веры Николаевны, мы в карты по вечерам играем. А потом, знаешь, работы летом так много, что я и с собой туда ее брала. Нет, не говори, летом еще хорошо, речка, лес. В городе гораздо хуже, прихожу я поздно, с Темкой гуляет почти всегда Вера Николаевна. А я — из дома на работу, и обратно. Раз в неделю — рынок и магазины. Иногда ездим на дачу, проверить, все ли в порядке.

— А твоя Вера Николаевна, она вам кто?

— Была просто соседка, а сейчас член семьи. Это она тебя стесняется, а то мы все время друг у друга. У нее судьба внешне благополучная, но я знаю, какой она одинокий человек. Эту квартиру получил ее муж, он на 20 лет старше нее был. Она очень, очень его любила. Он рано умер, Вера Николаевна совсем молодая была, немного за тридцать. Детей у них не было, а замуж она больше не выходила. Говорит, что даже похожих на мужа не встречала, а без любви замужество ей ни к чему было. Она переводчица, сейчас уже работает только дома, но на жизнь вполне хватает. А раньше она синхронно переводила, это для переводчиков высший класс, она иногда разоткровенничается, так заслушаешься. Со многими знаменитыми людьми она лично знакома. Это она меня к твоему папе по старому знакомству пристроила. И Темку практически взяла на себя. — Тут я всполошилась: — Я же обещала зайти к ней!