Мой граф - Крамер Киран. Страница 66

   – Да, – подтвердил он, – сказал. Я поеду с вами в Париж и останусь там до тех пор, пока вы не устроитесь…

   – Даже полгода?

   – У меня есть сестра, которая живет там…

   – Правда?

   – Она вышла замуж за французского лавочника, и они поселились в прелестном доме в очаровательном квартале Парижа. – Он взял ее за подбородок и повернул к себе, глядя на нее с серьезным выражением лица. – Но вы не можете оставаться в одежде камердинера. Вы встретитесь с месье как женщина. И если он настоящий художник, он разглядит артистизм в вашей душе и захочет помочь.

   – Вы так думаете? – Сердце буквально распирало от надежды.

   – Да. Мы наймем служанку и возьмем ее с собой, чтобы у вас было надлежащее сопровождение.

   Она обняла его:

   – Ох, спасибо вам, милый мистер Доусон.

   – Не нужно меня благодарить, – возразил он, отнимая ее руки.

   – Нет, нужно, – настаивала Пиппа.

   – Не забывайте, что под внешней кротостью у меня душа авантюриста. Но еще больше я люблю честность. Так что у меня есть два условия, – сказал он ей.

   – О?

   – Вам придется рассказать своим родным, что вы намерены делать. Мы увидимся с ними перед отъездом.

   Грегори говорил ей почти то же самое. Ее кольнуло сожаление, что она не порадует его своим планом, но ехать с мистером Доусоном и дуэньей… что ж, большего и желать нельзя.

   – Я бы хотела вначале съездить в Пламтри. – И сразу же на сердце стало легче. – Они думают, что я убежала, чтобы выйти замуж за Грегори… и возникнет очень неприятная ситуация, когда они узнают, что я за него не вышла.

   – Если вы поедете со мной, то будете избавлены от этого беспокойства. Я заверю их в вашей безопасности.

   Она улыбнулась:

   – У меня просто камень с души свалился. А второе условие?

   – Прежде чем мы уедем, вы должны будете сказать лорду Уэстдейлу, что любите его.

   – Что? – В желудке у Пиппы образовалась холодная пустота. – Признаться, что я люблю Грегори? – Она до глубины души была потрясена вызовом мистера Доусона.

   – Для меня совершенно очевидно, что вы его любите, – заметил он.

   – Конечно, люблю. – Пиппа опустилась на бревно, руки у нее дрожали. – И всегда любила. – Это был непреложный факт, как смена времен года. – Но я не девочка для битья. Я же рассказывала вам, что произошло в саду, когда он узнал, что я неравнодушна к нему. Он бросился вон.

   – И возможно, опять так сделает, – мягко отозвался мистер Доусон. – Но я не буду помогать вам в вашем замысле, пока он не услышит эти слова от вас самой. Если вы так сильно хотите поехать в Париж, а со мной это будет сделать гораздо легче, вы скажете ему.

   Пиппа воззрилась на своего друга:

   – Вы просите слишком многого.

   – Вы всегда можете поехать одна.

   Да, может, и собиралась сделать это. Она была готова одеваться мужчиной и проводить большую часть своего времени в качестве компаньонки приятельницы дядюшки Берти. Но с мистером Доусоном добраться до Парижа и жить там будет гораздо проще, легче и безопаснее и, без сомнения, намного веселее.

   Сказать Грегори мучительную правду – что займет всего секунд тридцать – и заиметь союзника в Париже на целых полгода?

   Или не уронить своей гордости и отправиться в город Любви в одиночку?

   – Мне надо подумать, – призналась Пиппа. – Я признательна вам за предложение, но не уверена, что могу сделать то, о чем вы просите.

   – Я понимаю, – отозвался мистер Доусон.

   Она чмокнула его в щеку, прежде чем вернуться к своей роли камердинера, что означало – для видимости держаться от мистера Доусона на почтительном расстоянии, и они в приятственном молчании отправились назад к дому.

   Грегори промаршировал в конюшню, поздоровался с Оскаром, который, улучив минутку, прилег отдохнуть, и попросил у конюшего лорда Тарстона самого норовистого жеребца. Его звали Принц, и он был пегий.

   – Он великолепен, – сказал Грегори и сразу же влюбился в него, когда огромный конь ткнул Грегори в плечо носом – сильно, словно испытывал его на прочность.

   – Хозяин редко ездит на нем, – поведал ему конюх, жилистый парень приблизительно возраста Питера. – Его выезжаю я.

   – И отлично с этим справляешься, – похвалил Грегори и вдруг подумал, как соскучился по Питеру, который обожает слоняться в «Таттерсоллзе».

   Кожа Принца бугрилась мускулами, а шкура блестела здоровым блеском. Глаза были ясные и живые.

   Когда Грегори взобрался на жеребца и пустил его легким галопом по длинной, изгибающейся подъездной аллее, настроение поднялось. Жизнь прекрасна, когда ты верхом на превосходном коне. Грегори с легкостью вспомнил о своей цели: оберегать Пиппу и помочь ей обрести счастье. Дело важное и непростое. Серьезный вызов. Все остальное – победа в состязании проектов собачьего домика, уклонение от авансов леди Дамары и возвращение к бурной светской жизни в Лондоне – задачи второстепенные.

   Он проскакал галопом по нескольким полям, через небольшую речку и мимо одиноко стоящего фермерского дома, где жил управляющий. На узкой дороге Грегори свернул влево и увидел, что едет мимо ряда домов, все аккуратные и чистенькие.