Сокровища - Кингсли (Кингслей) Джоанна. Страница 28

Банковский служащий кивнул и встал проводить Стефано.

— Синьор Д’Анджели, понимаете, у нас не было выхода… — Он развел в воздухе руками, жест бесполезного оправдания.

Стефано безмолвно вышел из банка на залитую солнцем женевскую улицу, но теперь солнечный свет померк для него. У него было чувство, что обманут и предан не только он, но и его мать. Коломба в своей жизни была так умна, так много накопила и попыталась поровну передать все своим сыновьям.

Но как она не представляла жизнь в мире, который мог породить нацистов, точно так же она не планировала произвести на свет сына, подобного Витторио.

Сначала Стефано подумал бросить все. Но память о ней и о той волшебной ночи, когда драгоценности сверкали в ее руках и она рассказывала о своих планах дать им возможность начать новую жизнь после войны. Нельзя позволить Витторио осквернить ту память.

Тогда же Стефано решил, что наиболее реальный путь к Витторио через Линднера. Могло ли быть простой случайностью, что всего через месяц или два после того, как Витторио заявил права на драгоценности, Линднер также уехал? Сочувствующий разбор дела в банке, конечно, не навредил ходатайству Витторио. Один или два незначительных вопроса, на час или два меньше ждать окончания формальностей, безусловно, это стоило маленькой багетки [11] из драгоценностей, которые забрал Витторио.

Стефано думал, что у него уже достаточно информации, чтобы выследить удалившегося от дел швейцарского банковского служащего. Его дочь замужем за американцем, членом иностранной миссии, который провел годы войны в Женеве. Это сузит его поиски.

Четыре месяца прождал Стефано в доках Генуи корабля, который взял бы его к себе матросом на рейс в Нью-Йорк. Он не был уверен, позволят ли ему существующие законы остаться, но он слышал, что Америка доброжелательна к военным беженцам.

Когда его корабль вошел в нью-йоркскую гавань, проплыв мимо статуи Свободы, Стефано подумал, что наследство Коломбы уже принесло ему одну награду — даже если он не найдет коллекцию. Он любил Италию, но пройдет много лет, прежде чем разрушенная страна сможет восстановиться. Здесь же были большие возможности.

Когда они, облокотившись на поручни, смотрели на очертания Манхэттена, товарищ по плаванью сказал Стефано, что в городе есть район, где живет много итальянцев. Там он сможет найти работу, даже не зная английского. Сойдя с корабля, он отыскал дорогу в Маленькую Италию. Пару недель он проработал на фабрике, где делали метлы, пока не выучил десяток-другой английских слов и не набрался храбрости купить билет и отправиться в Вашингтон.

Наудачу обращаясь к любому, кто захочет выслушать его и постарается понять, Стефано узнал дорогу к госдепартаменту. Быстро нашли переводчика, который согласился отыскать дела персонала американского посольства в Швейцарии в годы войны и выяснить, кто вернулся с швейцарской женой, чья девичья фамилия Линднер.

Стефано просидел три часа в коридоре, пока к нему не подошел крепкий молодой мужчина тридцати с лишним лет в очках с золотой оправой. Говоря немного по-итальянски, он назвался Джеймсом Харрингтоном, который женился на Хейди Линднер в Женеве летом 1946 года.

— Зачем вы разыскиваете Хейди, синьор Д’Анджели? — спросил Харрингтон, после того как они присели в коридоре.

— Я ищу не вашу жену, а ее отца, — ответил Стефано. — Это касается одного конфиденциального дела, которым он занимался в банке, в котором работал в Женеве. Мне нужны сведения, которые может дать только он.

Подумав мгновение, Харрингтон извинился, сказав, что ему нужно позвонить. Вернулся он быстро, сообщив, что тесть будет рад его видеть. Стефано был настолько нетерпелив, что пробормотал быстрое «спасибо» и пошел к выходу. Молодой американец рассмеялся и окликнул его.

— Синьор Д’Анджели, догадываюсь, что вы проделали долгий путь за короткое время и что это не легко для вас. Я договорился, что машина госдепартамента отвезет вас к мистеру Линднеру домой.

Была ли это доброта или хитрость? Стефано секунду размышлял. Не помогает ли зять Линднера скрыть получение взятки? Почему он так любезен, предоставляя ему машину? Может, его отвезут к другому человеку… или…

Идиот! Упрекнул себя Стефано. Неужели вероломство Витторио лишило его способности доверять кому-либо.

— Тысячу благодарностей, синьор Харрингтон. Надеюсь, я смогу как-нибудь отплатить за вашу доброту.

Машина привезла его к небольшому дому в Джорджтауне. Харрингтон дал Стефано листок бумаги с инструкциями на итальянском языке. Как говорилось в записке, он вошел в вестибюль, нажал на кнопку рядом с именем Линднера, раздался голос по внутренней связи, приглашающий его подняться в лифте на четвертый этаж.

Линднер ждал его в дверях, когда Стефано ступил в коридор. Человеку, которого Стефано всегда представлял сообщником, было около шестидесяти, седые волосы обрамляли лысину, такую же загорелую, как и лицо. Одетый в просторные домашние брюки и джемпер с застежкой на пуговицах, он, казалось, мгновенно расслабился и был доброжелателен, в отличие от господина Стиммли.

На превосходном итальянском он приветствовал Стефано, пригласил в квартиру и предложил ему на выбор освежающие напитки.

Стефано отклонил всю гостеприимность. Стоя в холле, он сразу же сказал:

— Господин Линднер, имя Д’Анджели говорит вам что-нибудь?

— Конечно. Именно поэтому я и согласился вас принять. Человек под этим именем взял большую коллекцию драгоценностей из банка, где я работал.

— Это был мой брат Витторио. Я Стефано Д’Анджели.

— Но он доказал…

— Что я умер. — Стефано с горечью усмехнулся. — Я здесь, чтобы доказать обратное.

Лицо Линднера сменяло одно выражение за другим — от беспокойства к тревоге, потом к пониманию и подобострастному сожалению.

Обменявшись еще несколькими вопросами и ответами, Стефано не сомневался, что господин Линднер был настоящим швейцарским банковским служащим до мозга костей, непродажным и неподкупным. Витторио представил необходимое доказательство, чтобы получить драгоценности, и господин Линднер просто выполнил свое обязательство перед Коломбой, передав их ему.

Швейцарец проявил максимум сочувствия к потере Стефано.

— Мой зять, вы знаете, работает в госдепартаменте. Я уверен, он может оказать некоторую помощь, предупредив Интерпол. Эти драгоценности должны появиться где-нибудь когда-нибудь.

Но Стефано знал, что Витторио нелегко будет поймать. Коллекция может быть разбита. Отдельные камни распилены на более мелкие, чтобы их не узнали. Он вежливо отказался от помощи Линднера.

— Я уже позволил своей мечте об этих драгоценностях перенести меня через полсвета, — сказал он. — Временами они сводят меня с ума настолько, что я даже заподозрил вас в воровстве. — Он сконфуженно улыбнулся Линднеру. — Не знаю, смогу ли я убежать от мечты, но, думаю, пора попытаться.

Сквозь крыши домов из окна квартиры можно было видеть верхушку высокого заостренного шпиля, воздвигнутого в качестве мемориала Джорджу Вашингтону. Глядя на него, Стефано добавил:

— Думаю, в этой стране есть другие мечты, достойные внимания. — Линднер кивнул и проводил его до двери.

— Если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, синьор Д’Анджели, — сказал он, — обращайтесь не задумываясь. Я перед вами в долгу.

Оказавшись опять на улице в незнакомом городе, Стефано посмотрел налево, потом направо, интересуясь, в какую сторону идти. Одно дело храбро произносить слова о погоне за мечтой, но другое дело — с чего начать. Найдет ли он, в самом деле, когда-нибудь нечто сравнимое с мечтой, которую предложила Коломба?

Он не чувствовал себя таким испуганным со дня бойни, когда сделал первые шаги по призрачной тихой деревне, ни таким одиноким, с того момента, как нашел безжизненное тело дорогой, Марицы.

Но он должен начать. Стефано повернулся лицом к куполу Капитолия. За ним, он знал, как раз Юнион Стейшн. Оттуда он может поспеть к поезду.