О чём молчат женщины - Винтер Трейси. Страница 20

— Сейчас я еду на званый вечер, — продолжала Арлетт. — Не согласитесь ли вы дать мне несколько профессиональных советов, как лучше продемонстрировать этот комплект? Я знаю, мне нужно научиться правильно двигаться, чтобы привлечь внимание к отдельным аксессуарам.

— С удовольствием. Хотя вряд ли вы нуждаетесь в инструкциях. Но если вы настаиваете… Самое главное для манекенщицы — походка. Медленно пройдитесь по коридору, на середине поверните голову, бросьте взгляд через плечо. Еще три-четыре шага и сделайте полуоборот головы в другую сторону. Поскольку речь идет о демонстрации ювелирного украшения на небольшом пространстве, между столами, то посоветовать можно не так уж много. На подиуме в больших залах возможностей гораздо больше.

— Правильно? — спросила Арлетт, выполнив все инструкции Руби.

— Замечательно! Проделайте это еще раз, но теперь чуть-чуть подберите юбку при повороте, слегка качните бедром, эта уловка привлечет внимание к браслету.

В последующие дни Арлетт научилась у Руби элегантно заколоть брошью легкую шаль или небрежно наброшенный на плечо шарф, склонять голову так, чтобы стала полностью видна изящная заколка для шляпки, специально сшитой для демонстрируемого изделия, даже как держать зонтик, чтобы наилучшим образом показать кольцо или браслет. При каждой встрече девушки теперь оживленно беседовали.

Однажды Арлетт услышала, как две работницы с острым язычком обсуждают Руби.

— Я точно знаю, что она какое-то время была натурщицей. Гордится фигурой, будто павлин своим хвостом.

Обе захихикали.

— Она подрабатывает в одной из галерей. Несколько картин с обнаженной Руби уже кто-то купил!

— И как она соглашается! Я бы умерла от стыда!

— И я!

Девушки вновь захихикали. «Руби — лучшая манекенщица Дома Фере. Неужели ей так мало платят?» — подумала Арлетт.

В тот же вечер Арлетт завела разговор с Клодом:

— Почему манекенщицы получают так мало?

— Странный вопрос! — брови Клода поднялись вверх. — А почему они должны получать много? Вся их работа состоит в том, чтобы прогуливаться в лучших платьях и ювелирных украшениях Европы! Mon Dieu [2]! Я хотел бы иметь такую работу!

— Но ведь не все так просто. Этим они не могут заниматься долго. Красота дана не навек.

— Не буду с этим спорить. Но знаешь ли ты, что многие девушки соглашаются работать манекенщицами даже бесплатно?

— Что ты хочешь этим сказать?

Клод с циничной ухмылкой посмотрел на Арлетт.

— Я думаю, ты уже слышала все эти разговоры, что девушка, будучи манекенщицей, может познакомиться с весьма состоятельными мужчинами. Многие из них, кстати, приходят в демонстрационные залы, только чтобы подыскать себе подружку. Три моих манекенщицы живут в роскошных апартаментах, хотя до сих пор не вышли замуж.

У Арлетт перехватило дыхание.

— Надеюсь, начисляя зарплату, ты не берешь в расчет подобные обстоятельства?

— Конечно, нет! Как глупо так думать! Я плачу примерно такую же сумму, как и в других Домах, а в некоторых зарплата даже меньше, — Клод резко поднял руку, словно прерывая возможные возражения. — Давай закончим дискуссию, пока не поссорились.

Арлетт покраснела. Мир был сохранен, отчасти благодаря тому, что не была высказана и половина того, что у нее накопилось на душе. Девушка напомнила себе: они заключили с Клодом соглашение.

ГЛАВА 10

Однажды Арлетт срочно понадобились дубликаты чертежей по сборке нового украшения из личного заказа одной очень уважаемой клиентки. Она не стала обращаться ни к кому с просьбой, а решила сама сходить за бумагами, а заодно задать Клоду несколько вопросов. Дело в том, что, работая над этим заказом, Арлетт нашла оригинальное решение в соединении отдельных элементов колье и хотела посоветоваться с братом. Он один мог оценить ее находку и дать разрешение или запрет на ее воплощение.

Клода в кабинете она не застала. Открыв бюро, она взяла свернутые в трубочку бумаги и развернула их. Но это были совсем другие чертежи. Даже не чертежи, а эскизы. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы Арлетт поняла — это разработки не Дома Фере. И хотя наброски были сделаны слегка небрежно, как будто рука не успевала за мыслью, но это была твердая рука мастера.

Арлетт с трудом дождалась конца работы, чтобы расспросить Клода о загадочных набросках. Переодевшись к ужину, она спустилась в зимний сад, где Клод, устроившись в мягком кресле, читал газету.

Клод отозвался на приветствие сестры, не отрываясь от газеты.

— Как много печальных событий за последние дни. Бешеная лошадь убила женщину на улице Бастилии, в Японии землетрясение, кайзер увеличивает численность своей армии, в России вновь крестьянские волнения.

Арлетт села рядом в плетеное кресло. С некоторых пор она читала все заметки о России, но ни разу не встретила упоминания о семье Дашковых. Зато немало узнала об этой странной стране.

— Сегодня, — сменила тему Арлетт, — я нашла несколько интересных набросков.

— Да? — равнодушно отозвался Клод, переворачивая страницу.

В газетах он чаще всего искал лишь упоминания о своих клиентах.

— Мне показалось, что способы плетения золотых цепочек на этих набросках, изготовление оправ для камней и оригинальность соединения отдельных элементов украшений могут представлять большой интерес, но процесс их изготовления для меня представляется загадкой.

Клод, опустив газету, внимательно посмотрел на сестру.

— Ты, наверное, говоришь о старых эскизах из ящика стола. Мне удалось заполучить их из венецианской мастерской Мариано. Конечно, действовать пришлось через подставное лицо — не хотелось, чтобы пошли слухи, что я интересуюсь его изделиями. Но разговоров о его изделиях было очень много, поэтому меня заинтересовало: что же в них такого?

— О, я думала, что он работает только для театра. Мне и в голову не могло прийти, что он еще и ювелир.

— Он и не ювелир. Все, что он делает, — абсолютная чушь, на которую его вдохновили археологические находки. Любой занимающийся ювелирным делом скажет, что подобные изделия не имеют ничего общего с современной модой. В любом случае можно ли быть модным ювелиром, если живешь в Венеции? Никто не поедет туда из Лондона, Парижа или Брюсселя, чтобы заказать изысканное украшение. Лично я считаю, что венецианский воздух дурно влияет на Мариано.

— Мне хотелось бы изучить эти эскизы. Надеюсь, ты не будешь против, — сказала Арлетт. — Мне кажется, что они пролежали в ящике не больше года.

— Не важно, сколько они там провалялись. Их давно пора сжечь. Не понимаю, почему я не сделал этого раньше. Можешь делать с ними все, что захочешь. Что касается меня, то я совершенно не желаю лицезреть эти жалкие попытки создания ювелирного шедевра. Не знаю, сможешь ли ты найти там что-то полезное для себя. По крайней мере, ты сможешь развенчать своего кумира. Главное, чтобы эта мазня не попадалась мне больше на глаза.

Арлетт улыбнулась.

— Обещаю.

Она прекрасно знала, что Клод не любит, когда его в чем-то превосходят, и одно только напоминание об эскизах, тайну которых он не смог разгадать, наверняка ему глубоко неприятно.

Несколько недель эскизы пролежали в ящике ее комода. Нет, Арлетт не забыла о них. Эти бумаги странным образом напоминали ей удивительный спектакль, а также вечер, когда Арлетт в последний раз видела Сергея.

Арлетт сама не знала, стоит ли ей разбираться в набросках. Однажды Клод отправился на какой-то прием, и девушка, поужинав в одиночестве, подошла к комоду и достала бумаги. Она аккуратно разложила их на кровати и углубилась в изучение. Это оказалось не легким делом. Эскизы представляли собой не полный комплект чертежей, а разрозненные листы нескольких изделий. По-видимому, тот, кто продал их Клоду, попросту украл то, что смог. Задача извлечь что-то полезное из этих эскизов была сродни головоломке. Но Арлетт решила не сдаваться и восполнить, по возможности, недостающие звенья.