Decoctum - Коваль Роксолана Эдуардовна. Страница 35

— Я должна идти. Увидимся в следующий выходной?

— Надеюсь.

Джийллиэн вернулся в замок, когда все ученики уже отужинали. Оставшись голодным, поднялся в свою комнату и растянулся на лежанке, думая над словами Озерин. Пришел Виндер и они, дожидаясь полуночи, не давали друг другу заснуть. Убедившись, что наставники легли спать, прокрались в одну из потайных зал.

— Посвети мне, — велел Виндер, пытаясь найти ключом скважину.

Лязгнул старый замок, с легким скрипом отворилась дверь. Свет огарка, облившего воском рукав Джийллиэна, проник в кладовую. Все стены были в маленьких круглых нишах, заставленных поблескивавшими флаконами, пузырьками, стеклянными шкатулками.

— Ничего себе! — прошептал Джийллиэн, осматривая сосуды всевозможных форм и цветов. — Что это такое, Виндер?

— Сокровищница нашего Дома Знаний. Основатель сообщества Избавителей, его продолжатели и нынешние Хранители годами собирали редкие эликсиры и порошки. Это оригиналы. По ним чародеи учились делать такие же зелья. Их потом в небольшом количестве выдавали покидавшим замок Избавителям. Чего здесь только нет! Видишь вон ту коробочку с кристалликами? Одна ложка этого порошка мгновенно залечивает до двадцати ран! А вон ту зеленую водицу Избавители пьют, чтобы обострился слух. Ещё есть масло, способное погрузить человека в сон на тринадцать дней. Если съесть один из тех шариков, то можно до трёх часов видеть в кромешной тьме. А если принять вот эти капли, то можно на одном дыхании порешить до двадцати противников! Когда мы станем Избавителями, нам тоже выдадут снадобья и порошки.

— А что спрятано в той, закрытой дверцей нише?

— О-о, там отец хранит самое ценное зелье! Сколько бы чародеи не бились над ним, а сделать такое же пока что не смогли! Да уже, наверное, и не смогут.

— Так что же это?

— Decoctum! Ну, что-то вроде эликсира жизни. Он оживляет умерших, излечивает от мертвенного сна, возвращает человеку молодость и здоровье. Потому-то отец и хранит его под особым замком! Странно, отец так сильно состарился, но до сих пор не воспользовался этим зельем. Смотри, Джил, я доверил тебе большую тайну! Если отец узнает, что я показал тебе хранилище, он мне враз шею свернет! Вообще-то, он меня любит, но умело это скрывает. Я у него один остался. Все мои братья, а у меня их было четверо, давно сгинули.

— А что с ними случилось?

— Они все были Избавителями, — запирая замок хранилища, пояснил Виндер, впервые заговорив о братьях. — Одного болотник в трясину утянул. Второго наскальник сожрал. Третий погиб в случайной драке, ввязавшись в людские распри. А четвертый скончался от яда степного живодера. Сам знаешь, степные и лесные живодеры – самые распространенные виды ядовитых особей. Вообще большая часть гадов так или иначе ядовита. Поэтому нас понемножку, но регулярно травят различными отравами. Вчера, кстати, нас кололи как раз ядом из клыков живодера.

— Поэтому я весь день крючился от боли?

— Вот и представь! Тебя кольнули обмакнутой в яд иголкой. А что бывает с теми, кому живодер впрыскивает с укусом до трёх ложек! Кстати, видел серую тягучую бурду во флаконе справа? Так вот эту гадость нам никогда не дадут. Это яд «пещерной танцорки». А какой смысл? Всё равно после укуса этого паука никто не выживет! Одной капли, попавшей в кровь, хватит, чтобы все внутренности сварились!

Джийллиэн всегда заслушивался Виндера. Он, Дива и Озерин, в отличие от других учеников, всегда так ясно выражались. Даже вошло в привычку подражать им. К примеру, их приятель Ойли Вайгур двух слов не мог связать и понять его – задача была сложная:

— Ну это, который тот, в общем, ты понял, да? Так вот говорю, ты его того, пока он на этот не залез, ну что такой вот, у скалы лежит. А она мне ну ни того, что я просил!

Бедный Ойли, как бы ни старался влиться в их дружеский квартет, а ничего у него не вышло. Так и дразнит их до сих пор зазнайками.

Ученики уже приступили к изучению кладбищенских тварей. Темой на этой неделе стали загадочные девы – Виализонии.

— Они появились около сотни лет назад, — заговорил старый, вечно мерзнущий наставник, прикрепляя на стену листы с нарисованными девами и сизыми воронками. — Предположительно первой из них стала колдунья из богатого знатного рода. Она была без памяти влюблена в одного человека. Человек этот отравил её и завладел всем состоянием. Даже не погнушался снять с её шеи усеянное каменьями ожерелье. В надежде расположить к себе одну королевскую особу, отравитель подарил ей ожерелье покойницы. В ту ночь убитая колдунья явилась к нему и принудила его покончить с собой. Умывшись по древнему обычаю кровью предателя, колдунья негаданно обрела плоть и внешне от живых почти ничем не отличалась. Её сердце не билось, её тело оставалось холодным, а дыхание ненужным. Она дышала только для того, чтобы говорить и безумно хохотать.

Наставник покашлял, дернул плечами и продолжил:

— Колдунья обрела способность проходить сквозь стены, превращаться в воронки дыма, исчезать в одном месте и появляться в другом. Люди устроили на неё охоту. Покойница поклялась, что больше никто не посмеет её убить. Похитив трёх невинных девушек, она сделала их своим подобием. Те в свою очередь поработили ещё десятки женщин и начали уничтожать живых. Избавителям многих удалось сразить, но и по нынешний день Виализонии не дают людям покоя. Убивая мужчин, умываются их кровью, чтобы питать дьявольские способности. Убивая женщин, пополняют живыми мертвецами свои адские хороводы. Обитают они в основном в безлюдных местах. На кладбищах, в нежилых замках, возле древних руин и так далее. Солнечного света не боятся, но злобствуют чаще в тёмное время. Обычно своими жертвами выбирают самых красивых людей. Несмотря на все видимые признаки смерти, такие как низкая температура тела, отсутствие дыхания и биения сердца, Виализонии не являются мёртвыми девами. Их считают спящими особым сном, поскольку их можно разбудить с помощью эликсира жизни. Так, а теперь запишем всё по порядку и начнем изучать этот сложный вид.

Глава 19. Город Фаргоф. Лето. 131й год Века Отчаяния

— Этим треклятым болотам не будет конца! — возмущалась Ишира, ухватившись за протянутую руку Дарнета и выбираясь из воды. — Куда не свернешь – всё одно – треклятые топи, треклятые леса! Уж месяц скоро, как мы волочемся по этим трясинам! Топчем поганки и кормим собой назойливую мошкару! Провались это лето!

Стянув сапог, Ишира вылила из него воду и хлопнула себя по упругой смуглой щеке, размазав прибитую мошку. Одернув перьевую юбочку, придержала ножны с короткими мечами и села на камень, намереваясь передохнуть. Алеврелийя тоже едва держалась на ногах, частенько повисая не плече Дарнета. Господина Хлада, внешне крепкого молодого мужчину, уже несколько дней донимала одышка. Боясь стать для спутников обузой, он всё отмахивался и заверял, что дело привычное.

— Как вы? — поинтересовался Дарнет, когда Хлад привалился к дереву, протирая тряпицей покрывшееся испариной лицо.

— Терпимо. Бывало и хуже. Это всё цветущие растения, — господин обвел взглядом подернутые тиной воды с торчавшими из них стеблями. — Каждое лето мучаюсь, когда те роняют пыльцу.

— Прости, господин, — повернулась к нему Ишира, собирая в хвост заплетенные в тонкие косички смоляные волосы. — Если бы не я, не утопили бы треклятые болота твоего верного конягу. Не пришлось бы тебе пешком так долго идти.

— Полно, Ишира. Ты сама едва не утонула, пытаясь его вытащить. Интересно, эти тучи когда-нибудь развеются? Коли б не они, могли бы ещё часа два идти, а так темнеет, едва солнце закатится. Вот и сейчас уже начинает смеркаться. Как, по-вашему, господин Избавитель, долго нам ещё до города добираться?

— Если ничего в пути не задержит, то ещё дня три-четыре.

— Ишира, взгляни. Хватит ли нам воды и еды на четыре дня?