Очаг и орел - Сетон Эни. Страница 48

— Ты что-то раньше обычного, — бросила Сьюзэн дочери. — Ты еще не поздоровалась с мистером Портермэном.

— Добрый день, — тихо произнесла Эспер. — Да, мы сегодня вернулись раньше, потому что у Ивэна не получалось с рисованием, он решил не завершать эту картину.

Когда она говорила это, ее глаза оживились — Эспер явно торжествовала. Подойдя к столу, девушка начала разбирать корзину.

— Ты хочешь сказать, что он собирается уезжать из Марблхеда, — без всякой надежды спросила Сьюзэн.

— Об этом я ничего не знаю, — ответила Эспер, слабо улыбнувшись.

Эймос вцепился в подлокотники кресла. Он даже не подозревал, что эмоции могут так захлестнуть его. Ему хотелось сильно встряхнуть Эспер, а потом задушить Редлейка. Через мгновение руки его успокоились, и бешенство излилось потоком слов.

— Что между вами происходит? — голос его прогремел, как раскат грома.

Эспер в испуге обернулась, будто на кухне действительно грянул гром. Она в изумлении посмотрела на Эймоса, впервые в их отношениях посмотрела на него как на мужчину, а не как на постороннего человека или владельца фабрики.

Ее сердце нервно забилось. Взявшись рукой за горло, она произнесла:

— Я не думаю, что вы имеете право...

— Нет, не имею, — Эймос взял себя в руки. — Прошу меня простить. Я уважаю вашу мать, мне жаль ее — она так волнуется!

Он поднялся. Несмотря на свое полное недоумение, Эспер почувствовала, что его отношение к ней изменилось.

Сделав несколько шагов назад и медленно повернувшись к Сьюзэн, смотревшей на нее, она произнесла:

— Ма, ты можешь не тревожиться, мистер Редлейк сделал мне предложение.

С этими словами она вышла.

Торжественное заявление, сделанное Эспер на кухне «Очага и Орла», не было полной правдой. В этот залитый солнцем день Ивэн не просил ее выходить за него замуж. Он признался ей в любви и предложил уехать с ним, а предложение о женитьбе высказала Эспер. После этого Редлейк долго молчал, глядя на океан.

Затем он медленно произнес:

— Да, я допускаю, тебе это необходимо. Ты ведь такая женщина, правда, дорогая?

Он нежно взял Эспер за руку и посмотрел на ее длинные красивые пальцы, слегка тронутые загаром. Они немного огрубели от работы по дому, но Ивэну нравилось изящество их линий, слегка вытянутые кончики и хорошо очерченные ногти. Это были руки сильной женщины, в них было что-то нежное, и в тоже время чувствовалась цепкость. Сейчас эти пальцы сжали его руку с какой-то детской доверчивостью.

Ивэн вздохнул и вернулся к созерцанию моря.

— Эспер, я хочу, чтобы ты кое-что поняла. Я люблю тебя, твое тело. Я мужчина, и я хочу тебя. Но я не знаю, сколько это будет продолжаться: неделю, месяц, год. К моей работе это не имеет никакого отношения, это единственное, что меня удерживает.

— Да, я понимаю, — воскликнула она. — И я тебе помогу. Я хоть на край света за тобой пойду. Я не буду жаловаться ни на что и не буду тебе мешать, если ты не захочешь меня. Я могу позировать тебе...

Ивэн покачал головой и поцеловал ее исполненное страстного желания, повернутое к нему лицо. Глаза его смотрели на мольберт, но работа продвигалась плохо с тех пор, как в нем поселилось желание обладать этой девушкой. Сегодня он совершенно не мог работать. Незавершенная картина смотрела на него с укором. Эспер на ней казалась какой-то безжизненной, как кукла непомерно большого размера, ее тело выглядело тяжеловесным. Увидев выражение лица Ивэна, Эспер уже была готова испугаться, но потом поняла, что взгляд был направлен не на нее.

— Когда мы поженимся, все будет хорошо, дорогой, — мягко произнесла она. — Я это точно знаю. Да мне и сейчас эта картина нравится, на ней так хорошо подобраны цвета.

Ивэн отвернулся от картины, лицо его напряглось, в глазах блеснул злой огонек. Но вдруг он рассмеялся и притянул девушку к себе, пряча лицо в ее густых волосах.

Свадьбу назначили на следующую неделю, она должна была состояться в гостиной «Очага и Орла». Его преподобие отец Ален, местный пастор, должен был совершать обряд. В качестве гостей были приглашены только Деревянная Нога и его жена — тетушка Матти Доллибер.

Из свадьбы делают какой-то секрет, не раз за эту неделю зло подумала Сьюзэн. Эспер, казалось, ни о чем не думала и ничего не хотела, только желала все поскорее завершить. Сьюзэн с каждым днем чувствовала возрастающую антипатию к своему будущему зятю.

Он не хотел приглашать свою семью и даже не сообщил родителям о женитьбе. Он отказался от венчания в церкви, объяснив это своим безразличием к оной, как и вообще к любым сборищам.

— И женитьба вам не нужна, это вас свяжет, — быстро добавила Сьюзэн, и Ивэн немного дерзко улыбнулся, согласившись. Она уже ничего не могла добавить.

— Вы меня отлично понимаете, госпожа Ханивуд. Эта женитьба только в угоду Эспер. Я сомневаюсь, — добавил он, — что я еще что-то смогу для нее сделать.

— Вы никогда не говорили так откровенно. Я удивляюсь, что она в вас нашла?! В вашем сердце есть место только для кистей и тюбиков с краской, да рисовального угля!

Насмешливый огонек исчез из глаз Ивэна.

— Возможно, — согласился он. — Жаль, что Эспер этого не может увидеть, — вид у него был немного взволнованный.

— Я не в восторге от вас, — пробормотала Сьюзэн, но в этот момент она испытывала к нему симпатию.

Роджер радовался свадьбе, только отъезд Эспер омрачал для него это событие. Но он радовался, что дочь прямо-таки расцветает на глазах, да и ее выбор его устраивал. Он выполнил свой отцовский долг, выспросив Ивэна о его семье, затем послав запрос в муниципалитет Амхерста. Полученная в ответ информация его удовлетворила.

Госпожа Редлейк, в девичестве Нью Бедфорд Робинсон, была дочерью капитана китобойного судна, потомка двух хорошо известных фамилий в Уэльсе и Линкольншире. Господин Редлейк, хотя и являлся выходцем из Пенсильвании, был представителем добропорядочного рода, человеком уважаемым и преуспевающим в делах.

— Лучше был бы выходцем из Марблхеда, — заключил Роджер.

— Это похоже на романы Агнес Сарриадж, — сказал он за ужином накануне дня свадьбы, благожелательно улыбаясь и глядя на Эспер и Ивэна.

Молодые люди одновременно посмотрели на него: Эспер со счастливой улыбкой, а Ивэн заинтересованно.

Сьюзэн сразу рассердилась:

— Не больше, чем скумбрия и килька. Сэр Генри был лордом, а Агнес служанкой, причем всю жизнь она стыдилась того, что убежала с ним, не обвенчавшись.

— Дорогая, но ведь в конце концов они это сделали, — возразил Роджер. — А все началось в гостинице, в «Фаунтейн Инн», в районе Орн-стрит, — пояснил он Ивэну, будучи уверенным, что того и в самом деле интересует эта история. — Теперь, конечно, все это уже быльем поросло, но в то время, когда сэр Генри Франклэд влюбился в маленькую Агнес, это была самая веселая гостиница в здешней местности. Наша гостиница в то время была закрыта. Это случилось в 1742 году, тогда был расцвет моего прапрадеда.

— У них был настоящий роман? — улыбнулся Ивэн.

Сердце Эспер сжалось, она быстро посмотрела на своего жениха. Послышалось ли ей это ударение на слове «настоящий»? Наверное, я просто слишком взволнованна. Мы завтра женимся, он любит меня, он ведь сам об этом сказал. Он не похож на других мужчин, правда сказать, я мало что о них знаю, со мной рядом были только отец и Джонни. Нахлынувшая внезапно боль отпустила Эспер. Если бы это был день накануне их свадьбы с Джонни, они бы танцевали, было бы множество гостей, охапки цветов, белые ленты, играл бы приглашенный скрипач. Это событие собрало бы половину Марблхеда — у Джонни было много друзей. Мы бы танцевали всю ночь, а утром обвенчались бы в церкви. После этого мы отплыли бы в Бостон на корабле Джонни, так как мы это планировали не один раз. Позднее мы опять вернулись бы сюда.

Эспер с отвращением оглядела кухню. Слава Богу, я никогда сюда уже не вернусь, я все это ненавижу!

Они с Ивэном уезжали, но не на корабле, а на поезде. Сразу же после брачной церемонии они отправлялись в Нью-Йорк. Ивэн решил не завершать ее портрет — рисовать море ему больше не хотелось. С Эспер на эту тему он не разговаривал, она и не расстраивалась, потому что эту последнюю неделю он был полностью в ее распоряжении.