Сладкий плен его объятий - Хоукинз Александра. Страница 41

— Я думала, это мама пришла меня отругать.

— Нет, — пробормотала Девона, пытаясь определить, какое отношение к семейству Типтонов имеет это дружелюбное дитя. — Меня зовут Девона Бидгрейн. Ой... — Она засмеялась и махнула рукой. — Уже нет. Я Девона Уаймен, жена твоего брата. Рейн ведь твой брат, не так ли?

Девочка отвернулась. Ее лицо побледнело.

— Лорд Типтон здесь? Он никогда сюда не приезжает.

Она сделала шаг в сторону лабиринта.

— Жаль, что дела задерживают его в Лондоне, — солгала Девона, беря под руку свою золовку и не давая ей возможности скрыться в лабиринте. — Мы только недавно поженились, и, думаю, ему захотелось похвастаться своей семьей.

И у брата, и сестры были светло-голубые глаза. Их сходство стало еще более заметным, когда девочка недоверчиво фыркнула.

— Держу пари, вы недавно знаете лорда Типтона, если верите в это. Вы с ним сбежали? Мы с мамой не видели объявления о предстоящем бракосочетании.

— Не было никакого объявления, — призналась Девона, прикидывая, что можно сообщить этой девочке, а о чем следует умолчать. — Мы отправились в Гретна-Грин. Будет о чем рассказать детям.

Если они с Рейном останутся мужем и женой.

Девона увидела скамейку, с которой открывался вид на сад, и села, увлекая девочку за собой, пока та не придумала причины, чтобы сбежать. Манера ее поведения резко изменилась, как только она узнала о присутствии брата. Теперь она двигалась настороженно, как кошка, опасающаяся нападения. Девона нахмурилась. Она подозревала, что опасения девочки отнюдь не беспочвенны. Все знали, что Типтон не слишком жалует мать и сестру. Глядя на это красивое дитя, Девона не могла понять, чем столь невинное существо могло вызвать неприязнь брата.

— Кто занимается этим садом? — спросила Девона.

Из тысячи вопросов, которые крутились у нее в голове, она выбрала самый безобидный.

Юная мисс Уаймен вздернула подбородок и вызывающе взглянула на Девону.

— Это мой сад.

Бедняжка решила, что они приехали, чтобы отобрать ее волшебный мир. Девона приложила руку к сердцу. Что бы там ни думал ее муж, она не позволит ему обижать сестру.

— Ну конечно, этот сад твой. Я сомневаюсь, что Типтон собирается надолго здесь оставаться.

— Я не то имела в виду, — уточнила девочка. — Я сама создала этот сад. Я о нем мечтала. Я его сажала. Я за ним ухаживаю. Он принадлежит мне.

— Странно. Примерно то же самое я говорил на днях.

Девона и девочка вздрогнули, услышав саркастическое замечание Рейна. Девона машинально схватила девочку за руку, не давая ей убежать и удерживая на месте.

— Доброе утро, Типтон. Я уж начала думать, что ты сослал меня в деревню, а ведь не прошло еще и недели с тех пор, как мы поженились.

Типтон нахмурился, скрывая улыбку.

— Всех своих жен я держу при себе по крайней мере в течение месяца.

Девоне незачем было скрывать улыбку. Ей было приятно, что он разыскивал ее.

— Ты успокоил мое встревоженное сердце. Как хорошо, что я встретилась с твоей сестрой. Она настоящее сокровище, Типтон. Неудивительно, что ты держишь ее вдалеке от Лондона. Все твои знакомые стали бы просить ее руки.

Девочка спокойно выдержала критический взгляд брата.

— Я не хотела вас обидеть, сэр, говоря о том, что этот сад принадлежит мне.

Девона не упустила случая поддержать эту тему. Она всегда выступала на стороне слабого. Девона поднялась и обняла девочку.

— Типтон, ты обратил внимание на этот изумительный сад? Твоя сестра все сделала здесь сама.

Он помолчал, как бы обдумывая услышанное.

— Что-то я не помню, чтобы выделял средства на восстановление сада, — сказал Рейн наконец.

Девочка пожала плечами. Ее вид свидетельствовал о том, что она лишь старалась казаться беззаботной.

— Разговоры о средствах и их распределении меня не интересуют. Только сад. И если это напрасная трата времени, так ведь это мое время.

— А что, если бы я приказал сжечь и засыпать эти клумбы солью? — спросил Типтон, произнося угрозу спокойным голосом.

Девона была потрясена его жестокостью.

— Рейн!

Несмотря на переполнявшую ее ненависть, девочка сдержанно ответила:

— Вы хозяин Фоксенкловера, милорд.

Заинтригованный и даже несколько разочарованный отсутствием гневной отповеди, которую он ожидал, Типтон склонил голову набок, разглядывая сестру так, словно она была пешкой на шахматной доске.

— И ты не попыталась бы остановить меня, девочка?

— Медлин.

Это уточнение, произнесенное спокойным тоном, заставило его остановиться.

— Прошу прощения?

Брат и сестра обменялись холодными взглядами.

— У меня есть имя. Медлин.

Заметив, как побагровел ее муж, Девона певучим голосом произнесла:

— Какое красивое имя. Тебя называют Медди?

— Только друзья.

Было совершенно ясно, что девочка хотела этим сказать: брата и его жену она друзьями не считала. Девона не осуждала ее за это. Типтон едва не пригрозил разрушить то, чем она дорожила. Можно считать, что он установил своеобразный рекорд — после первых же слов настроил сестру против себя.

— Ну, Медлин, — он произнес ее имя, как очень непривычное слово, — ты не ответила на мой вопрос. Как бы ты могла мне помешать?

Девочка вздрогнула, услышав его вопрос, но не спасовала.

— Что вы хотите от меня услышать, сэр? Я молодая, бедная, и я женщина. У вас все преимущества.

Она повернулась и направилась в лабиринт.

— Я еще не разрешил тебе удалиться, девочка.

Медлин оглянулась.

— Разрешили, милорд. В тот момент, когда узнали о моем существовании.

Выпустив эту последнюю стрелу, девочка убежала и скрылась в лабиринте.

Рейну удалось заставить Джослин присоединиться к ним за ужином. Он не сказал Девоне, что для этого ему пришлось пустить в ход угрозы. Его воспитанная, как и подобает истинной леди, жена не одобряла его манеры поведения с родными. Это стало очевидным, когда она выступила в защиту его сестры. Девона опекала ее, как свою близкую родственницу. Рейну приходилось прибегать к хитростям, чтобы добиться своего, не огорчая жену.

— Что ты сказал Медлин? Она опять отказалась сесть с нами за стол. — Это были первые слова, которых мать удостоила сына после их беседы наедине.

— Может быть, она нездорова? — предположила Девона.

Рейн криво усмехнулся в ответ на слова жены. Он решил, что она либо считает его слабым противником матери, либо испытывает к вдове такую же неприязнь, как и он. В любом случае он был благодарен Девоне за попытку отвлечь его мать от ее жертвы.

— Моя дочь никогда не болеет, — фыркнула леди Джослин в ответ на этот вопрос, — хотя и не вылезает из своего сада и почти не живет в доме. Но мне удалось убедить ее есть за столом вместе со мной. — Она подняла выцветшие брови, вопросительно глядя на сына.

— Значит, ваш урок не был усвоен, мадам. — Он не позволит ей, черт возьми, перекладывать на него вину за отсутствие девочки. — Я уверен, что, как все животные, проголодавшись, она выйдет из своего укрытия, чтобы поесть.

От негодования лицо Джослин покрылось пятнами. Рейн ожидал, что еще чуть-чуть — и из ее ушей, как во время землетрясения, потечет лава.

— Медлин прекрасный, милый ребенок. Как ты смеешь? Она не животное.

— Я думаю, что... — начала Девона, но ее остановил холодный взгляд свекрови.

— Меня не интересует, думаете вы или нет, мадам, — гневно бросила вдова.

— Молчать! — Рейн ударил кулаком по столу так, что загремели посуда и приборы. — Не смейте трогать мою жену, Джослин. Если вам обязательно нужно что-нибудь грызть, я уверен, кухарка найдет для вас подходящую кость. А можете выбрать для этой цели меня. — Он наградил мать улыбкой, больше похожей на хищный оскал.

— Поскольку мы начинаем воевать, я настаиваю, чтобы ты оставил сестру в покое. До сих пор ты не желал знать о ее существовании. Я хочу, чтобы ты и дальше продолжал в том же духе.

— Вы обеспокоены, матушка? — насмешливо спросил Рейн. — Никогда не подозревал, что вы способны испытывать материнские чувства.