Серебряные коньки - Додж Мери Мейп. Страница 15

Глава IX. Парусные лодки-сани. – План путешествия изменяется

Бен молча скользил по льду. Все окружающее так интересовало его, что он забыл о своих спутниках.

Некоторое время следил он с большим любопытством за лодками-санями, которые быстро неслись по замерзшей поверхности Харлемского озера, теперь уже видного с канала. Они были снабжены тормозами для уменьшения хода и остановки и огромными парусами, сравнительно гораздо большими, чем те, какие бывают у обыкновенных судов. Такие лодки-сани укрепляются на деревянной раме, имеющей форму треугольника. Основание его приходится около носа, вершина – около кормы, а над каждым углом приделаны гладкие железные полосы, заменяющие полозья.

Бен очень заинтересовался ими. Они были всевозможных размеров, начиная с самых маленьких, с которыми легко справлялся ребенок, и кончая великолепными большими лодками, где могло поместиться многочисленное общество. Ими управляли опытные матросы, которые, покуривая свои вечные трубочки, правили рулем и лавировали с таким важным видом, как будто были в открытом море.

Некоторые лодки были окрашены в яркие цвета и сверкали позолотой, на их мачтах развевались разноцветные флаги; другие, совершенно белые, с белоснежными надутыми парусами, походили на лебедей, несущихся вниз по течению.

Эти лодки-сани вообще очень редко показываются на канале, и их появление всегда производит некоторое волнение, в особенности между робкими, неопытными конькобежцами. Но в этот день их тут было очень много.

Любуясь ими, Бен не раз терялся, не зная, куда бежать, когда на него неслась одна из этих быстроногих птиц, поворачивая то в ту, то в другую сторону. Да и недостаточно было только увернуться от них: нужно было заботиться и о том, чтобы не натолкнуться на катающихся. Раз он остановился, заглядевшись на мальчиков, которые пробивали во льду отверстие с намерением заняться рыбной ловлей, и вдруг совершенно неожиданно очутился на коленях у какой-то пожилой дамы. Она пронзительно завизжала; слуга, двигавший ее кресло, отчаянно свистнул, и Бен поспешно отскочил в сторону и начал извиняться. Извинения эти были, впрочем, совершенно излишними: оскорбленная дама уже пронеслась мимо.

Она пронзительно завизжала…

Но эта маленькая неловкость была пустяком сравнительно с тем, что случилось потом. Опомнившись после своего приключения с дамой, Бен оглянулся и увидел прямо перед собой огромную лодку, несущуюся на всех парусах. Сердце его замерло: он понял, что спасения нет. Как сквозь сон видел он промелькнувший мимо него золоченый нос лодки, услышал крик шкипера, почувствовал сильный удар, и затем все исчезло – он уже не слышал и не сознавал ничего.

Придя в себя, Бен сообразил, что лежит на льду. Гигантский парус задел его и отбросил на несколько шагов в сторону. Глубокая радость охватила мальчика, когда он понял, что спасся от смертельной опасности. Слава Богу! Он остался жив и снова увидит свою милую Англию, обнимет отца, мать, брата и сестру. Их дорогие лица промелькнули перед ним в то короткое мгновение, когда парус налетел на него. Только теперь Бен понял, как горячо любит их всех. Он был так счастлив, что не обратил никакого внимания на недовольные лица окружающих и на их не совсем лестные для себя замечания. Они, кажется, полагали, что за такую неосторожность ему следовало бы хорошенько намылить голову.

Ламберт набросился на него.

– Я уж думал, что пришел твой конец! – воскликнул он. – Да и нет ничего мудреного, что ты добьешься этого! Ты же постоянно зеваешь по сторонам! Мало того, что ты садишься на колени ко всем старухам, ты еще и бросаешься под каждую лодку, несущуюся по каналу! Если ты не будешь осторожнее, нам скоро придется звать глашатая для объявления о твоих похоронах!

– Можешь избавить себя от этих хлопот, – сказал Бен, но, взглянув на Ламберта и заметив, что у того даже побелели губы от страха за него, прибавил уже другим тоном:

– Знаешь что, ван Маунен? Ожидая смерти, я за несколько секунд передумал больше, чем за всю свою жизнь.

Ламберт не ответил, и оба мальчика довольно долго бежали вперед, не говоря ни слова. Петер и остальные товарищи догнали их.

– Мы заболтались, а потом остановились, чтобы дать Путу отдохнуть.

– Да, он, кажется, сильно устал, – тихо проговорил Ламберт.

В эту минуту показалась великолепная лодка с развевающимся флагом, тихо и плавно скользившая по льду. В ней сидело множество закутанных детей; розовые, улыбающиеся личики их весело выглядывали из разноцветных капоров и теплых платков. Они пели гимн в честь святого Николаса. Стройный хор чистых детских голосов зазвучал около наших путешественников и, мало-помалу слабея, замер вдали.

– Какая прелесть! – сказал Ламберт.

– Точно сон! – прибавил Людвиг.

– Вот бы и нам доехать до Лейдена в такой лодке! – со вздохом сказал Якоб.

– В лодке?! – с негодованием воскликнул Бен. – Ведь мы же договорились проделать весь путь на коньках, а не в лодке, как маленькие дети!

– И взрослые люди ездят в лодках, не одни дети.

Мальчики переглянулись. Конечно, было бы очень приятно прокатиться на лодке, и говорить нечего; но никто не согласится опозорить себя, отказавшись от прежнего грандиозного плана путешествия на коньках!

Поднялся горячий спор.

– Послушайте, братцы! – сказал Петер. – По-моему, этот вопрос должен решить Якоб. Он первый задумал прогулку.

Мальчики не возражали, но с тоскливым чувством взглянули на Пута, ожидая его решения.

Бедный Якоб! Он страшно устал, но, видя, что никто не сочувствует ему, не захотел идти против товарищей.

– Нет-нет, я пошутил, – сказал он. – Побежим на коньках.

В ответ раздались восторженные крики, и все весело понеслись вперед.

Невесел был только один Якоб. Он употреблял все силы, чтобы скрыть свою усталость, и старался не отставать от других. Тщетные усилия! Тело его становилось как будто все тяжелее, а ноги с каждой минутой слабели. Кровь приливала к его толстым щекам, а между тем он дрожал от холода. Наконец в ушах у него зашумело, все завертелось и закружилось у него в глазах, и он, потеряв сознание, упал на лед.

– Якоб! Якоб! – воскликнул Бен, бросившись к нему. – Ты ушибся?

Петер и Карл подняли Якоба. Он был бледен, как смерть, и казался мертвым. Вокруг них собралась толпа. Петер развязал шарф Якоба и расстегнул ему куртку, чтобы облегчить дыхание.

– Отойдите подальше, господа! – сказал он. – Ему нужен воздух!

– Положите его! – крикнула какая-то женщина.

– Поднимите его и поставьте на ноги! – закричала другая.

– Дайте ему вина! – проворчал какой-то дюжий молодец, правивший тяжело нагруженными санями.

– Да-да, дайте ему вина! – подхватили все.

– У кого есть вино? – закричали Людвиг и Ламберт.

Какой-то сонный голландец расстегнул шубу и с таинственным видом запустил под нее руку.

– Скорее! Скорее! – обратился к нему Петер, растиравший вместе с Беном несчастного Якоба.

– Потише, молодые господа, – сказал голландец, все еще шаря под шубой, – ни к чему так шуметь!.. Ну, и осрамился же этот парень! Шутка сказать, этакий молодец – и упал в обморок, как девчонка!

Людвиг с мольбой протянул к нему руки.

– Ради Бога, поскорее! Он умрет! Нет ли вина у кого-нибудь другого?

– Он умер! – с ужасом воскликнул кто-то.

Этот возглас подействовал на голландца.

– Ну, вот возьмите! – сказал он, вытащив, наконец, бутылку. – Это шнапс. Не давайте ему много, и одного глотка будет достаточно.

И в самом деле его оказалось достаточно. Слабый румянец выступил на щеках Якоба. Он открыл глаза, сконфуженно огляделся по сторонам, машинально отвел державшие его руки и встал.

О том, чтобы продолжать путь на коньках, нечего было и думать: Якоб не вынес бы этого. А потому друзья наши решили доехать до Лейдена в лодке. К счастью, дул южный попутный ветер; оставалось только найти сговорчивого лодочника, который согласился бы довезти их.