Однажды в Париже - Плещеева Дарья. Страница 34

– Как-то наш славный король Генрих проезжал через одну деревню и остановился там пообедать… – заплетающимся языком покорно начал аббат. – …и велел для развлечения пригласить к столу местного острослова. Привели к нему верзилу, неумытого и лохматого… как положено земледельцу… – Аббат душераздирающе зевнул, положил голову на скрещенные руки и собрался заснуть.

– Дальше, что дальше… – пробормотал де Мортмар.

Анри уложил уставшего до невменяемости де Лараме на свою постель, а сам попытался вздремнуть на стуле, привалившись к стене.

– Дальше? – встрепенулся аббат. – А!.. Дальше король велел его усадить за стол напротив себя и спрашивает: «Как тебя, дружок, зовут?» Тот ему в ответ: «Меня, государь, Забавником кличут». Знал, выходит, что перед ним король!.. И тут наш добрый Генрих видит, что детина молодой и крепкий, и спрашивает: «А далеко ли от забавника до бабника?» А тот ему: «Да меж ними, государь, только стол стоит…»

– Очень хорошо. Давай еще… – явно не уразумев шутки, сонным голосом велел де Мортмар.

Что было дальше, Анри не помнил…

Утром все четверо охали, кряхтели и просились на тот свет. Анри долго плескал в лицо ледяной водой, пока не почувствовал, что обретает бодрость. Но обретал он ее очень медленно и потому пошел на крайнюю меру: взял в конюшне Пале-Кардиналь своего коня, рыжего Феба, и приказал Ги де Лараме седлать вороного Плутона. Вдвоем они пронеслись галопом до Сен-Клу, там дали лошадям немного отдохнуть и поскакали обратно. Встряска обоим оказалась весьма полезна. После нее Ги смог заступить на караул без риска заснуть стоя, а де Голль решил проехаться верхом до мастерской оружейника Баллока, которому пару недель назад заказал новую дагу. Чтобы срезать немного путь, Анри свернул на улицу Сен-Дени и не заметил, как оказался возле дома леди Карлайл.

Возникшую было мысль зайти еще раз к англичанке и уточнить, не изменились ли ее планы на вечер и состоится ли их визит к мадемуазель де Ланкло, де Голль после минутного колебания отмел как несуразную. После скачки по раскисшим дорогам он был забрызган грязью едва ли не по уши и потому войти в дом к леди даже с черного входа посчитал неприличным. Придержав Феба напротив проулка, который вел во двор дома, чтобы пропустить прачку с корзиной белья, лейтенант неожиданно заметил в глубине его Амели, камеристку графини Карлайл.

Девица стояла с мужчиной. Они шептались, но не так, как это делают влюбленные в тихом уголке. Мужчина даже не пытался взять собеседницу за руку. Де Голль, которому не было дела до камеристок, тронул поводья и тут же опять придержал коня – уступил дорогу нищей старухе, что брела сгорбившись, укутанная в накидку, больше похожую на старое бурое одеяло, по кончик носа.

Из чистого любопытства Анри проследил за женщиной взглядом и увидел, как старуха, проходя мимо парочки, поскользнулась и чуть не упала. На мгновение она прижалась к кавалеру, потом оттолкнула его и заковыляла дальше, прямо во двор дома леди Карлайл! Теперь уже де Голль был не просто заинтригован, он решил выяснить, что может быть общего у графини и какой-то нищенки? В любом случае повод для незапланированного визита появился. Анри нагнулся и отворил пошире калитку, чтобы можно было проехать, не рискуя поцарапать сапоги. Не успел он оказаться во дворе и соскочить с коня, как появилась Амели.

– Доложите госпоже, что приехал лейтенант де Голль! – сказал ей Анри.

Амели кивнула и скрылась за низкой дверью черного хода. И скрылась надолго!

Анри прохаживался по тесному дворику и сперва недоумевал, потом негодовал: в конце концов, если хозяйки нет дома, камеристка могла бы выйти и сообщить эту новость. Наконец из двери черного входа выглянула миссис Уильямс, кое-как извинилась по-французски и провела де Голля в дом.

– Я не могу в таком виде идти в гостиную, – сказал ей Анри. – Я перепачкаю стул.

– Идите, идите, пожалуйста, – ответила кормилица. – Миледи придет, она скоро придет.

– Дайте хоть раскладной табурет, что ли!

– Что, извините?.. О, да, табурет!

Анри сел и задумался. Решил, пока есть время, сочинить хотя бы начало покаянной речи, обращенной к Катрин.

А меж тем Люси у себя в спальне торопливо переодевалась. Бурые лохмотья и накидка валялись на полу, а графиня ловко натягивала на себя юбки. Уильямс, как могла, помогала ей в столь нелегком деле.

– Я думала вытащить у него кошелек, – торопливо говорила Люси. – В кошельках мужчины иногда носят бумаги… Расправь мне сзади юбку, Уильямс!.. Но смотрю: у него поясная сумка. Знаешь, Уильямс, эти смешные сумочки, которые надеваются на ремень… И она открыта!.. Я не утратила еще ловкости, слышишь, Уильямс!

– Моя голубка, – отвечала кормилица. – Я ведь была права, это не любовник?

– Я взглянула на письмо, которое вытащила, но еще не прочитала. Написано по-английски, Уильямс!

– Мне это не нравится.

– Представь, мне тоже. Быстренько нарумянь меня!..

Люси наконец вышла в гостиную. Де Голль вскочил, взмахнул шляпой.

– Добрый день, мадам.

– Вы что, на охоту ездили? – удивилась англичанка. – Где же еще можно так извозиться в грязи?

– Ездил на прогулку, мадам, – усмехнулся Анри. – Потом отправился к оружейнику – он живет неподалеку от вас. Я увидел ваш дом и решил, что будет не лишним уточнить время нашего вечернего рандеву. Вы вчера назвали восемь часов, не так ли?

– Господин Вуатюр обещал быть около восьми… – Люси сделала вид, что вспоминает. – Так что вы приезжайте к семи. Уильямс завьет вам волосы… Или нет! Лучше я пришлю за вами экипаж. С вас ведь станется прогуляться по парижским улицам в начищенных сапогах! – Она бросила на де Голля лукавый взгляд.

– Вы правы, мадам, – улыбнулся одними губами Анри. – Но на самом деле причиной моего визита стало любопытство.

– Вот как?

– Да. Я увидел старую нищенку, которая запросто вошла в ваш двор – будто к себе домой. И, признаться, оказался заинтригован…

– Нищенку?!. Ну что вы, месье! Откуда в моем доме нищенка?

– Вот и я думаю: откуда?

Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза. Потом Люси тряхнула головой и рассмеялась:

– Вы слишком подозрительны, господин де Голль! Нет здесь никакой нищенки. Та женщина, наверное, просто прошла мимо, а вам показалось…

– Действительно, – серьезно кивнул Анри. – Наверное, мне показалось. До вечера, мадам.

Когда де Голль ушел, Люси подбежала к окошку, выходящему во двор, чтобы посмотреть, каков он в седле. Там ее и застала верная Уильямс.

– Отменный кавалер, – тихо сказала кормилица.

– Сама вижу, – вздохнула леди Карлайл. – К тому же наблюдательный… Ладно, пойдем читать письмо. Хотя одно то, что оно написано по-английски…

Письмо было кратким: кавалеру камеристки предлагалось срочно выслать список лиц, бывающих у леди Карлайл, и домов, куда она ездит с визитами.

– Проклятый Элфинстоун! – прошипела Люси. – Он мне не верит!..

В общем-то, нетрудно было догадаться, что мятежный лорд пришлет в Париж своего человека – присмотреть, как леди Карлайл выполняет поручение. Но не крылась ли за этим более опасная интрига? Будет ли Люси нужна мятежному лорду, после того как найдет ему продажного аристократа, способного внести разлад между французским королем и кардиналом? Ведь в случае провала его шотландского заговора она может выдать лорда. И выдаст, даже за небольшую сумму! Не лучше ли будет опередить лорда и убрать его посланца с глаз долой?

Риска Люси не боялась. Когда считала, что без него не обойтись, спокойствие овладевало ее душой, слова и движения делались удивительно точными. Покойный герцог Бэкингем мог бы рассказать об этом ее качестве достаточно. Как он ругался и рычал, обнаружив, что на балу, заманив его в укромный уголок, леди Карлайл срезала с его пышного наряда две алмазные подвески из двенадцати, подаренных французской королевой! И он так и не смог понять, когда и как она с дьявольской ловкостью умудрилась это проделать. Люси в полной мере могла гордиться своими тонкими и проворными пальцами!..