Георг — Синяя Птица (с иллюстрац.) - Юрген Анна. Страница 14

В первую же ночь он проснулся от доносившегося издалека детского плача. Он слышал, как отец что-то проворчал и как мать нежно успокаивала ребенка, говоря что-то шепотом. Плач раздавался из каморки тетки Оленихи. Малый Медведь презрительно называл ее «Старая Олениха», что вызывало у тетки всегда слезы злости. У тетки Оленихи после многих лет бездетного брака родилась девочка. Тетя баловала ее в своей слепой родительской любви. Когда позже Георг — Синяя Птица вспоминал тетку Олениху, он видел ее стоящей на коленях перед подвешенной отвесно люлькой и приглаживающей, поплевав на руку, волосенки своего малыша. В общем мало кто замечал тетку Олениху; она держалась в стороне и редко с кем разговаривала. Муж был у нее под башмаком; другие мужчины относились к нему презрительно, так как он обычно выполнял почти все полевые работы. Особенное недовольство он вызывал у дедушки Белоголового, который чаще всего сидел, почесывая голову, у южных дверей, и ворчал о гибели древних обычаев, даже если вокруг него не было слушателей. Дедушка жил у тетки Красные Глаза, и, наверное, у него были все основания ворчать.

Тетка Красные Глаза легко раздражалась, но своим детям потворствовала в еде больше, чем нужно. Ее младший ребенок напоминал раздувшуюся лягушку. Загодаквус мог бы в их каморке собрать богатый урожай.

Двумя каморками дальше жила тетка Белый Дуб с ее сыновьями — Молодым Диким Козленком и Черным Копытцем. Она была вдовой и напоминала своей добротой Круглое Облако. И однажды вечером Георг — Синяя Птица порадовал ее мешочком с лесными орехами — призом за игру в тарелку с косточками.

Георг — Синяя Птица быстро сдружился с Диким Козленком, может быть, потому, что они были почти одного возраста. Малия выдала секрет имени этого мальчика. Он однажды, будучи еще маленьким, нашел в лесу молодого дикого козленка и, обрадованный, хотел притащить его с собой, но козленок его несколько раз боднул безрогим лбом, и мальчик, плача, прибежал домой. Вот с этого-то дня и стали его называть: «Тот, которого забодал пятнистый молодой дикий козленок».

Георг — Синяя Птица завоевал сердце Дикого Козленка тем, что никогда не называл его таким полным именем. Мальчики помогали друг другу в работе. Синяя Птица поправлялся, и его стройное тело становилось упругим, как ствол молодого тополя. Он старался угадать любое желание своей новой матери и выполнить его. Едва начинался дождь, он тотчас же прикрывал отверстие в крыше над очагом. Он теперь мог безошибочно пользоваться подъемными брусьями, с помощью которых поднимались и опускались пласты коры, покрывающие часть крыши. Он не уставал бегать в лес собирать сухие сучья и складывать их в поленницу в южной части дома. Заготавливая дрова на зиму, мальчик выбирал только бук, клен, гикори и дуб, которые горят без треска и меньше дымят. Вяз, каштан, сосну и кедр мать не очень любила, так как от них было слишком много искр и легко мог произойти пожар.

Если иногда у мальчика и возникали мысли о побеге, то скорее по привычке. Но вот уже несколько дней он видел на всех очагах большие медные котлы; в Доме Собрания Совета появились бочки с железными обручами, а в руках у мужчин — кремневые ружья и кожаные мешочки со свинцом и порохом. Он догадался, что в поселок прибыли торговцы и обменяли эти вещи на меха. «Но ведь сами индейцы могут направиться к какому-нибудь торговцу, чтобы приобрести европейские товары? Кто знает?» — рассуждал Синяя Птица, но боялся спросить кого-нибудь об этом, чтобы не выдать своих мыслей. Так он оправдывался перед самим собой, но на самом деле мысли о побеге отошли на задний план.

Между тем осень клонилась к концу и зима стояла у порога. Возможно, весной погода окажется для его планов более благоприятной. Мальчик даже и не представлял себе, как глубоко он изменился, и даже не задумывался над тем, что родительский дом его детства незаметно исчезает из памяти. Ему ни разу не пришло в голову, что его собственное имя — «Георг» — становится для него все более чуждым, а кличка «Синяя Птица» — близкой.

Поселок здесь на берегу Бобровой реки имел тот же вид, что и Луговой берег: ряд длинных домов и между ними участки с кустарниками, травой и крапивой. На северном конце длинного ряда домов располагались маленькие куполообразные, похожие на каравай, вигвамы, в которых жили индейцы — ленапы. И здесь, в поселке Плодородная Земля, ленапы селились вместе с ирокезами. Нужно было только выйти из северной двери последнего дома, чтобы увидеть их как будто взъерошенные берестяные хижины.

Совершенно своеобразны были отношения между самими ирокезами — жителями дома Черепах и их соседями. Изображение сокола, выведенное красной краской, блестело над дверью соседнего ирокезского дома. И несмотря на то, что там жили Соколы, люди из рода отца — его сестры и их семьи, — часто дети Черепах и дети Сокола затевали ссоры и дразнили друг друга.

— Это наши младшие родичи, — говорила Малия.

Каждый поселок делился на две части. В одной стороне жили «старшие родичи»: Черепахи, Бобры, Медведи и Волки, а в другой «младшие родичи»: Олени, Кулики, Цапли и Соколы. Дети этих двух сторон всегда находились между собой «в состоянии войны». Но откуда Синяя Птица мог знать все то, что знает любой ирокезский ребенок?

Однажды Малия нашла Синюю Птицу у реки. Мальчик тщательно мыл себе шею.

— Соседние мальчишки говорят всегда, что у меня грязная шея, — ответил он на удивленный вопрос своей любопытной сестренки.

Девочка чуть не рассмеялась.

— Да они просто тебя дразнят, потому что ты принадлежишь к роду Черепах.

Георг — Синяя Птица чувствовал себя беспомощным и не знал, что ему и думать, пока отец не помог ему выбраться из этого лабиринта сомнений.

— Когда Великий Дух — Ованийо — создал черепах, он поселил их в озере, где они могли жить свободно. Но животные были не совсем довольны своим обиталищем. Им особенно не нравилось каменистое дно, на котором было очень твердо лежать. В конце концов они начали таскать землю прерий и выложили ею дно. Они набрали столько земли, что озеро стало очень мелким; и однажды, в очень теплое лето оно высохло. Черепахи решили найти другое озеро. Седой мудрый старец дал им совет: идти в этот поход всем вместе и вместе искать новое место для жилья, потому что так легче перенести трудности путешествия. Сначала все были согласны, однако вскоре возникли споры. Каждый считал, что он сможет повести за собой других, что он это сделает лучше всех. Напрасно огорченный старик предостерегал, — его голос тонул среди всеобщих криков. Старца охватил гнев.

«Вы глупцы. Я презираю себя за то, что я среди вас, я не хочу быть больше черепахой!»

И со страшным грохотом он сбросил панцирь, и из-под панциря вышел вооруженный и раскрашенный воин. Черепахи в ужасе разбежались во все стороны, а мудрый советчик и смелый воин стал прародителем индейцев рода Черепах. Но оттого, что предки носили когда-то ил в озеро, у них до сих пор грязные плечи и грязная шея, и они должны всегда мыть их.

Закончив рассказ, Малый Медведь даже подмигнул мальчику.

— С Соколом ведь этого не могло случиться? Ты это понимаешь?

Синяя Птица понял. Ах, почему он не принадлежит к семейству Соколов, как его отец? Но дети ирокезов всегда принадлежат к семейству матери. У Черепах, так же как и у Волков, Медведей и Бобров, дети называются Черепахами, по имени рода матери. Так же и здесь, в поселке Плодородная Земля, на Бобровой реке, только мать была хозяйкой Длинного Дома.

Поля поселка образовывали огромный полукруг, опоясанный лесом. Лишь справа от поселка не было поля, так как здесь начинался широкий луг. Этот луг Голубых трав доходил до Совиного ручья, медленно впадавшего под сенью старых корявых ив в Бобровую реку. Синяя Птица неохотно приходил сюда.

— Живущие там совы — это ведьмы, — убежденно говорила Малия. — Некоторые старые женщины превращаются в таких ведьм и кричат в ивняке по совиному.