Гладиатрикс - Уитфилд Рассел. Страница 32

К тому времени, когда солнце добралось до зенита, у попутчиц иссяк запас сплетен, и Фиба спросила ее:

— Ты что там читаешь?

Лисандра нахмурилась.

Она терпеть не могла, когда ее отрывали от занятий, но прикусила язык, с которого готова была сорваться изрядная резкость, и ответила Фибе коротко:

— Учебник тактического искусства.

Фиба наморщила носик.

— У-у, скука какая! На что это тебе?

Лисандра со вздохом опустила свиток на колени.

— В храме нас учили не только воинским искусствам, но и тактике. Гай Марий был гениальным полководцем, поэтому его работы просто захватывают.

Даная недоверчиво посмотрела на нее, и Лисандра сказала:

— Тут у меня еще Гомер есть. Почитай, если хочешь.

— Да я не особенно хорошо умею читать, — сказала Даная. — Знаешь, в детстве я училась грамоте, но потом муж заставил меня прекратить все это. Он сказал, что чтение — занятие для гетер.

— Что за чушь, — фыркнула Лисандра. — С чего он взял, будто только куртизанкам надлежит уметь читать?

— А я тоже читать не умею, — вставила Фиба.

Другие женщины стали одна за другой кивать в ответ на эту реплику.

— Что ж, если вы никогда не читали, то письменное слово вам не особенно интересно. — И Лисандра снова обратилась к своему свитку.

Вообще-то, она не отказалась бы улучшить образованность своих товарок по гладиаторской школе, но сейчас ей больше хотелось просто почитать для собственного удовольствия. В повозке воцарилась тишина, которую нарушало только поскрипывание деревянных колес.

Через некоторое время Лисандра подняла глаза, увидела, что все попутчицы по-прежнему смотрят на нее, и вздохнула.

— Хотите, чтобы я вам почитала?

Женщины закивали.

— Эта книга подробно рассматривает устроение и тактику римского войска от десятка до целого легиона…

У девушек начали вытягиваться лица, и Лисандра утешила их:

— Но вы, полагаю, куда охотнее послушали бы «Илиаду».

Все дружно закивали. Лисандра свернула Гая Мария до лучших времен, откинулась к стенке повозки и закрыла глаза. Она знала текст наизусть.

— «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…» — принялась она декламировать нараспев.

Весь остаток поездки Лисандра читала женщинам великую поэму, надеясь про себя, что, быть может, привьет им таким образом начатки интереса к литературе. Для нее самой это было необременительно. Она с большим удовольствием напевала классические стихи. В храме Афины знали толк в декламации, и Лисандре было известно, что ценители находили ее голос отменным. Выпевая строку за строкой, она мысленно возносила благодарность богине, наделившей ее столь многочисленными талантами.

Гомер действительно помог женщинам скоротать время в дороге. Но дни сменяли друг друга, и Лисандра подметила, что чем ближе делался город, тем молчаливее становились ее болтушки-попутчицы. В повозке все чаще повисала напряженная, тягостная тишина.

Наконец поезд Луция Бальба остановился примерно в двух милях от Галикарнаса, и охранники стали разбивать лагерь. Выглядело это странновато, потому что солнце висело еще высоко в небе.

Лисандра высмотрела знакомого стражника-македонца.

Он тоже помедлил, подошел к ее повозке, улыбнулся и спросил:

— Ты хоть представляешь себе, какой переполох начинается в городе, когда туда приезжают гладиаторы?

— Естественно, нет, — ответила она и одарила его самым надменным взглядом, какой могла изобразить.

Еще не хватало ей о чем-то расспрашивать подобное ничтожество!

— Ну…

Македонец нагнулся, сорвал былинку и принялся ее жевать. С точки зрения Лисандры, образ неотесанной деревенщины обрел завершенность. Что взять с македонца! Все они были сплошной деревенщиной.

А стражник после глубокого раздумья пояснил:

— Ну, там все с ума сходят.

— Какое живое и красочное описание, — съязвила Лисандра.

Однако скудоумный македонец даже не понял насмешки и пояснил:

— Я хочу сказать, что город действительно встает на уши. Как будто сам император пожаловал. На улицах заторы, ни пройти ни проехать, все друг дружке на головы лезут, заглядывают в повозки. Полдня долой, пока с места сдвинуться удается. Ты новенькая, ни разу еще не видела, на что это похоже. Народ просто с ума сходит по гладиаторам. Особенно по женщинам, — добавил он поспешно. — Так что въезжать будем ночью.

— Ясно, — сказала Лисандра.

Да уж, если дело обстояло именно так, то избытка ненужного внимания лучше было избежать. Невменяемая толпа, беспорядки — что может быть хуже!

— Мы покроем повозки полотном, — сказал македонец. — На всякий случай.

— Весьма дальновидно!

— Ну, пока тогда, Лисандра.

Стражник снова улыбнулся, и она с неудовольствием заметила, что у него еще и переднего зуба во рту недоставало. Он неторопливо ушел прочь, продолжая жевать травинку.

Лисандра поведала своим соседкам о том, почему повозки остановились. Чтобы убить время, она до самых сумерек рассказывала им миф про знаменитого охотника Ориона. Потом женщины начали расстилать одеяла, надеясь немного поспать. Когда караван двинется дальше, станет уже не до отдыха.

— Спасибо тебе, Лисандра, за все эти истории, — сказала ей Фиба.

— Чепуха, — отозвалась она, и ей самой показалось, что прозвучало это несколько спесиво.

— Мы их слушали и хоть чуток отвлекались. Нам же страшно. Ведь нас везут на арену, а там что угодно может произойти.

— Спартанцы ничего не боятся. — Формула, затверженная с детства, невольно прыгнула Лисандре на язык.

Фиба насмешливо фыркнула.

— Да ладно чушь пороть, — сказала она. — Знаешь, Лисандра, все равно никто не верит этому бесстрастию, которое ты на себя напускаешь. Ты на самом деле такая же, как все остальные. Мы боимся, и ты не исключение.

Тут Лисандра приподнялась и села. Она приняла решение. Нет, эти женщины не были такими же, как она. Что бы они там ни думали, им нужен был предводитель. Эти особы понятия не имели, до какой степени им повезло, что с ними была она.

Лисандра в который раз прочувствовала правоту Телемаха. Да, в том, что она здесь оказалась, определенно присутствовал промысел богини.

— Сядьте-ка в кружок, — сказала она.

Эллинки повиновались и расселись кругом нее, поджав ноги. Где-то снаружи негромко переговаривались охранники, потрескивали дрова в кострах, издалека доносился печальный напев флейты. Лисандре невольно подумалось, что примерно таким мог быть вечер накануне битвы при Фермопилах, когда царь Леонид собрал кругом себя своих храбрецов и вдохновлял их на подвиг.

— Послушайте меня. Страх есть не чувство, а мысль. Он существует лишь здесь… — Она коснулась пальцами головы. — Забудьте о страхе. От него костенеют мышцы и немеют все жилы. Если он овладеет вами, то вы напрочь забудете все, чему вас успели научить в луде. Вам всем известно, что раньше я была жрицей и с детства училась сражаться.

Она сделала паузу и обвела взглядом испуганные лица, смутно видимые в потемках.

— И вот что я вам скажу. Я видела, как вы упражнялись. В нашем храме Афины ни одна из вас не осрамилась бы!

На самом деле это была чудовищная неправда, но Лисандра сочла ее необходимой для благого дела. Она не ошиблась. Ее слова тотчас возымели действие.

Спартанка прямо-таки почувствовала, как начало спадать напряжение, царившее в повозке, и продолжила:

— Весь мой опыт свидетельствует о том, что Палка, Катувольк и Нестасен — да, даже Нестасен! — натаскали вас превосходно. Да, учение было тяжким, изнурительным, порою жестоким. Но без этого нельзя обойтись! Без крепкого битья из обычного человека не выкуешь великолепного воина. Воинские повадки уже вошли в вашу природу. Запомните, что все военное дело — от боя один на один до столкновения многочисленных армий — не есть искусство. Это наука. В ней имеются свои аксиомы, теоремы и практическое приложение. В итоге тот, кто лучше владеет тактикой, выигрывает у более сильного. Хорошо усвоенные уроки позволят вам сохранить свои жизни, врагов же отправить в Гадес.