Цепные псы пантеонов - Чубаха Игорь. Страница 24

– А зачем я тогда вас из плена выдергивал? Мне нужны живые свидетели. Иначе, кто одному поверит, будто в этом районе такая дьявольщина твориться? – из последних сил врал Эрнст напропалую.

– Тогда отдай второй пистолет, – для убедительности своих слов Серега направил выданное прежде оружие Эрнсту в переносицу.

Фон Зигфельд увидел, как снизу дула наливается капля воды – конденсат тумана. Наливается и никак не нальется, чтобы опасть в мокрую траву. Банши выли, будто оглашенные, возможно, маскировали шорох шагов зондер-команды.

– И это после того, как я вас выручил? – попытался Эрнст надавить на мораль, заведомо сомневаясь в успехе – не те люди, не та ситуация. Почувствовал себя сейчас он предельно неуютно, ведь сам перезарядил обойму патронами с серебряными пулями.

– Или все, или никто. – На Сереге, словно на вешалке, болталось некогда роскошное, а ныне жутко грязное кашемировое пальто, и тем не менее выглядел герой непреклонно.

– А вдруг нас уже взяли в клещи? Я найду машину, но безоружный ничего не смогу сделать? – юлил Эрнст, прекрасно понимая, что нет ему никакой веры.

– Или все, или никто! – багровела опухшая от комариных укусов физиономия шашлычника Сереги.

У Эрнста оставался последний трюк, и он его использовал:

– Черт, банши уже здесь! – взвизгнул он, глядя Сереге за спину.

Тот не мог, ну, просто не мог не оглянуться, а Эрнст, вывернув себя наизнанку, мгновенно обернулся летучей мышью и упорхнул. Для превращения в перепончатокрылую зверюшку его породе не требовались никакие браслеты. Жаль только, без браслетов Эрнст не мог превращаться ни во что другое.

– Гадина! Развел, как лоха! – чуть слезами не брызнул Серега и пальнул в движущуюся мишень. – Кругом одни ботаники!!!

Конечно, промазал. Услыхавшие выстрел банши торжествующе взвыли.

Летучая мышь понеслась сквозь туман низко над землей, читая следы протекторов по краям луж и полосы смятой травы. Где-то здесь, где-то здесь... Его големы привезли бесчувственного пленника в замок на розовом «Фольксвагене» змеи Катерины, потом он их развеял, решив, что сам на следующий день загонит уазик в гараж «Старшей Эдды». Уазик должен быть где-то здесь... Успеть бы до рассвета!

Эрнст, наконец, нашел машину: посреди лесной дороги, дверца открыта, тупые големы даже не удосужились ее захлопнуть. Но это полбеды, гораздо более важная проблема обнаружилась, только Эрнст ударился о землю и принял человеческий облик.

– Ну, здравствуй еще раз, иеромаонах Эрнст фон Зигфельд, или как там тебя на самом деле зовут. – Процедил стоящий по пояс в сыром тумане единый в трех лицах штурмбан-вампир Дэмиен-Эдвард-Ральф, пребывающий ныне в личине Эдварда, этакого заляпанного чернилами остроносого скрюченного чинуши, – видишь, мне хватило ума догадаться, как ты собрался вырваться из-под колпака заклятий «Старшей Эдды».

Пока штурмбан говорил, его клыки росли из пасти, будто ростки лука в ботаническом фильме. К концу выступления чинуша вообще стал рожей похож на саблезубого тигра. Эрнст пожалел, что при любом раскладе не успеет расстегнуть кобуру.

В заброшенной деревне защелкали выстрелы. Один, два, три... все. Серега не сподобился даже до конца опустошить обойму, а хвастался, что с оружием умеет обращаться.

В конце концов, решил Эрнст, исход поединка решает не длина клыков, а точность удара и ловкость. И бросился в рукопашную:

– Подлинное имя мое – Евгений Хлебников!!!

Он не учел нечеловеческого коварства Гребахи Чучина. Только вампиры сошлись в схватке, не ведающий о том, что превращен в живую контактную бомбу, штурмбан взорвался. Взрыв подсек или вырвал с корнем четыре ближайших дерева, искорежил кузов милицейского уазика и невостановимо разнес в пыль вампира Эрнста фон Зигфельда, или, если хотите, Евгения Хлебникова.

– Ну, здравствуй, дорогуша. Пришлось за тобой побегать, но все когда-нибудь имеет финал, – произнес ожидающий у распахнутых дверей джипа немолодой грузный товарищ. По манерам – пенсионер из ближнего зарубежья, по повадкам – старший среди охотников на Петрова.

– Счастливый финал? – имел наглость спросить Антон.

Было в старшем нечто неуловимое, навевающее мысли о Прибалтике. Вряд ли о Талине, скорее о Риге. Но как использовать этот нюанс себе в плюс, Антон не заморачивался.

– Для кого как, – пожал плечами с иронией старший.

Костромин имел полное право иронизировать, с боков Антона подпирали парень и девица, даже если бы на них не было напялено хаки, Петров не засомневался бы, что парочка – вышколенные профессионалы, кашлянуть не дадут.

– Вы – из «Ред Ойла»? – по сути только это Антона и интересовало. И не имело смысла тянуть с вопросом.

– Оттуда, – не посчитал нужным продолжать играть в конспирацию старший.

– Ты ответственен за смерть троих наших людей, – подал голос с заднего сидения еще один скрючившийся над ноутбуком участник сцены. – Сотрудницы, работавшей под псевдонимом Анастасии Локтионовой, и двух сотрудников, нашедших тебя в скромном петербургском кафе и попросивших прогуляться с ними в местный офис «Ред Ойла». Неужели думал, что после таких подвигов мы оставим тебя в покое? Неужели надеялся, что мы тебя передоверим ловить Министерству внутренних дел?

«Значит, тип, выдававший себя за советника президента, выжил» – подумал Антон, с видом, будто в страхе ломает руки, поворачивая браслет на руке.

Все-таки девушка справа была профессионалом с феноменальной реакцией. Пока Антона волшебным образом выворачивало наизнанку, она опустила украшенный глушаком ствол ниже печени и пальнула несанкционированно задергавшемуся пленнику в колено.

Вокруг тусовались роты, взводы и отделения туристов, но все они либо созерцали архитектурные красоты, либо спорили, двигать дальше в Военно-Морской музей, али отобедать. И хлопок выстрела никто не выделил из шума проносящихся по набережной авто.

Да вот беда, у пленника уже не было ни рук, ни головы, ни колен. Вместо этого мельтешил вихрь перьев перед самыми глазами Машани.

– Ни фига, блин!!! – взвыл, запрыгав на одной ноге, Мишаня, у которого ботинок был не из кевлара, и теперь через аккуратную дырочку в подъеме выплескивалась кровь.

Здоровенная чайка, надавав Маше оплеух крыльями, взмыла в поднебесье, а крик раненного уже был оценен окружающими зеваками, и Мария не рискнула на глазах у всех палить из ТТ с глушаком по птице.

– Чаек с рук лучше не кормить, могут в глаз клюнуть! – крикнул через дорогу доброхот из туристов, прозевавший кульминацию сцены.

– Этот честный гражданин даже не подозревает, насколько он прав. Нужно было этому Антону еще на выходе вколоть пару кубиков «летаргии», – будто и не являлся только что свидетелем чуда из чудес, проскрипел зубами Владимир Костромин Матвееву.

Если не удивляется начальство, полезнее здоровью будет тоже не удивляться, решили подчиненные. Миша первым похромал в джип, дружеской шуткой ободрить его никто не поспешил.

– Бригаду Воробъева вызвать? – с дуру ляпнул Матвеев. И только теперь был обложен матом по самые помидоры. Нелестную оценку получили и моднявый прикид, и профессиональные качества, и дальние родственники Матвеева.

Не весело пришлось и взмывшей в голубой океан чайке по имени Антон Петров.

Он лопатил небо крыльями и старался, чтобы мысли касались только полета. Вопрос, как редойловцы на него вышли, был слишком заковырист, и будет умнее осмыслить тему попозжее в умиротворенной обстановке. Кучевые облака шли высоко, над ними висели перистые; прилагавшимся к браслету птичьим чутьем Антон знал, что встречный ветер будет дуть всю ночь, возвращаться в замок – ну его к дьяволу, и может быть даже не стоит вообще выходить с вампиром Зигфельдом на связь. У нечисти своя война, у Антона – своя. И с браслетом да формулой на кармане он – сам себе режиссер...

Надо же, некая другая чайка, прежде философски бороздившая небо над Петропавловкой, вдруг взяла курс на Антона.

Эта тварь не была разумной, но мир ее глазами сканировала ведьма-наводчица, и руководила послушным телом. Ведьма приметила Антона по масляному блеску кольца-браслета.