Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия. Страница 39

Но все отныне в прошлом и впереди ждет жизнь иная. Будущее одновременно манило и пугало своей неизвестностью. Вволю нарыдавшись о своей прошлой жизни, о трагически окончившейся любви к красавцу супругу, Софи вышла в уборную. Она долго плескала на лицо холодной водой, пытаясь успокоиться. В будуаре тихо перешептываясь между собой, девки вновь принялись за работу.

Последней ночью в Нежино Софье не спалось: она то проваливалась в короткий сон, то вздрагивая всем телом, просыпалась от какой-то неясной тревоги. Явь и короткие ночные грезы смешались в ее сознании в причудливые образы. Закрыв глаза, она видела себя в Петербурге, в огромной и умопомрачительно роскошной бальной зале. И хотя до того никогда не бывала в столичном свете, она доподлинно знала, что это он – город на который она возлагала такие большие надежды. Но самой странное было в том, что в этом своем видении на грани сна, когда мысли ее потеряли четкость и трудно было определить, где ее мечты о будущем, а где принесенные беспокойной ночью видения, она легко скользила по паркету под чарующие звуки вальса в объятьях Раневского.

«Господи! – перекрестилась она, поднявшись с постели. – Да что же это? Зачем ты мучаешь меня, Господи? Нет его более. К чему эти сны? Вот ежели бы Корсаков привиделся, то оно понятно было бы, а Саша…»

С тяжелым сердцем поутру Софья покинула Нежино. Вполуха выслушав наставления Савелия Арсеньевича, девушка торопливо забралась в экипаж, поставленный на зиму на полозья, и, махнув рукой на прощание, вышедшей проводить ее домашней челяди, стукнула в стенку, подав сигнал трогаться.

Резво бежала по укатанному зимнику великолепная четверка гнедых. Мелькали за оконцем деревеньки, почтовые станции, заснеженные рощи и перелески. На ночлег останавливались в постоялых дворах. На исходе второй седмицы въехали в столицу. Несмотря на долгую дорогу и накопившуюся усталость Софья с живым любопытством всматривалась в столичные улицы, пока возница вез ее к дому, где она родилась, и откуда двенадцать лет назад ее увез старый граф Завадский. Экипаж остановился напротив довольно большого особняка, выбежавший из парадного лакей, бросился отворять дверцу кареты. Ступив на заснеженную мостовую, Софья огляделась: багровый закат отражался во льду Мойки алыми всполохами, быстро спускавшиеся на город сумерки, скрывали очертания домов на противоположном берегу реки. Мимо под залихватское гиканье молодого возницы промчались небольшие санки. «Ну, здравствуй, столица», - вздохнула девушка.

- Софья Михайловна, - склонился в поклоне лакей, - милости просим.

Опираясь на его руку, Софи поднялась по ступенькам и помедлив некоторое время ступила в переднюю.

- А ведь ничего здесь со времен Анны Михайловны и не поменялось, - тихо заметила она, всматриваясь в окружающую ее обстановку в скудном свете пяти свечей в тяжелом серебряном подсвечнике, которые не в силах был рассеять полумрак царивший в огромном холле.

Пожилой дворецкий, служивший в доме еще при жизни madame Берсеневой, торопливо перекрестился, разглядев позднюю гостью. Заметив его жест, Софи усмехнулась.

- Да не так уж я и похожа на маменьку свою, Федор, - похлопала она его по плечу. – Ну, что проводишь в комнаты, или так и будешь на пороге держать?

- Милости просим, барыня, - засуетился слуга. – Ужо готово все, со вчерашнего вас ждали.

- Метель задержала, - улыбнулась Софья, направляясь вслед за дворецким.

- Ужин в столовую подать? – поинтересовался Федор.

- Скажи, пусть в комнаты принесут, - устало вздохнула Софи.

Первое утро в столице выдалось морозным и ясным. Отказавшись от завтрака и выпив по своему обыкновению лишь чашечку горячего кофе, Софи собралась на прогулку. Взяв себе в спутницы Алёну да лакея Никитку, дабы не заблудиться в большом городе, Софья направилась в галантерейную лавку. Дойдя до перекрестка, она свернула на Невский и неторопливо зашагала вдоль улицы разглядывая витрины и прохожих. Кого здесь только не было: прогуливалась, заходя в ту или иную лавку чистая публика, спешили по своим делам служащие, мастеровые, мимо Софьи прошли два офицера Преображенского полка, чей вид свидетельствовал о том, что накануне молодые люди провели весьма бурную ночь. Один из них слегка замедлил шаг и оглянулся ей вслед. Уловив краем глаза это движение, Софи не смогла сдержать довольной улыбки. Ах! как приятно было ощущать себя привлекательной, такой, вслед которой оборачиваются. Разглядев вывеску салона модистки, Софья замедлила шаг. Девушка в нерешительности замерла. Когда она готовилась к своему первому сезону в Москве, тетушка отвезла ее и Лидию к Madamee Мари-Роз Обер-Шальме самой известной и дорогой модистке Москвы. Тогда Ольга Николаевна сама выбирала и фасоны, и ткани и прочие мелочи как то перчатки, кружева, ленты, шляпки, а ныне ей самой предстояло сделать выбор.

Толкнув двери, Софья шагнула внутрь и замерла на пороге. Навстречу ей тотчас поспешила хорошенькая девица.

- Что угодно mademoiselle? – поинтересовалась девушка.

- Madame, - поправила ее Софи. – Мне угодно заказать новый гардероб.

- Позвольте, я приглашу madame Луизу, - улыбнулась девушка и торопливо направилась в задние комнаты.

Софья с любопытством огляделась. Казалось, здесь в одном довольно небольшом помещении было собрано все, что могло порадовать самую изысканную и привередливую модницу.

- Madame, - услышала она за своей спиной и обернулась. – Позвольте заметить, что вы сделали правильный выбор, - улыбаясь заметила черноволосая худощавая женщина лет сорока.

Француженка цепким взглядом оглядела посетительницу и, удовлетворенная осмотром, жестом предложила пройти в гостиную.

- Вы желаете заказать новый гардероб? – поинтересовалась модистка, присаживаясь напротив посетительницы и раскладывая перед нем последние парижские журналы.

Софья невольно залюбовалась миниатюрной француженкой. О, она отнюдь не была красавицей, но столько было в ней изящества и достоинства, что она не могла не привлекать внимания. Madame Луиза все говорила и говорила, показывая ей все новые и новые образцы тканей, а Софи лишь рассеяно кивала головой. Заметив, что Софья ее не слушает, модистка вздохнула.

- Вы очень красивы madame, - заметила француженка. – Если вы доверяете моему вкусу, в этом сезоне Петербург будет у ваших ног. Я ведь правильно поняла вас? Вы надеетесь найти супруга? – поинтересовалась она, многозначительно взглянув на черное вдовье платье.

Весьма удивленная ее прямотой, Софья кивнула головой.

- Тогда начнем, пожалуй. Девушки снимут с вас мерки, а через три дня я привезу вам первые три платья на примерку.

Когда спустя два часа Софи выходила из модной лавки, она выдохнула с облегчением. Эта круговерть, что завертелась вкруг нее, едва она встала на невысокую банкетку, совершенно лишила ее сил. Ее бесконечно поправляли, просили поднять или опустить руки, она сама себе казалась некой марионеткой, куклой, которую дергают за ниточки.

Вдохнув поглубже морозный воздух, Софи собралась тронуться в обратный путь в компании своих провожатых, но заслышав знакомый голос остановилась: из крытого возка, остановившегося напротив входа в лавку, браня на чем свет стоит нерасторопного лакея, выбралась Лидия.

Смерив оценивающим взглядом молодую женщину, взирающую на нее в немом изумлении, Лиди направилась к лавке. «Бог мой, да она же не узнала меня!», - удивленно моргнула Софи. Мысль эта показалась ей настолько забавной, что она не выдержала и рассмеялась.

- Лидия Дмитриевна! – окликнула она кузину, вынуждая ту остановиться и обернуться.

- Мы знакомы? – удивленно приподняла брови Лиди, подходя ближе.

Внимательно всматриваясь в лицо окликнувшей ее женщины, Лидия всплеснула руками:

- Боже мой, Софи! Это ведь в самом деле ты? Глазам не верю! – но тотчас спохватившись, понизила голос. – Ты здесь в Петербурге. Давно ли?

- Вчера приехала, - улыбнулась в ответ Софья.

- Какая удача, что мы встретились, - защебетала Лидия. – Ты непременно должна приехать к нам. Где ты остановилась? Ах! Что я спрашиваю. Вестимо, в доме на Мойке.