Панголин. Тайна бога (СИ) - Акулов Андрей. Страница 20

  Лишь цель дает силы для прохождения пути.

  Из "Свидетельства" от Петра.

  И послал Бог спасителя - Сына своего возлюбленного.

  Дабы указал он людям путь правильный.

  Да светил бы им звездой путеводною.

  Научил бы их молитвам спасительным.

  Много лет ходил Божий Сын по земле выжженной.

  Но везде видел только смерть да разорение.

  И взмолился Он к Богу - Отцу своему: Неужели не осталось людей праведных?

  И указал Ему Бог путь к поселению, где жили люди безгрешные.

  И пришел Божий Сын к воротам.

  Но спросил его стражник: Ты кто таков?

  И отверзлись небеса, и Божественный свет опустился на тот город.

  И услышали все жители глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в котором Мое благоволение.

  И увидел народ, сидящий во тьме, свет великий.

  Осветил тот свет Сына Божьего.

  С того времени Миронос начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.

  - Филипп, попробуй этих перепелок. Всевышний меня балует. Они такие нежные, сочные, просто... - Миронос смачно причмокнул, облизал жирные пальцы и потянулся к тарелке с фруктами. - Он ничего не сказал?

  Главный чистильщик разорвал птичку надвое, впился зубами в грудку и коротко бросил:

  - Нет.

  Первосвященник забросил в рот виноградину и откинулся в кресле.

  - Совсем ничего? Не раскаялся? Не просил пощады?

  - Нет. Наоборот, пытался взбунтовать монахов.

  Миронос поднял брови.

  - Но они, - продолжил Филипп, обсасывая косточку, - отвернулись от него.

  Миронос кивнул прислуживающему монаху с кувшином и улыбнулся.

  - Хорошо.

  Тягучее красное вино наполнило золотые кубки.

  - Но я опасаюсь, что проклятую книгу будет искать тот панголин, - медленно проговорил чистильщик.

  Первосвященник взялся за мясистый подбородок.

  - У меня есть для тебя еще одно поручение.

  - Святейший... - Филипп слегка поклонился.

  Он давно уже начал подготовку к походу. Он видел себя, исполняющим древний наказ Спасителя. Себя! - вершителя святого правосудия. Он повергнет творение демона в прах, предаст его пламени карающего огня. Имя Филиппа войдет в историю, как великого чистильщика, уничтожившего дьявольскую книгу. Да, борьба с ересью - его задача, задача главного чистильщика!

  Миронос прищурился, рассматривая рубины на чаше, затем медленно пригубил вино и закрыл глаза от наслаждения.

  - Надо найти эту книгу.

  Филипп замер с поднятым бокалом.

  - Надо раз и навсегда покончить с этим, - твердо сказал Миронос.

  - Ваша воля - свята, - чистильщик сделал большой глоток.

  Подошел монах с кувшином, поклонился и негромко сказал:

  - Святейший, время.

  Миронос скривился и разом допил вино. Пора собираться на молитву. Из тени появилось четыре монаха. Они помогли подняться первосвященнику и принялись суетиться вокруг. Его облачили в просторные белые одежды, расшитые золотом. На шею повесили крест. На голову водрузили сверкающую драгоценными камнями тиару. На ноги - мягкие кожаные сапоги.

  - Идем, Филипп, - сказал Миронос.

  Он вышел из своих покоев в просторный зал с бархатными золочеными креслами, камином и огромными витражами. На них изображались райские сцены: среди белых облаков порхали ангелы, а полуголые люди веселились за праздничным столом.

  - Святейший, мне лично возглавить поход или...

  - Это великая честь - исполнить пророчество, к тому же весьма щепетильная. Нельзя доверять ее кому попало.

  Филипп поклонился.

  Они зашли в длинный коридор с множеством дверей и узких высоких окон.

  - И это место... - продолжил Миронос. - Там должно остаться еще много интересного... Филипп, благословляю тебя на святую миссию во славу великого Мироноса.

  Он перекрестил главного чистильщика и зашел в одну из дверей. За ней оказалась маленькая комната с зеркалом во всю стену. Столик в углу был весь завален косметикой. Первосвященник посмотрел на свое отражение, повернулся боком, другим, выпрямился, поднял голову и замер в царственной позе. Два монаха, смиренно стоявшие по углам будто статуи, тут же бросились поправлять одежду, тиару, крест, припудривать лицо.

  - Благословляю! - изрек Миронос и поднял руку.

  Монахи отступили к стене, и первосвященник вышел в маленькую дверцу.

  Тысячи свечей вспыхнули перед глазами. Отражаясь в золотом убранстве храма, они слепили не хуже солнца. Первосвященник слегка прищурился, но ни один мускул на лице не дрогнул: он не вправе противиться блеску славы Церкви. Он величаво проследовал к сверкающему трону и сел так медленно, насколько хватило сил. Внизу, у ног повелителя, склонила головы черно-серая человеческая масса. Он - Миронос! Владыка мира! Бог воплоти!

  Забил колокол, призывая к молитве. Чернь упала на колени. "Ооооо!.." - понеслась песнь, подхваченная тысячей голосов молящихся. И все ради него, ради Мироноса! Он восседал на троне и смотрел на величественный спектакль - акт повиновения и принятия божественной сути его.

  * * *

  По преданию бог посадил на земной трон в главном храме сына своего Мироноса, чтобы через него доносить волю свою. Но сын Всевышнего только один, а церквей много. Поэтому в остальных молельнях устанавливали лишь позолоченную статую Спасителя, к которой, впрочем, следовало относиться с неменьшим почтением. Рядом располагался вечно голодный рот жертвенника. По бокам - голосистые певчие на клиросе. Вдоль стен - кабинки для покаяний. Ну, а остальное храмовое пространство отводилось прихожанам, которые теснились словно огурцы в бочке. Но ни живое воплощение Мироноса, а тем более статуя, ни жертвенник, ни хор, а именно кабинки для покаяний давали власть и богатство Церкви. Все дело в том, что они имели слуховые каналы, ведущие в комнату записи, где постоянно работали несколько преданных вере монахов. Они записывали и отсылали в канцелярию чистильщиков интересные исповеди горожан.

  Этой скрытой жизни Церкви Грэм не знал. И не мог знать. Он искренне исповедовался и рассказывал обо всем, включая свои путешествия в осознанных сновидениях, а это уже шло вразрез с догматами веры и считалось сатанинским знанием. Если б не отец Иаков, который лично контролировал отправку записей в столицу, Грэма бы уже отослали на дальние заставы охранять границы Божьих Земель или, того хуже, сгноили в каких-нибудь лабораториях.

  Кроме исповеди божеству панголин никому не рассказывал о своих способностях. Только отец Иаков знал и подталкивал его к их развитию. Он говорил, что это великий дар и не пользоваться им - великая глупость, но велел держать все в тайне. Грэм во всем слушался своего отца-наставника, но его никогда не покидало чувство обмана. Он в каждой молитве просил прощения у Мироноса за свою ложь и верил, что искреннее покаяние оберегает его.

  Как-то прогуливаясь по излюбленному маршруту вокруг храма, он спросил у отца Иакова:

  - Скажи мне, ведь я нарушаю закон божий. Почему меня не карает святой Миронос?

  - Ты не нарушаешь закон. Я уверен, что это дар, а не проклятье. Ты не должен винить себя за то, что идешь его дорогой.

  - В Библии Мироноса сказано, что все люди изначально греховны и должны молиться о прощении, так?

  - Да... Все мы грешные. И мы должны минимум трижды в день читать спасительные молитвы. Но человеческая греховность и твой дар - разные вещи... Мне кажется, тебе надо благодарить Мироноса за такую способность.

  - Тогда почему я вынужден скрывать это? - не унимался Грэм.

  - Видишь ли, это очень редкий и опасный дар. Пользоваться им надо аккуратно. Ты сам знаешь: все люди, в том числе и монахи, грешны в страхе неизвестного и еще больше в зависти.

  - Ведь ты веришь мне. Веришь, что это божий дар. Почему?

  - Потому, что он направлен на расширение возможностей человека без использования мутагенных грибов. Твой дар приносит вреда меньше, чем когда ты случайно наступаешь на жука.