Журнал «Если», 1993 № 10 - Демют Мишель Жан-Мишель Ферре. Страница 36

Ну а мелкие неточности в сложении и пропорциях тела Лайелла скрывала, умело выбирая платья.

До тех пор пока жизнь текла тихо и беспечально, она была в безопасности. Разумеется, они не могли пожениться, поскольку для регистрации брака обе стороны обязаны были представить сертификаты о расовой чистоте. А во всем остальном ни один обычный человек не отличил бы ее от Истинной Женщины.

Увы, Собри знал — да что там, они оба знали, — что Лайелле никогда не пройти антропологический осмотр у особо уполномоченных Легионами расовых экспертов. Эксперты набросились бы на нее с миллиметровыми лентами и циркулями, измерили бы ей нос и череп плюс сто одну косточку во всем теле. Протерли бы ей кожу растворителями, чтобы снять даже самый малый след краски, а потом определили бы натуральный оттенок по колориметрической шкале. Срезали бы несколько волос, чтобы испытать- их на замаскированную курчавость. А если бы захотели получить исчерпывающие данные, сняли бы отпечаток сетчатки глаза и провели хромосомный анализ.

А после ее уведут и сделают безболезненный укол или — это, наверное, еще хуже — отошлют в резервацию к амхракам.

Он бросился на кушетку, изнемогая после длинного дня. Лайелла принесла успокоительную чашку супа. И только после этого Собри сообщил ей о смерти Блэра.

Надо отдать ей должное, ее сочувствие не раздражало, как соболезнования партнеров по Лиге. Она изучила его привычки, инстинктивно угадывала его настроения. Она просто села рядом и безмолвно положила руку ему на колено.

— Лайелла, — выговорил он не без труда, — нам надо расстаться.

Ее глаза расширились в неподдельной тревоге.

— Почему?

— Со мной ты в опасности.

Он тщетно искал подходящие, понятные ей слова. В известном смысле она была поразительно безразлична к риску, подстерегающему ее на каждом шагу чуть не с самого рождения. «Ну просто как Блэр», — подумал он вдруг, сам удивившись такому сравнению.

— Не хочу, чтобы из-за меня погиб еще кто-то, — заявил он.

— Если бы они подозревали тебя в чем-нибудь, — сказала она, — то пожаловали бы сюда давным- давно.

— Бломоуты — большая семья, к тому же рассеянная по всей планете. Рано или поздно они доберутся до меня лично. Вот почему ты должна уйти.

— Нет, — ответила она твердо, взяв его за руку. — Ты мой муж. Я остаюсь с тобой и разделю все, что тебе уготовано.

Он резко встал и, пройдясь по комнате, выглянул в окно. Надвигались сумерки, вспыхивали городские огни, то гроздьями, то целыми созвездиями.

— Как все запуталось! — произнес он, вновь ощущая, как на плечи наваливается усталость. — Чертовы титанисты. Во всем мире не осталось уголка, куда можно скрыться, где можно дышать свободно…

— А может, это и не их вина, — сказала Лайелла мягко. — Может, это затеял вовсе не Человек Истинный, как они теперь вас называют. Вероятно, это были лорины.

— Нет, не лорины, — возбужденно воскликнул Собри. — Началось еще раньше. Это инопланетяне — именно после их вторжения все обезумели. Не будь инопланетян, все человеческие расы, наверное, жили бы в мире и согласии. Ведь до вторжения они существовали, наверное, именно так…

Она обвила его руками. Он ощутил ее пышную грудь. С того места, где они стояли, он мог заглянуть сквозь открытую дверь в свою маленькую мастерскую, заполненную холстами и пластмассовыми скульптурами. Многие из них изображали Лайеллу. С горечью подумалось, что он даже не пробовал рисовать ее так, как хотелось бы, из страха, что кто-нибудь когда-нибудь увидит эти рисунки. Не рисовал ее без маскировочной косметики и тем более не рисовал обнаженной — соотношение торса и бедер выдало бы ее с головой.

Все казалось безнадежным. Какие бы цели ни провозглашала Лига общечеловеческих ценностей, их не удастся достичь на протяжении его жизни. Председатель повторял: Лига работает на идеалы, которых не достичь раньше, чем через века.

— Хорошо, — сказал Собри. — Пусть будет, что будет. Но из Лиги я выходить не стану. Интересы Лиги превыше всего.

А вдали от Саннана, в величественном замке неподалеку от Прадны, в это время проходило другое собрание.

В чем Титановые Легионы продвинулись очень далеко, так это в пышности своих ритуалов. На каждом кресле с высокой спинкой была табличка из титана, окаймленного золотом, а на каждой табличке выгравировано имя. Стол из красного дерева с платиновыми инкрустациями, на стенах — гобелены на вдохновляющие темы: Мать Земля со своим стройным, неподкупным сыном и сцены славного прошлого — поворотные пункты исторических битв.

Совет титан-генералов собирался раз в год в обязательном порядке, а также всякий раз, когда это было угодно планетарному лидеру Лимниху. Когда он вошел, члены совета сидели на своих местах закрыв глаза, глубоко погруженные в транс — это вменялось им в обязанность, особенно в дни пребывания в замке. Планетарный лидер Лимних лично настаивал на том, чтобы его генералы практиковали подобные упражнения, незаменимые, как он считал, для укрепления силы воли. Упражнения, унаследованные с древнейших времен, но доступные только привилегированным — Людям Истинным.

— Внимание!..

Слово прозвучало тихо, но отчетливо — Лимних произнес его в ту же секунду, как огромные дубовые двери с еле слышным чавканьем сомкнулись у него за спиной. По стандартам титанистов он был довольно низкого роста, бледнолицый, с запавшим, унылым подбородком, но с пышными щеками и поразительно холодными глазами за круглыми очками, которые он безоговорочно предпочитал модным контактным линзам.

Генералы, вырванные из медитации, живо разомкнули веки и замерли по стойке «смирно», пока лидер не уселся во главе стола. Затем они в свою очередь чопорно расселись по креслам.

— Добрый вечер, господа, — приветствовал их

Лимних довольно сухо и обыденно. — Вы, должно быть, недоумеваете, зачем я созвал вас на совет, когда осталось совсем немного до очередной ежегодной встречи. Как можно догадаться, меня вынудили к этому события чрезвычайной важности. Однако вначале я желаю выслушать ваши сообщения.

Один за другим генералы выступили с краткими докладами. Он наклонил голову в знак внимания, когда речь зашла о репрессиях против Лиги и о поиске расово нечистых особей.

— Работа велика и трудоемка, господа, — заметил планетарный лидер, — но она должна быть доведена до конца. Судьба Земли зависит от стопроцентной чистоты нашего расового наследия… Ну а теперь перехожу к главной теме нашего совещания.

Голос его упал до драматического шепота — прием, к которому он прибегал во время своих очень редких выступлений по видеосети. Планетарный лидер Лимних был вне сомнения самым могущественным человеком Земли, но это было могущество в тени трона, а не на троне как таковом. Официально его титул давал ему право лишь на командование Титановыми Легионами. Верховная власть формально принадлежала гражданскому лицу, всемирному расовому президенту, которому Легионы принесли клятву на верность. Однако в действительности все важнейшие решения принимал Лимних.

— Вы знаете о работах на полигоне в пустыне Сарн и о сделанных там открытиях, — сказал Лимних, возложив руки на стол и вперив взгляд в полированную поверхность красного дерева. — Вы также получили секретный меморандум о таинственном исчезновении нашей первой действующей машины вместе с ведущим физиком Лэрдом Аскаром и археологом Рондом Хешке.

Утрата Аскара — существенный удар по нашим усилиям, поскольку именно его гений во многом способствовал развитию теоретических представлений о времени. Но, к счастью, это развитие достигло такой стадии, когда мы не зависим более от одного человека. Мы оказались в состоянии быстро привести в действие машины «Предел Два» и «Предел Три» и отправить их на поиски исчезнувшей экспедиции. Было установлено, что экспедиция добралась до места своего назначения. Затем были предприняты тщательные поиски по всему маршруту, намеченному в полетном задании, а также вблизи маршрута и на альтернативных направлениях, которые могли быть использованы в чрезвц- чайных обстоятельствах. Никаких следов машины времени не обнаружено.