Круг замкнулся (СИ) - Кокорева Наташа. Страница 2

— И зачем там я?

Стел вздохнул, резко поднялся и протянул ей руку.

— А это уже не твоя забота.

Она задумалась, а потом сжала его ладонь ледяными пальцами.

Торопливые шаги Стела эхом разносились по пустой аллее. Рани семенила следом, низко опустив подбородок. Ветви отбрасывали ломкие тени на брусчатку и белесые от изморози лавки. Вдалеке гулко цокнуло. Затем ещё. И ещё раз. Послышались низкие голоса. Прежде чем Стел успел сообразить, Рани толкнула его в колючие заросли ежевики и сама нырнула следом.

— Ты чего? — прошептал Стел, но она зажала ему рот и коротко кивнула на отряд рыцарей.

— Нельзя, чтобы они меня видели, — прошипела Рани.

Стел беззвучно выругался. Всё было бы куда проще объяснить, если бы они не сидели в канаве, а спокойно продолжали идти. С колючих веток за шиворот стекали капли, колени уткнулись в грязный сугроб — и чулки тут же намокли. Подходящее место для учителя школы магии Ерихема!

— Эй, кто там прячется? — Голос рыцаря показался Стелу знакомым.

Ветви заплясали в кругу жёлтого света, и появилось широкое лицо и седые усы дядюшки Натана. Как назло, патруль возглавлял наставник отца и давний друг семьи!

— Скользкая обочина и моя неловкость творят воистину чудеса, — нарочито громко рассмеялся Стел и выбрался обратно на дорожку.

— Стел? — мохнатые брови Натана сморщили лоб. — Что ты здесь делаешь?

— Зашёл по дороге домой проведать памятные места. Сегодня годовщина...

— День рождения Грета, точно-точно. Как поживает Лесса?

— С матушкой всё в порядке, вот только меня, должно быть, заждалась, — Стел переминался с ноги на ногу, показывая, что спешит.

— Да, что-то ты, дружок, припозднился, — Натан нахмурился и пригладил усы. — Я бы должен сопроводить тебя в храм для вечерней молитвы...

— С каких это пор рыцари сопровождают прихожан на службы?

— Да приказ этот новый… — вздохнул он. — Теперь собираем бродяжек в подворотнях да следим, чтобы никто не пропускал молитвы. Будто у нас других дел нету!

— Скучно? — сочувственно кивнул Стел.

Натан ухмыльнулся, в лукавых глазах мелькнули отблески фонаря.

— Ничего, скоро я отправляюсь в настоящий поход, как тогда с Гретом… тряхнём стариной!

— Поход? — оживился Стел, на миг в нём всколыхнулись детские мечты о рыцарстве, которые исчезли из его жизни после смерти отца. — И куда же?

— Тебе всё расскажи, — он наклонился к Стелу и приятельски похлопал его по плечу.

Позади хрустнула ветка, и по спине скатились капельки холодного пота.

— А кто там ещё с тобой? — Натан приподнял фонарь.

Не хватало только слухов, что он путается с бродяжками!

Стел обернулся. Будто от ветра покачивались колючие ветви ежевики. Отсветом блеснула коробочка для курительной травы. Рани не было.

— Никого, — Стел заставил свой голос звучать ровно, как ни в чём не бывало наклонился за коробочкой и сунул её в карман. — Мы хотели поужинать вдвоём, но я уверен, матушка будет рада, если ты присоединишься к нам в этот вечер, — он вложил в голос лишь толику магии.

Натан подозрительно хмыкнул, но фонарь всё же опустил.

— Нет, сынок, работа, как видишь, — пробормотал он и запрыгнул в седло. — Ладно, бывай. И обними за меня Лессу!

— Ты хоть зайди до этого похода, матушка будет рада! — крикнул Стел ему в спину.

— Постараюсь, если успею… — Натан уже не обернулся.

Когда гулкие шаги отряда стихли, Стел бросился обратно в кусты и сдавленно позвал:

— Рани...

Тишина.

Опять топиться? Сжав зубы до скрежета, он запалил магический светлячок и внимательно вгляделся в грязь. Отпечаток ступни, смазанный коленкой след, клок мешковины на ветке. Стел мысленно выругался и полез в заросли. Далеко уйти она не могла.

--2--. Рокот

За окном протяжно взвыл горн. Сиплый звук просочился в дверные щели, заглушил треск домашнего очага.

Мирта вздрогнула, нож замер над буханкой хлеба.

— Что это? — спросила она.

— Призыв к вечерней молитве. — Рокот пристально посмотрел на жену. — Новый приказ Ериха Великого. Глашатаи весь день кричали на рыночной площади, а рыцарям я объявлял лично.

— Мог бы и мне объявить. — Мирта поджала нижнюю губу и продолжила медленно резать хлеб. Её маленький рот с возрастом стал суховатым, исчертился морщинками, но глаза всё так же живо горели из-под опущенных ресниц. Тёмные кудри как в юности падали на лицо, отчего она привычно и мягко щурилась. Да, раньше не пестрела проседь, не сутулились плечи, талия была тоньше... но разве это важно?

Важно то, что сегодня он мог бы объявить и о новом приказе Ериха, и о том, что это последний вечер перед долгим походом. Но так не хочется разрушать тишину, пряную от запаха яблоневых поленьев и горячего хлеба.

Не хочется видеть в глазах Мирты страх. И тоску.

Рокот отвернулся к решетчатому окну. Тонкие струи дождя стекали по слюдяным кругляшкам, дробились отсветы уличных фонарей.

— Тогда садимся ужинать, — вздохнула Мирта, — раз уж сам Ерих Великий теперь выбирает для этого время. Схожу за девочками.

Мягко скрипнула дверь, и только тогда Рокот обернулся, оглядел будто бы чужую гостиную, полную странно знакомых вещей. Бордовые гардины с золотистыми кистями, скатерть, вышитая Миртой, старинный буфет отца, высокое кресло у очага и длинная скамья напротив. Привычный мир с каждым выдохом становился всё более чуждым.

Одну за другой он расстегнул без малого десяток пуговиц, снял жакет и остался в одной рубашке. Из внутреннего кармана выпал свёрток, глухо стукнул о дощатый пол. Повесив жакет на спинку стула, Рокот поднял холстину, развернул и высыпал из алого шёлкового мешочка четыре серебряных раструба.

Рано утром, ещё до построения, Слассен, настоятель дворцового храма, перехватил Рокота в казармах и передал ему свиток с указом и распоряжением выделить отряды для подкрепления слов глашатаев: провожать каждого заблудшего прихожанина на вечернюю молитву. Внутри свитка лежал этот свёрток. Вместо пояснений, Слассен растёкся лягушачьей ухмылкой и пообещал вечером навестить Рокота дома.

Да, это именно то, чего так не хватает — храмовник за ужином!

Какую тайну скрывают раструбы? Почему обёрнуты в шёлк? Он не пропускает тепло, но храмовник не должен пятнать себя магией. Тем более главный храмовник.

Тяжёлая дверь приоткрылась, в столовую скользнула Лилу и присела в глубоком реверансе. Рокот поспешно схлопнул свёрток, сунул его в карман.

— Мир и покой этому вечеру, Лилу.

— Мир и покой, отец. — Она озорно вскинула голову, разметав тёмные как у матери кудри, и с ногами забралась на стул. Платье малиновыми складками спустилось до пола.

— Новое платье? Взрослое? — Рокот не мог сдержать улыбки: до того у дочери от гордости разгорелись щёки. — Тогда и сидеть надо как взрослая. Опусти ноги, выпрями спину...

— Урок хороших манер? — рассмеялась Мирта и за руку подвела маленькую Амалу к столу.

Лилу покраснела ещё сильнее, и Рокот сменил тему:

— Все слышали горн? С сегодняшнего дня это сигнал к началу вечерней молитвы. После него вы должны поспешить домой или в ближайший храм.

Он сел за стол и поднял над головой ладони, сложенные лодочкой. От огрубелой кожи отразилось тепло, собралось плотным сгустком. Прежде, когда он ничего не понимал в магии, это казалось всего лишь теплом человеческого тела. Но теперь он знал: это и есть то самое тепло, что течёт в основе любого заклятия.