Круг замкнулся (СИ) - Кокорева Наташа. Страница 5

Ласка скривилась, а потом вдруг приторно улыбнулась:

— Скажи, Белка, а с кем ты собралась на празднике танцевать?

Щёки запылали, и Белянка отвела взгляд. Вцепившись в метлу, она принялась остервенело драть земляной пол. Завтра день встречи Нового лета и её первые танцы. Ласка уже два лета танцует в кругу костров, и оба раза её приглашали парни под балладу о тех, кто даже на запад ушли вместе. На что надеялись? Ученицы ведуньи обречены на одиночество и ни с кем не могут обручиться, не бросив волшбу. А разве её бросишь? Это как дышать перестать.

— Не пойду я, — буркнула Белянка, вжимая голову в плечи.

— Глупость какая! — фыркнула Ласка и легко вскочила с лавки, подбирая подол. — А я в этот раз отвечу поцелуем.

— Поцелуем? — ахнула Белянка. — Разве ты знаешь, кто тебя пригласит?

— Это вся деревня знает, дурочка! — усмехнулась Ласка и закружила Белянку по мокрому полу, а потом резко остановилась и склонила голову набок. — Ведь и тебя можно сделать миленькой. Подчернить ресницы, подрумянить губы, да волосы попышнее уложить...

Белянка нахмурилась. Что-то тут неладно: сколько лет бок о бок прожили, но помощи от неё никогда не было.

— Не веришь — и правильно! — Ласка сощурилась. — Обмен такой: я тебя к празднику наряжаю, а ты за меня сегодня по дому: на стол там накрыть или что ещё просила наша грымза...

— По рукам! — поспешно выпалила Белянка.

— Ха! Вот ты и попалась! — больно ткнула её пальцем в грудь Ласка. — Хочешь кому-то понравится? Говори, кому!

Стрелок. Она хочет танцевать со Стрелком. Немногим старше Ловкого, Стрелок уже который год Отец деревни. И пусть мужики постарше косятся, мол, мальчишка, и вся заслуга его в том, что единственным сыном остался у Серого, Белянка точно знала, что именно он — лучший Отец деревни, справедливый и сильный, настоящий сын Леса. И именно потому ученица ведуньи ему — не пара: он в ответе за всю деревню. Да и девчонки за ним бегают стаями, есть из кого выбрать.

— Да не красней ты как мухомор, подыщем мы тебе паренька. — Растопырив пальцы, Ласка положила руку на макушку Белянки и взлохматила косу, в лицо полезли светлые волоски. — Вон Русак, чем не парень? Рыжий, что твой братец, и такой же шуганый, как ты. Он уже танцует в это лето или ещё не дорос?

Белянка вывернулась из-под её цепкой руки и отскочила в сторону.

— Не нужен мне Русак! — прошипела сквозь стиснутые зубы.

— Что за шум? — Дверной проём загородила тётушка Мухомор. Круглые щёки раскраснелись, на груди распахнулась меховая безрукавка, от широких бёдер расходилась пёстрыми клиньями юбка. — Там совсем уж весна — жарко! — тяжело вздохнула ведунья и ввалилась в избу.

— Мы как раз к завтрашним танцам и готовимся, — нашлась Ласка и мило улыбнулась.

— Нечего вам там делать! — Тётушка Мухомор сняла красный платок и поправила серую с проседью косу, закрученную по голове. Белянка с детства восхищалась, как ведунья управляется со своими волосами до пят.

— В старости насидимся на лавках! — огрызнулась Ласка и вновь подхватила гребень.

Тётушка Мухомор проворно щёлкнула её по носу. Белянка даже зажмурилась, зная, как это больно.

— Не огрызайся, егоза! Хватит хвост начёсывать, почему на стол не накрыла?

— Так я подмела, а Белка вон уже кружки несёт, — она пристально посмотрела на Белянку, и та послушно потянулась к полке.

Следом за тётушкой Мухомор вошла Горлица, старшая ученица. Плотно закрыла за собой дверь, повесила тулуп на крюк, и едва сполоснув руки и лицо, занялась у очага: подкинула щепы, чисто вымела плоский камень, натёрла жиром, достала с опары тесто и скоро запахло свежими лепёшками. По обыкновению безмолвная Горлица проворно переворачивала румяные кругляши, спокойно и выверено. Не ссутулится, нагибаясь над очагом, не вскрикнет, случайно коснувшись огня, не улыбнется заслуженной похвале.

После завтрака тётушка Мухомор вытащила связку оберегов. Белянка пригляделась — охотничьи: колючки чертополоха, перья ястреба и клыки вепря, сплетенные кожаными шнурками, чтобы стрелы были меткими, глаза зоркими, руки сильными.

— Белка, отнеси Стрелку, — попросила ведунья.

В груди гулко ухнуло, и часто-часто застучало в ушах.

— Я могу отнести! — подскочила Ласка.

Белянка стиснула зубы, но её спасла тётушка Мухомор:

— А тебя матушка домой просила зайти. Мы с Горлицей только оттуда, что-то козы у Боровиковых запаршивели.

Ласка поджала губы, а Белянка с радостью забрала обереги, накинула тулуп и выбежала за дверь. Раскинув руки, она поднялась на цыпочки — скрипнул старый порог — и зажмурилась. В грудь ворвался запах хвои и влажной земли. По ресницам рассыпалось веером радуг солнце.

Избушка ведуньи стояла на холме под старой сосной, и деревня просматривалась как на ладони. Внутри крутой излучины реки — с юга на запад — пестрела Большая поляна зеленью и синими подснежниками, будто ветер разбрызгал по земле небо. От поляны вились утоптанные тропинки, петляли вокруг деревьев от одной землянки с травяной крышей до другой, огибали холмы и овраги, тянулись к прогалинам. У воды меловыми брусьями белела гончарная мастерская Боровиковых, а в остальном сложно было отличить, где заканчивалась деревня и начинался нетронутый лес.

Белянка побежала по склону. Хлюпали талым снегом деревянные подошвы, брызги летели из-под пяток, а глаза слезились — до того ярко блестела широкая река. Ветер свистел в ушах, и казалось, что можно подпрыгнуть, расправить руки и взлететь. Подняться высоко-высоко над верхушками сосен и увидеть весь мир. Яркой лентой будет виться река, чернеть зимним сумраком лес, горы будут вгрызаться в небо, как волчьи зубы, и где-то далеко-далеко, за краем мечтаний, взвоет яростным штормом море.

— Зашибёшь! — раздался крик, и Белянка едва успела увернуться от Русака, но тот всё равно с перепугу врезался в дерево.

— Куда так несёшься? — он обиженно откинул рыжий вихор со лба, потирая ушибленное плечо.

Уши лопухами, нос задран, а сам на голову ниже Белянки — дитё дитём! И это с ним Ласка её свести хочет?

— Надо успеть Стрелку отдать до охоты. — Она потрясла у него перед носом оберегами.

— А… — широко открыл рот Русак и закусил губу набок. — Так они с твоим братцем уже того. Ушли. А меня не взяли. Сказали мал ещё, опять мне целое лето коз пасти...

— Успеешь еще наохотиться! — ласково улыбнулась Белянка и потрепала его по кудрявой макушке. — Коз пасти тоже уметь надо!

Мальчишка так и зарделся, а она пошла не спеша, заглядывая за грань в поисках знакомых запахов. Сухие листья и кора дуба — это Ловкий, солнечно-рыжий братец. Вот его след тянется с тропы на Нижнюю Туру мимо ветхой, крайней от воды землянки и уходит через всю поляну вниз по течению реки. Стрелка почуять сложнее, с братом-то кровная связь, а Стрелок неуловим и пахнет так же неуловимо: перегретыми на солнце камнями и свежей водой. Замерев, Белянка почуяла его в порыве ветра — и потеряла. В груди защекотало, защипало мимолётными слезами веки.