Время до Теней (СИ) - Кондрашова Искандера. Страница 19

– Чёрт с тобой, будешь окурками питаться.

Глава 8

– Мор, да ты, никак, не облысела? – в меру удивлённо поинтересовалась Линви, когда я объявилась на пороге лаборатории.

«И ты, Брут?» – я издала горестный вздох, провела ладонью по своей встрёпанной отсыревшей шевелюре и уже вслух добавила:

– Это парик.

Оставляя за собой цепочку грязных следов, я прошлёпала к столу у окна, за которым расположилась Лин, сгрузила провиант на свободное место и мстительно усадила цвиэски прямо на священный блокнот:

– Местный заменитель тойтерьеров, – прокомментировала я сие зловредное действо.

Ответом мне стал взвизг подруги.

– Убери эту гадость!

Ящерицу бесцеремонно и брезгливо спихнули с блокнота, Тварь шлёпнулась на стол, мгновенно растопырив тонкие косточки крыльев и окрысившись на Линви. Я не допустила развития межмирового конфликта, заграбастав цвиэски поперёк туловища. Тощее тельце рептилии, покрытое сухой пергаментной чешуёй, с неожиданной от такого хрупкого на вид существа силой упрямо выкручивалось из моих рук. Похоже, желание оттяпать Лин палец у ящерки преобладало над инстинктом самосохранения.

Цвиэски явно была не в курсе того, что Лин – кандидатка в чемпионки Старой Москвы среди жительниц съёмных комнатушек по прицельному метанию обуви во всяких гадов. К «гадам» были причислены виды – мышь домовая обыкновенная, сбежавший от соседей хомячок джунгарский, таракан рыжий, клоп постельный, а также мужчина вида homo sapiens sapiens, тоже… кхм… в некотором роде, постельный, но чем-то разочаровавший.

– Моэна, Зеркало в норме? – спросила Аме.

Я пожала плечами, молча проглотив ненавистное сокращение моего имени:

– Светится вроде.

Аме удовлетворённо кивнула, легко касаясь пальцами переплетений тех же самых гадостных щупалец, что составляли систему Зеркала, на вертикальном щите панели управления, выступающем прямо из стены. Под её прикосновениями волокна трепетали, как струны музыкального инструмента. Периферийным зрением я заметила изменения в освещении и огляделась по сторонам – вырастающие из стен кристаллы стали наливаться мутным зеленоватым сиянием.

– Свет дали, – констатировала я.

– Просто Илар наконец-то настроил камни, – (мне показалось, или слово «камни» было произнесено с большой буквы?)

– Он ещё и электрик? – лениво уточнила я. Ал’Ттемекке хихикнула. – Кстати, может, объяснишь мне, что значит это? – я сунула под нос Аме всё ещё нервно трепыхавшуюся ящерку.

Я ожидала, что мой Двойник просто скажет «цвиэски», ну, или «Моэна, брось каку», но Тварь вызвала своим появлением намного более странную реакцию. Ал’Ттемекке перевела взгляд с ящерки на меня, потом обратно, слегка нахмурилась и непроизвольно приподняла верхнюю губу, обнажая острые узкие зубы, – так дикий зверь тревожно вскидывается и пробует на вкус ветер, принёсший плохие новости.

Мне было, мягко сказать, неуютно было видеть такие хищные метаморфозы на лице Двойника, поэтому я готова было брякнуть всё, что угодно, только бы разогнать затягивающееся молчание:

– Так… это, сначала эта тварь была здоровая, как слон, а потом вдруг рассыпалась на туеву хучу себе подобных.

Ну да, знаю, со слоном меня немного занесло.

Янтарные глаза Аме сверкнули в полумраке:

– Илар! – крикнула она.

Опа! Я злорадно хехекнула – кажется, кое-кому сейчас устроят втык. Знать бы ещё, за что.

Нашим взорам скоро был явлен виновник всей этой кутерьмы – он явился из бокового перехода, жмурясь от света кристаллов.

– Что?

– Гвайет Умбала, Итайэ’Элаар, наарш роп цсвиэски и мьетаканд лирш! – рявкнула Ал’Ттемекке.

«Давно бы так с этим поганцем», – раззадорилась я, но вовремя встретилась взглядом с Иларом. У меня сложилось впечатление, что «поганца» он запомнил. Так же, как и прочие красочные характеристики, коими я наградила его до этого.

Аме поджала губы на ответную короткую реплику нелюдя и демонстративно вернулась к своей биоэлектронике. По правде сказать, я до конца так и не разобралась в их иерархии. На первый взгляд, Илар – местный большой босс, за ним по старшинству идёт Нилас, и только после – Аме. Но разве, например, я, даже будучи дочкой Элоиз, позволила бы себе таким тоном предъявлять претензии своему начальнику? Я проводила Двойника недоумённым взглядом. Ящерка за это время уже успела перебраться ко мне на плечо и, уцепившись когтями за куртку, раскачивалась во все стороны любопытным облезлым маятником. Я пошла в наступление:

– Как, интересно, понимать тот факт, что мой зонт нежданно-негаданно уменьшается в двадцать раз?

– Цвиэски – ненастоящие живые существа, – уклончиво повторил Илар уже известное мне объяснение, похоже, намереваясь свинтить к таинственным «камням». (Нет, чтобы лампочки нормальные вкручивать – а то, выпендрёж один).

Если нелюдь и надеялся избавиться от меня элементарным бегством, то он жестоко ошибался. Я была полна рвения узнать, что вообще происходит, поэтому на полный ход одновременно включила наглость, скандализм и дурачка:

– А как же экскурсии для невежественных селян? Мне обещали! Я буду жаловаться туроператору!

Туроператор (то есть, собственно, Элоиз) советовала периодически ненавязчиво включать в свои высказывания нелестные или уничижительные отзывы о людях. Наставники, конечно, слишком умны, чтобы поверить, что ты всерьёз унижаешься перед ними, но их непомерная гордыня является также и их главной слабостью, и настрой этих тварей, возможно, станет более благосклонным.

Обладая небольшой долей воображения, с некоторой натяжкой недовольный бубнёж Илара в ответ на мою реплику я приняла за благосклонное согласие.

В коридоре царила кромешная темень. Я шла, правой рукой касаясь прохладного шершавого камня стен, а левую держала, вытянув перед собой, чтобы не наткнуться, грешным делом, на какой-нибудь злокозненный не светящийся кристалл (или на какого-нибудь зловредного нелюдя, само собой). Мои шаги гулко отдавались в стылом воздухе. Препод по военной подготовке безуспешно бился с моей неуклюжестью три года, искренне недоумевая, как такая маленькая и лёгкая Охотница может так топать кирзачами тридцать четвёртого размера (да-да, такие тоже выпускают). Под аккомпанемент симфонии «Выгон слона на прогулку» в моём исполнении шаги Илара были совсем не слышны. Я замерла и прислушалась – где-то капала вода (развели, понимаешь, сырость в научном учреждении), гудели под напряжением провода, цвиэски шебуршилась на плече. И больше ничего.

Чёрт, всё-таки сбежал, гад.

Ящерка в этот момент, видимо, нашла моё плечо недостаточно эргономичным и, хлопнув перепонками крыльев, спланировала на пол. Я не стала её удерживать, захочет – вернётся. Это правило работало со всеми живыми существами без исключения. Я закрыла глаза – от зрения всё равно нет никакого проку, а так лучше сосредотачиваться, и сделала осторожный шаг вперёд. Пальцы правой руки неожиданно ощутили пустоту. Раз уж нашла поворот – надо поворачивать. С широко закрытыми глазами ходить во тьме получалось довольно неплохо. После ещё нескольких семенящих шажков я осмелела и размашисто направилась вперёд.

Ой, зря.

– Твою ж дивизию! – коротко ругнулась я, снова зажмуриваясь на секунду от непривычного света. Перед глазами плавали цветные пятна.

Илар изобразил на лице немой укор, отошёл, на всякий случай, поближе к спасительной стене и буркнул:

– Все ноги отдавила.

Я с сомнением воззрилась на якобы отдавленные мной конечности, обутые в высокие шнурованные ботинки на толстой подошве, танкоустойчивые такие ботинки, поэтому мой вердикт звучал так:

– Не помрёшь. И нечего меня в темноте одну бросать.

– Впервые вижу Охотницу, которая теряется в темноте. И топает, как стадо ононтхорнов.

Сердце пропустило удар и ухнуло куда-то вниз с бешеной скоростью. Я облизнула пересохшие губы и спросила:

– С чего ты взял, что я из Охотников?