"Прости, любимая, так получилось..." (СИ) - "Ключница Варвара". Страница 69

— Мой? — она растерянно захлопала ресницами.

— Вы ведь согласны попозировать?

— Думаю, мадемуазель вам с удовольствием попозирует, а я пока пойду поем, — Дэн поднялся и собрался уходить.

— А как же я? — жалобно пискнула Лия. — Я, между прочим, тоже хочу есть.

— Разве? Впервые вижу такую прожорливую Дюймовочку, — фыркнул Ривенхарт.

— Прекрасная фея, я вас умоляю: уговорите его, и я закажу вам ужин в лучшем ресторане города, — канючил торговец прекрасным.

Фея выглядела такой несчастной и потерянной, что Дэн смягчился:

— Хорошо, я согласен, как раз один лист остался.

Толстяк радостно всплеснул руками и сложил их на груди.

— Я буду так вам признателен, так признателен, — засуетился он, вновь вытирая лысину платком.

Ривенхарт скривился и указал Лие на лавочку:

— Садитесь.

Уже почти стемнело, однако улица, помимо горящих фонарей, красиво освещалась сиянием переливающихся разноцветными огнями неоновых вывесок магазинчиков и кафе.

Девушка присела на самый край, с удовольствием вытянув ноги. Новые туфли и джинсы успели изрядно отравить ей жизнь за то время, что она простояла за спиной художника.

— Подвиньтесь ближе, мне вас не видно. Да не бойтесь вы, я сейчас не кусаюсь! — проворчал тот, подтачивая карандаш небольшим карманным ножом.

Лия скептически фыркнула, но пересела поближе.

Дэн поудобнее устроил на коленях остаток альбома и приготовился к работе. К его собственному удивлению он понял, что сгустившиеся сумерки ему совершенно не мешают. Пожалуй, сейчас художник мог бы и вообще не смотреть на лицо своей модели — он и так помнил его до мельчайших черт и был бы способен нарисовать даже с закрытыми глазами.

Несколько секунд он поводил кончиком карандаша над поверхностью бумаги, как бы репетируя движения руки заранее, прикидывая, куда лягут линии, а затем начал рисовать.

Злость на ушлого галериста, лёгкая усталость, голод, разочарование от утренней неудачи — всё это отступило куда-то за границу чёткого круга света, отбрасываемого уличным фонарём.

В жёлто-оранжевых лучах волосы Лии отливали мёдом, а глаза загадочно глядели из густой тени ресниц. Дэн пожалел, что в его распоряжении только один простой карандаш и он не может передать всей тонкости этих тусклых бликов и странных, нездешних переходов цвета в лиловатых сумеречных тенях.

Он рисовал, как будто в лёгком трансе, словно лаская карандашом бумагу. В мире не осталось больше ничего — лишь двое в световом круге, мужчина и женщина, художник и его муза, отделённые от всего остального невидимой, но явственно ощутимой преградой. То, что безмолвно происходило между ними в эти минуты, было сродни акту любви или рождения — таинство и священнодейство, не предназначенное для посторонних глаз.

Сам заказчик стоял в стороне, неловко переминаясь с ноги на ногу. Жадность и азарт добытчика никуда не делись, но вместе с ними появилось какое-то смутное ощущение, напоминающее стыд. Галерист нервно пригладил лысину и смущённо отвернулся, сделав вид, что критически оглядывает витрину собственного заведения.

Наконец Дэн закончил рисунок, рассеянно потёр висок и медленно отложил карандаш, будто бы просыпаясь. Он тряхнул головой, сбрасывая остатки наваждения, и нарочито небрежно бросил:

— Эй, как вас там! Забирайте свой портрет. И где мои шестьдесят евро? Только учтите, что рисунок вы получите только при одном условии.

Хозяин салона был готов на всё. Он старательно отсчитал наличность и передал художнику, протягивая руки к альбому, из которого пока так и не был вырван заветный лист.

— Я слушаю.

— Вы сейчас приютите девушку в вашем заведении, дадите ей возможность припудрить носик, напоите кофе, покажете ваш ассортимент и проследите за тем, чтобы она никуда не сбежала, пока я ненадолго отлучусь.

— Разумеется, — толстяк расплылся в улыбке. — Я и сам хотел предложить…

— Вот и отлично, — снова перебил его Ривенхарт. — Это займет полчаса, не больше. Да, совсем забыл. И не вздумайте давать ей деньги. Даже два евро — она наверняка будет у вас их просить. Иначе мне придется ночевать под мостом в одиночестве.

У владельца галереи был такой вид, будто ему только что выпал роял-флеш. Оказалось, он заимел не просто роскошный портрет, по всему выходило — к натурщице капризный заносчивый гений испытывал неподдельный интерес.

Тем временем Лия буквально задохнулась от возмущения:

— По какому праву вы со мной обращаетесь как с вашей вещью? Что значит «не вздумайте»? Между прочим, вы мне должны два евро и обещали их вернуть через пару часов.

— Не волнуйтесь, господин Ривенхарт, — играть в обычного прохожего с улицы уже не имело смысла, и торговец раскрыл карты. — Все ваши пожелания будут выполнены. Мадемуазель дождется вас здесь. Если будет необходимо, я даже готов её связать.

— Вот и отлично, можете приступать прямо сейчас, — одобрил Дэн, почти втолкнул Лию внутрь художественного салона и быстрым шагом пошёл прочь.

========== Глава 88. ==========

Лия сидела в кабинете у хозяина художественного салона и пила кофе с крекерами. Сам он кружился рядом, как пчела над цветком, и жужжал девушке в ухо:

— Моя дорогая, я ваш вечный должник. Вы представить себе не можете, какую услугу мне оказали.

— Почему же не могу? Очень даже. Достаточно завтра зайти на сайт вашей галереи, чтобы узнать, за сколько продается этот рисунок. Мне отлично известны расценки на работы господина Ривенхарта, — Лие надоели завуалированные намёки торговца, и она решила показать свою осведомлённость.

Он слегка стушевался, но попыток вовлечь её в разговор на интересующую его тему не оставил.

— Это замечательно, деточка. Значит, мы можем всё обсудить по-деловому. Насколько я заметил, вы имеете определенное влияние на нашего признанного мэтра.

Девушка так проголодалась, что сама не заметила, как слопала из фарфоровой ажурной сухарницы почти всё печенье.

— Вынуждена вас огорчить, — допивая кофе, сообщила она. — Это совсем не так. Господин Ривенхарт чихать хотел на чьё бы то ни было влияние. Он меня даже в мастерскую не пускает.

Владелец галереи мысленно кричал: «Бинго!» Он так и знал: эта очаровашка вхожа в особняк художника.

— Как можно не пустить вас? Я уверен, мадемуазель, что вы преувеличиваете, — картинно изумился торговец.

«Ага, как же! Преувеличиваю», — Лия вспомнила полетевшую в неё банку с кистями и поёжилась.

— Бог мой, я же не представился, — внезапно спохватился хозяин кабинета, — меня зовут Гастон Бланшар.

— Очень приятно. Лия Дюваль.

Толстяк задумчиво наморщил лоб. Определенно он где-то слышал это имя. Он перебирал в памяти всех своих друзей и знакомых, но конец ниточки, который он пытался поймать, ловко ускользал от него.

— Позвольте вашу ручку, — прежде чем девушка успела опомниться, господин Бланшар ухватил её за кончики пальцев и коснулся губами тыльной стороны ладони. — Так вот что я хотел сказать вам, моя спасительница. Наверняка у господина Ривенхарта имеются работы, которые ему уже не нужны: ну там, черновики или наброски; или что-то пылящееся в дальнем углу; эскизы, о которых он и думать забыл, словом то, что ему уже вряд ли понадобится.

— Вы предлагаете мне это украсть? — напрямую спросила Лия и сердито нахмурилась.

— Что вы, что вы! — замахал руками хозяин салона. — Милая девочка, разве это называется украсть? Господин Ривенхарт всё равно выбросит эти ненужные, на его взгляд, бумажки. Нельзя лишать ценителей его таланта возможности увидеть эти работы. Так что это не воровство, а благородная миссия. Я готов заплатить вам за посредничество три процента от каждого проданного рисунка. Уверяю, даже наброски быстро найдут покупателя. Господин Белофф имеет чересчур большие аппетиты. С ним чрезвычайно сложно работать, — Лия представила себе рыжего лиса и улыбнулась. Бланшар заметно приободрился, приняв эту улыбку за согласие. — Как видите, я с вами полностью откровенен. Надеюсь, вы серьезно подумаете над моим предложением. Вот моя визитка, — он протянул девушке прямоугольную карточку с золотыми буквами и витиеватыми вензелями на черном фоне.